Секретная миссия супермодели - Мария Жукова-Гладкова

Я нащупала на стене несколько выключателей и стала щелкать всеми по очереди. Но ничего не произошло.

– Люда, не включаются.

Кухарка грязно выругалась, добрела до меня, сильно оттолкнула меня в сторону и попробовала сама. У нее тоже ничего не получилось. На ощупь это были именно выключатели, но почему-то после их нажатия ничего не происходило. Требовалось быстро найти фонарик. Я поинтересовалась у Людмилы, где он может быть.

– Иди наверх, – сказала она. – Мне еще раз не спуститься.

Она дала указания, где найти его на кухне. Я мгновенно взлетела по винтовой лестнице, бросилась к нужному столу, выдвинула ящик, схватила фонарик и побежала вниз. На всякий случай я закрыла за собой дверь кладовки и даже вставила в ручку одну из железных палок. Вдруг мужчины вернутся раньше? Надо же себя обезопасить, так появлялся шанс все-таки выскользнуть из кладовки незамеченными. Свет в кладовке я выключила, точно запомнив местонахождение выключателя.

Теперь я спускалась по лестнице, держа в руке фонарик. Людмила сидела на земляном полу, подпирая деревянную стену. Над ее головой были неработающие выключатели. Я направила луч фонарика на окружающие стены и заметила нечто, напоминающее по виду выдвижной ящик. Внутри лежали три фонарика. Я проверила их. Все работали. Я взяла один и протянула Людмиле, помогла ей встать, и мы отправились дальше.

В подземных ходах мне бывать еще ни разу не доводилось. Ну, Вахтанг Георгиевич, ну, хитрый жук! Ведь это же надо было додуматься соорудить подземный ход! И сколько усилий это потребовало! Но на что не пойдешь ради пользы дела и личной выгоды! Как я догадывалась, выгода в винно-водочных делах была немалой и строительство подземного хода оправдывала. А может, Вахташа соорудил его как отходной путь? Между прочим, Вахтанг Георгиевич мог бы и тут укрыться. Или не хочет сидеть под землей?

Стены и потолок по всей длине хода были обшиты деревом, пол оставался земляным. Клаустрофобией я раньше никогда не страдала, но тут впервые почувствовала у себя ее признаки… Я попробовала прочность стен и, главное, потолка. Все казалось сделанным на совесть, но ощущение того, что потолок вместе со слоем земли и стоящими на ней домами может свалиться мне на голову, не проходило. А кто меня тут найдет? Да и станет ли искать, вот в чем вопрос.

Как я уже говорила, рост у меня – метр семьдесят девять, и в этом проходе мне приходилось слегка наклонять голову: все-таки создатели не особо беспокоились о так любимом Вахтангом Георгиевичем комфорте. Но, по всей вероятности, в его планы не входили регулярные прогулки по подземному ходу, во-первых, и его рост составлял не больше метра шестидесяти восьми, во-вторых.

Вдоль потолка был протянут провод, с которого на приблизительно равных расстояниях друг от друга свисали простые электрические лампочки. Не могли же они все разом перегореть? Я направила луч фонарика на одну из них: спираль внутри была цела. Наверное, из дома можно просто перекрыть подачу сюда питания. А если вдруг придется срочно сматываться? Для этой цели в ящике оставлены фонарики – напомнила я сама себе.

В самом скором времени мы оказались у развилки. Основной ход шел дальше вперед, и имелось ответвление направо. Я остановилась, чтобы подождать Людмилу, двигавшуюся, придерживаясь за стену, и спросила у нее, куда нам следует идти дальше. Она кивнула в правый коридор.

– Я не знаю, что там, – показала она на продолжение подземного хода, по которому мы только что шли.

Я подумала, что, наверное, этот путь ведет куда-то в лес, начинающийся неподалеку от поселка. А может, здесь еще один дом принадлежит Вахтангу Георгиевичу, только куплен на подставное лицо? В принципе какое мне до этого дело? – решила я и пошла направо.

Мы сделали буквально десять шагов и остановились перед наглухо закрытой дверью. Наученная опытом, я осветила лучом фонарика ее по периметру и слева на уровне талии увидела очередной кусок засохшей краски, нажала на него – и мы очутились на огромном складе. Его площадь на глазок я определить не могла, потому что с того места, где мы стояли, открывалась лишь часть помещения. Кругом от пола до потолка стояли ящики, коробки, канистры, бочки… Судя по открытым ящикам, я могла сказать, что свободной тары здесь нет.

– Это все фирменное? – уточнила я.

– Да, здесь все настоящее, – подтвердила совсем опьяневшая Людмила. – Этот товар – кач-чест-твен-ный. Ка-чест-тво! Потому что для себя. Хозяин отраву пить не будет. И гостей своих травить не станет. Только простых граждан, как я. Вот.

