Одержимый - Питер Джеймс

«Я тоже скучаю».

26

Детектив-констебль Гленн Брэнсон с подозрением оглядел новенький спортивный «ягуар» с откидным верхом, который ехал ему навстречу, в Брайтон. Дорога шла вдоль берега реки. Крыша «ягуара» была опущена, «дворники» мели по ветровому стеклу, хотя дождя не было, аварийные огни включены.

Он присмотрелся к водителю – плотному юнцу, который бросил на него нервный взгляд. Гленн был в гражданской одежде и ехал на обыкновенной машине, но, если этот юнец не чужд преступному миру, он все понял по косвенным признакам: марке машины, ее цвету, виду радиоантенны. Гленн заметил, что паренек не пристегнул ремень безопасности.

За короткое время работы в полиции Гленн заслужил уважение коллег. Несмотря на то, что детективом он был без году неделя, жизненный опыт у него был богатый – он пришел работать в полицию сравнительно поздно, в двадцать девять лет. Два года отбарабанил констеблем, сначала в пешем патруле, потом в автомобильном, затем подал заявление на перевод в уголовный розыск. После окончания стандартного двухлетнего испытательного срока он прослужил еще год в качестве временно исполняющего обязанности детектива-констебля, затем, всего лишь два месяца назад, прошел курс повышения квалификации и с отличием сдал экзамены на звание детектива-констебля.

В своей прошлой жизни Гленн десять лет проработал вышибалой в ночных клубах. Он был черным, в нем было шесть футов и три дюйма, весил он немногим меньше двухсот фунтов и был лыс, как метеорит. Он мало с кем не мог справиться, и ему за его работу платили столько, что он долго не решался бросить ее. И нашел в себе мужество уйти, только когда родился Сэмми. Он хотел, чтобы сын гордился им. И не хотел, чтобы его сыну когда-нибудь приходилось говорить, что его отец работает вышибалой.

Обычно Гленн был уверен в себе, но за время сдачи экзаменов он узнал, что такое нервы. Ему нужно было столько всего запомнить. Ему уже приходилось видеть, как легко полиция может потерять дело из-за незначительной ошибки в процедуре ведения следствия. В фильме «Шторм-10» Кирк Дуглас, цитируя Эйнштейна, сказал: «Небеса состоят из мелочей». Хорошая полицейская работа тоже состоит из мелочей.

Гленн был честолюбив и выстроил определенный план своей новой карьеры. Он подсчитал, что к сорока-сорока пяти годам сможет дослужиться до инспектора или даже старшего инспектора. И тогда Сэмми не будет краснеть за него. Он будет говорить: «Мой папа старший инспектор».

Так и будет, Сэмми, я тебе обещаю.

И все-таки с этим «ягуаром» определенно было что-то не так.

Пока день складывался удачно. С утра его похвалил шеф. У подозреваемого в ограблении ювелирного магазина в Брайтоне было железное алиби – в момент налета он был в Лондоне. Это утверждал человек, который сам провел в Лондоне весь тот день. Гленн вычислил номер мобильного телефона, зарегистрированного на одно из подставных имен подозреваемого. Просмотрев счет, он увидел, что с этого мобильного телефона через два часа после налета было сделано два звонка из разных зон по линии Лондон–Брайтон – первый звонок южнее, второй севернее.

Краденая машина добавит еще одно перо на его плюмаж. Сегодня его ждало еще одно дело – ему нужно было взять у хозяев ограбленной ночью квартиры заявление и опросить свидетелей происшествия. Это не займет больше часа, а затем, как он надеялся, он сдаст смену вовремя, в четыре часа, и успеет на сеанс в 16:45 в «Герцоге Йоркском». Там шел фильм пятидесятых годов, который он никогда не видел на большом экране. «У моря». Гленн ел, пил и дышал старыми фильмами, что, впрочем, не мешало ему заниматься полицейской работой и семьей.

Он развернул автомобиль, резко прибавил скорости, обогнал две машины и прижался сзади к «ягуару». Похоже, водитель не мог разобраться с управлением. Гленн нажал кнопку радиосигнала на автомобильной рации и сказал:

– Это чарли-отель сто сорок четыре.

Ему ответил женский голос с центральной диспетчерской:

– Чарли-отель сто сорок четыре.

Водитель «ягуара» не видел Гленна. Он так и не отключил «дворники».

– Я следую за подозрительным спортивным «ягуаром», темно-синий, номер ромео пятьсот двадцать один америка-ноябрь-виктор, едет на запад по Хоув-Кингсуэй. Пришлите патруль для проверки.

– Спортивный «ягуар», темно-синий, номер ромео пятьсот двадцать один америка-ноябрь-виктор. Спасибо, чарли-отель сто сорок четыре.

