Печали веселой семейки - Марина Серова

— Да что же это такое! Да покарает тебя Аллах! — заорал «шкаф» не своим голосом. Взяв за руку, он потащил меня назад, за ворота. «Сейчас меня вышвырнет, а машину себе оставит, — пронеслась в голове дурацкая мысль. — Алиев же торгует крадеными машинами. Наверное, моя „девятка“ станет очередным экспонатом на следующей автовыставке вместо вишневого „Мерседеса“».

— И где твои глаза были, когда ты сюда ехала? — вопил золотозубый мне прямо в ухо.

«В чем дело? Я же вообще ничего не успела сделать. В чем же я тогда провинилась?» — удивлялась я, пока парень продолжал причитать:

— Ну, какими буквами надо написать, чтобы они наконец-то поняли! Или они читать не умеют? Вот же, здесь все ясно написано!

Я послушно повернулась в том направлении, которое указывала поросшая густой шерстью рука «шкафа». Взгляд мой уперся в ограду особняка. Вот это да! Оказывается, причитания охранника с местоимением «они» были все-таки в мой адрес. На стене красовалась более чем странная надпись: «Посторонним людям, а также женщинам без платка на голове и в неприличной одежде вход воспрещен!»

Каждая буква вывески украшалась большим количеством хвостиков и закорючек. Немудрено, что я ее не заметила, надпись вполне могла сойти за какой-нибудь восточный узор.

И тут до меня наконец-то дошло ее содержание. Очень мило! Да, очень мило было узнать, что я, оказывается, не человек, а всего лишь женщина! Можете себе представить, как после этой вывески мне понравился и Алиев, и его особняк, и «шкаф»-охранник, и какими «ласковыми» словами я мысленно их называла.

Но при чем тут неприличная одежда? Я же оделась достаточно скромно: темно-зеленая блузка с длинными рукавами и черная юбка до колена. Что вас не устраивает, господа хорошие? Обычно я ношу более смелые вещи, и никто мне не говорит, что я как-то не так выгляжу. Мною любуются, уверяю вас!

Пальто я, правда, сняла в машине, потому что отопитель в моей «девятке» работает на совесть, но разве это меняет дело? Не попрусь же я в кабинет к Алиеву в пальто?

— Платок есть? — сухо осведомился парень.

— Есть, носовой, — не поняла я. Разговор с каждой секундой становился все более странным.

— Зачем носовой? Есть чем голову покрыть?

До меня дошло. Если я хочу попасть в святая святых Алиева — в его особняк, то должна выглядеть как добропорядочная мусульманка. Замечательно! Кому расскажешь, две недели смеяться будут. Чего доброго, сейчас этот приставучий страж порядка еще потребует, чтобы я сказала: «Аллах акбар!» — или что-нибудь в таком роде.

Парень тем временем критически оглядывал меня с ног до головы.

— Так, — сказал он деловито. — Хочешь попасть к боссу, платок на голову повяжи. Да и костюмчик у тебя, мягко говоря… Боссу не понравится, если я тебя в таком виде пущу.

— А что вас не устраивает? Разве юбка до колен подпадает под определение «неприличная одежда»?

— Конечно! — удивился парень. — Ты сама посмотри, у тебя же ноги открыты. Может, у тебя с собой что другое из одежды есть, а?

— Слушайте, вы, — очень вежливо, несмотря на то что уже вскипала от праведного гнева, ответила я, — во-первых, если вы думаете, что моя машина — это передвижной платяной шкаф, то вы сильно ошибаетесь! Во-вторых, в данный момент я не женщина — я частный детектив! Понятно? И, в-третьих, я не помню, чтобы мы с вами пили на брудершафт, так что обращайтесь ко мне на «вы»!

— О! Это что у тебя в машине? — не обращая никакого внимания на мои слова, спросил парень, подойдя к моей «девятке» и заглянув внутрь. — Пальто? Длинное? Надевай! Пойдешь к Алиеву в пальто и платке, ясно? А не то он с тобой разговаривать не станет, точно тебе говорю.

Мысленно ругая «шкафа», Алиева и его дурацкое правило такими словами, которые ни правоверной мусульманке, ни христианке, по-моему, знать не пристало, я стащила с себя шейный платок и повязала им голову на манер банданы, потом нехотя влезла в пальто. Критически оглядев меня с ног до головы, парень с золотыми зубами объявил, что теперь, пожалуй, я выгляжу достаточно пристойно для того, чтобы показаться перед пресветлыми очами Алиева, не вызвав при этом его недовольства. Наконец-то я получила доступ в особняк.

«Шкаф»-охранник взялся меня проводить. Он уже схватился за ручку входной двери особняка, как вдруг оттуда вылетел, едва не сбив меня с ног, вчерашний менеджер в очках и с папкой под мышкой. Я чуть было с ним не поздоровалась, но вовремя вспомнила, что в настоящий момент я не супруга бизнесмена Лада Красовская, а частный детектив Татьяна Иванова, так что я не могу его знать по определению.