Я прошлась вдоль ровных рядов. Вина, коньяки, водка. Виски нет. Водки, кстати, было меньше всего. Оно и понятно: раз хозяин – грузин, значит, по своим контактам ему легче поставлять вино. Я пригляделась. Коньяки армянские. Ну, наверное, восточные люди без труда находят общий язык. А водка – из-за границы? Из дальнего зарубежья, если «Абсолют» настоящий. А мне казалось, что Вахтанг Георгиевич, наоборот, отсюда туда свой товар поставляет. Или и так и этак? Я уточнила у Людмилы.

Она, к моему удивлению, заявила, что сюда из-за границы приходят цистерны, которые стоят в другом конце склада. Кухарка порекомендовала мне посмотреть на них, а если захочу – то и отпить прямо из крупной посуды.

Я отправилась на обследование склада, но не успела отойти и нескольких шагов, как услышала крик Людмилы:

– Наташка!

Я тут же вернулась к ней.

– Что, Люда?

– Открой мне бутылку, а потом шляйся сколько хочешь.

– Чего тебе?

– Водчонки какой-нибудь. Если нашу найдешь – лучше нашу. Нет, блин. Нашей тут нет. Давай спирт для покойников.

– Чего-чего?

– Бельгийский спирт. Им покойников протирают. Ну не наших, конечно. Кто же на наших такое добро будет переводить? – Людмила пьяно расхохоталась. – Бельгийских. Ну и других иностранных. Он и дешевый поэтому за границей. Его сюда и везут. И хозяин везет.

– Ты-то откуда знаешь?

– Вадик объяснял. Думал вызвать у меня отвращение к нему. Ха-ха! Да даже если бы с покойника это самое пойло стекло, я все равно бы его выхлестала. А этим-то еще не мыли…

– Но ты же говорила, что здесь весь товар – для себя и для гостей…

– Не только… Часть – для гостей. Часть – для себя. Часть – для продажи. Вина, коньяки тут все настоящие. Вадик с Ленькой их пьют – значит, хорошие. А спирт… Спирт не для себя. Для меня. Давай!

Я отправилась искать спирт. «Абсолюта» больше не было, по крайней мере рядом с входом. Я принесла ей две бутылки с разными названиями, которых раньше никогда не видела. Она схватила обе и махнула мне рукой: иди, мол, исследуй что хочешь. Перед тем как уйти на разведку, я уточнила:

– Слушай, ты меня, наверное, полной идиоткой посчитаешь, но скажи: «Абсолютом» тоже покойников моют?

– Нет, им не моют, – уверенно заявила Людмила. – И это не спирт, а водка. Была у хозяина небольшая партия… Закончилась. Слышь, принеси пару огурцов, а?

Терять зря время и возвращаться в дом за закуской мне совсем не хотелось, я убедила Людмилу закусить по доброй русской традиции рукавом, на что ей пришлось согласиться. Правда, кое-какие высказывания по этому поводу я выслушала – также в национальном стиле. Снабдив Людку выпивкой, я отправилась на исследование подвала.

За рядами ящиков стояли бочки и канистры с маркировкой «Ройал Американ». Далее… Я просто не поверила своим глазам: ровным рядком в луче моего сильного фонарика заблестели три огромные цистерны. Я протиснулась между ними и увидела пологий спуск, наверху имелась дверь, которую, наверное, правильнее было бы в данном случае назвать воротами: цистерны-то крупные. С одного боку от цистерн находились две громадные емкости. Назвать их ваннами у меня язык не поворачивается, но по форме они напоминали именно ванны. У каждой была лесенка с площадочкой наверху, на стене висели какие-то шланги с краниками, пластмассовые трубки, сбоку стоял насос.

Я поднялась по одной из лесенок и заглянула внутрь ванны. Ее до половины заполняла жидкость светло-коричневого цвета, вторая ванна была пустой.

Еще на этом складе я обнаружила мешки с сахаром, немыслимое количество растворимого кофе и ванилина. Я подумала, что надо будет уточнить у дяди Саши и Мариса, из чего готовят суррогаты, которыми травят наше стойкое население. Не просто же так здесь присутствуют кофе, ванилин и сахар.

Людмила зря говорила, что нашей водки «тут нет». Еще как есть. Но, возможно, она не знает точно, что хранится на складе? Кто станет ее информировать о новых поступлениях и последних отгрузках? Несомненно, содержимое регулярно обновляется. Она же может судить только по тому, что ей приносит Вадим. Я согласилась с кухаркой, что настоящее вино и коньяк были «для себя» – судя по их количеству, а вот спиртик явно использовался в производстве водки. Правда, никакой линии по розливу я не увидела, как не увидела и пустой тары, пробок, этикеток и что еще там требуется. Цистерны, ванны, бочки, канистры, шланги, насос – это все было. Может, здесь просто готовят зелье, которое потом отправляют по разливочным цехам? И сколько этих цехов у дорогого Вахтанга Георгиевича? Не зря же в него стреляли посреди ночи.