Затем ожила его личная рация, висевшая на поясе. Диспетчер нескольких местных участков Рэй Данкли – Гленн видел его пару раз – вызывал констебля в форме.

– Поступил звонок от жительницы номера три по Аделаида-Кресент. Она сообщает, что уже три дня не видела свою соседку Кору Барстридж.

Гленн навострил уши. Он пошарил на поясе, снял с ремня рацию и поднес ее ко рту.

– Прости, что вмешиваюсь. Это чарли-отель сто сорок четыре. Ты имеешь в виду актрису Кору Барстридж? Ту самую?

– Думаю, да.

– Я знал, что она живет где-то здесь! Я еду к номеру пятнадцать по Аделаида-Кресент для опроса свидетелей, могу проверить.

– Только если это тебя не затруднит, Гленн. Констебль в форме сможет заехать туда через пару часов.

– Все в порядке!

– Спасибо. Это очень кстати – у нас сегодня на одну машину меньше.

Гленн разволновался:

– Кора Барстридж! Ничего себе! Выдающаяся актриса. Ты видел ее в «Реках судьбы»? С Робертом Донатом и Кэри Грантом? Пятьдесят второго года?

– Я тогда еще не родился. Я помоложе тебя буду, Гленн.

– Ага, очень смешно!

– Соседка тебя впустит. Миссис Уинстон. Квартира семь.

В этот момент зашипела автомобильная рация – это центральная диспетчерская передавала описание «ягуара». Несколькими мгновениями позже Гленн свернул налево и выехал на Аделаида-Кресент. «Ягуар» продолжал медленно продвигаться по забитой машинами центральной улице Брайтона. Либо парнишка ничего такого не сделал, либо он хотел затеряться в потоке машин вместо того, чтобы соревноваться с полицией в скорости.

Гленн поставил машину прямо напротив дома номер 3 по Аделаида-Кресент. На этой улице располагались в ряд несколько величественных классических домов в стиле Регентства: портики с колоннами, высокие окна, белая краска, неизбежно выцветающая и шелушащаяся от пропитанного солью воздуха. «В таком вот великолепном, но потрепанном временем доме и должна жить звезда, подобная Коре Барстридж», – подумал Гленн.

Глядя на этот дом, думая о том, какая актриса живет в нем, он чувствовал волнение, к которому примешивалось чувство вины. Ему ведь должно быть все равно, кто она, он должен одинаково относиться ко всем – но, как ни крути, это имело значение.

Кора Барстридж!

Он мог без остановки назвать все ее сорок семь фильмов. «Безопасное прибытие». «Монакская сюита». «Забудьте мистера Дидкота». «Мелодия пустыни». Комедии. Мюзиклы. Триллеры. Мелодрамы. Она так хорошо играла, была такой красивой, изящной и остроумной. Она и теперь великолепно выглядела и играла ничуть не хуже, чем в молодые годы. И естественно, он видел ее в понедельник на вручении награды Британской академии кино и телевидения, где она произнесла не совсем внятную речь. Ничего страшного – ее просто перекормили лестью.

«Ей, наверное, сейчас около шестидесяти пяти», – подсчитал Гленн. Удивительно, как хорошо она сохранилась. Он взглянул на окна и сглотнул комок. Ему очень хотелось, чтобы все закончилось благополучно.

Он позвонил в квартиру семь. Миссис Уинстон встретила его на третьем этаже. Это была приветливая пожилая дама – далеко за семьдесят – с аккуратно уложенными волосами.

У стены возле двери в квартиру Коры Барстридж стояли два букета. Коридор был мрачный и темный, в нем пахло кошками. Внутри здание оказалось гораздо менее впечатляющим, чем снаружи, и напоминало зал ожидания какой-нибудь захудалой железнодорожной станции. Все вокруг было бурым от старости.

– Эти принесли сегодня, – указала на цветы миссис Уинстон. – Еще восемь или девять прибыли вчера. Я положила их к себе во вторую ванную, чтобы они не завяли. И мне пришлось забрать ее молоко – вчера и сегодня утром.

– Я полагаю, вы звонили в дверь? – спросил Гленн.

– Да, последний раз – только что. И стучала тоже.

Гленн присел и заглянул в прикрытую латунной шторкой прорезь для писем. На полу лежало множество конвертов. Незаметно, не желая расстраивать миссис Уинстон, он втянул носом воздух. В нем был слабый намек на запах, который он так хорошо знал и которого так боялся. У него сжался желудок, он почувствовал прикосновение холодного ужаса. Этот отвратительный запах, запах тухлой рыбы.

Он услышал жужжание мух.

Он встал, вынул блокнот и задал миссис Уинстон несколько стандартных вопросов. Когда она видела Кору Барстридж в последний раз? Слышала ли какой-нибудь шум, доносившийся из квартиры? Часто ли к актрисе приходили гости? Была ли у нее домоправительница?