— Уволили все-таки! — удовлетворенно заметил «шкаф», сияя зубами.

— А что он такого сделал? — поинтересовалась я.

«Шкаф» покосился на меня, но все-таки, по-видимому, решил, что это можно знать даже частному детективу.

— Да с работой плохо справлялся. Не умеет он машины продавать, язык у него плохо подвешен. Алиев уже давно это говорил.

Я вспомнила, сколько менеджер успел рассказать мне о злополучном вишневом «Мерседесе», и мне стало его жалко. Как же, по мнению Алиева, должен тогда разговаривать человек с хорошо подвешенным языком? Наверное, кто-нибудь из менеджеров Алиева уже занимает почетное место в Книге рекордов Гиннесса, поставив рекорд по скорости произношения и красноречию, не иначе.

Пока я размышляла о хорошо подвешенных языках, меня успели провести в кабинет Алиева. Впрочем, эта огромная комната, по-моему, так же мало походила на кабинет, как полотенце на половую тряпку. Пол в просторнейшей квадратной комнате от стены до стены был застлан роскошными ворсистыми азербайджанскими коврами. Такие же ковры висели на стенах от пола до потолка или, точнее, от потолка до пола. Ковры были самых немыслимых радужных расцветок, и у меня тут же зарябило в глазах. Посреди комнаты стояло громадное сооружение из темного дерева, которое, пожалуй, было бы похоже на стол, если бы не обнаруживало разительного сходства с катафалком. На некотором расстоянии от стола размещалось множество низеньких табуреточек, пуфиков и подушек, брошенных прямо на пол. Наверное, именно здесь проходили совещания Алиева со служащими, и все эти маленькие табуретки и пуфики должны были символизировать подчиненное положение последних по отношению к дельцу, которому полагалось восседать в огромном кресле под стать столу.

«Шкаф» занял место у входа в кабинет. Наверное, боялся, как бы нечеловек в платке и пальто, каким я в настоящий момент являлась, не нанес боссу какой-нибудь непоправимый ущерб: снял бы со своей головы платок, например, или невзначай выставил колено из разреза пальто. Если честно, такое желание у меня появилось.

Забыла сказать, что в кабинете там и сям были понатыканы комнатные пальмы, стоящие в огромных деревянных кадках. А поскольку пальмы способны выжить в домашних условиях только при определенной температуре намного выше нуля, то климат в кабинете был просто адский и в своем пальто я мигом взмокла, как мышь под метлой.

Сам хозяин особняка, невысокий коренастый азербайджанец средних лет, облаченный в роскошный халат, сидел в том самом кресле, о котором я уже упомянула.

— Итак, — начал он, — вы и есть частный детектив Татьяна Иванова?

Мне оставалось только утвердительно кивнуть головой.

— Садитесь, — разрешил Алиев. — А вы скромная, прилично оделись, — добавил он сомнительный комплимент, полагая, наверное, что делает мне честь, вообще разговаривая со мною.

Я опустилась на один из низеньких табуретов, показавшийся мне удобнее остальных, и, хотя маленькой меня не назовешь, у меня тут же создалась оптическая иллюзия, будто Алиев возвышается надо мною, как Медный всадник над Невой.

Алиев не спеша закурил какую-то вонючую сигарету. Вообще-то можно было бы спросить у меня разрешения закурить, как это делается в культурном обществе. А еще можно было бы поинтересоваться, не хочу ли я курить тоже. Ах да! Совсем забыла! Я же сейчас не человек, а женщина. Ну-ну. Ну да ладно, зато я быстро человеком стану, когда выйду из особняка. Тогда и покурю.

— По какому поводу ко мне? — соблаговолил произнести Алиев, энергично отравляя атмосферу вокруг себя вонючим дымом.

— Мой клиент, имени которого я не имею права называть… — начала было я.

— Ну что ты мне такое говоришь про своего клиента? Будто я не знаю, что ты сейчас на Каминского работаешь! Что ты хочешь от меня узнать?

Вот это осведомленность!

— Раз вы знаете, что меня нанял Каминский, может, разъясните мне и все остальное? Например, не ответите ли вы мне на такой вопрос: почему меня в первый же вечер, когда я начала заниматься делом Каминского, преследовала серебристая «Нексия»? Объяснить это происшествие случайностью я никак не могу. Кроме того, мне известно, что продажей «Нексий» занимаетесь вы.

Это был удар наугад. У меня не было уверенности в том, что тогда, на Чернышевского, меня преследовал кто-то из людей Алиева. Я пыталась было навести справки в ГИБДД через Кирьянова, обращалась и в ближайшие автосервисы, но это мне ничего не дало: покореженную серебристую «Нексию» как будто ветром сдуло. Но ни в коем случае нельзя было показать, что, обвиняя Алиева, располагаешь самыми приблизительными данными, основанными скорее на собственных умозаключениях, чем на реальных доказательствах. Вот почему я посмотрела прямо в глаза Алиеву. И очень удивилась.