Николетт. Охотники на оборотней (СИ) - Анна Этери

дальнейшую судьбу. Повеселела и чаще стала общаться с тетушкой Марджери, которая приходилась давней бабушкиной подругой.

Дважды тетушка приходила нас проведать за минувшее время, познакомилась с Эммой и нашла ее приятной женщиной.

Заглянув к бабушке в комнату, я застала ее занятой разговором по телефону.

— Конечно, Мардж… я не обижаюсь. У тебя самой забот полон рот, — говорила она, старательно прижимая к уху трубку старенького телефонного аппарата.

У тетушки Марджери небольшой домик, и она просто обожает кошек. Зайдя к ней, ты сразу же попадаешь в кошачий рай. Кошки на всех трех диванах, подушках, коврах, они на тумбочках, шкафах и полках, и на подоконниках.

Тетушка подбирает животных на улице, лечит их, откармливает и пристраивает в добрые руки, если удается. Но многие остаются у нее жить насовсем.

Дом Марджери на другом конце города, и навещает она нас с бабушкой нечасто, но приходит всегда, когда требуется. Наверняка тетушка довольна, что Эмма за нами приглядывает, и у нее теперь остается больше времени на собственные дела. На маленькую внучку, которая, со своей матерью, живет по соседству; им тоже нелегко. Они остались без главы семьи; сын Марджери два года назад уехал на заработки и пропал.

Знаками я спросила у бабушки, нужно ли чего? Но она только отмахнулась и продолжила телефонный разговор.

Нога болела, но не настолько сильно, как показалось вначале. Да и приложенный к растяжению лед помог.

Из головы никак не выходила пиала овсяной каши. Кто же ее съел?

Нужно было замотать ногу, чтобы она не распухла, и, перебирая в шкафу вещи в поисках бинта, я вдруг обнаружила запасной ключ от подвала. Точно знала, что он где-то есть, но не помнила, куда положила.

Сжала его в кулаке, и в груди подпрыгнуло сердце.

Бросила взгляд на Сэма — он-то, конечно, бдит.

Но он, будто нарочно, уснул. Ведь всю ночь бодрствовал, занимаясь неизвестно чем с Джеком и мистером Стайлером в подвале.

Покосившись на закрытую дверь подвала, чувствуя боль в ладони от впившегося в кожу острого рельефа ключа, я решилась.

И осторожно, стараясь не шуметь, повернула ключ в замочной скважине.

Дверь в подвал открылась.

Глава 21

Ужасная находка

Я шагнула в неизвестность.

Глаза не привыкли к темноте, и поначалу я видела лишь полоску света, сочащегося из мутного оконца под потолком.

Не хватало духу пройти по крутой лестнице вниз, и я только разглядывала клочок подвала, видимый сверху: стол, заваленный лабораторными приборами, и очертания стула, на котором, казалось, кто-то сидит.

Этот кто-то шевельнулся, и меня пронзил чей-то ледяной взгляд.

— Помоги… — прошелестело шорохом опавших листьев.

И я опрометью вылетела из подвала, дрожащими руками закрыла дверь и повернула ключ в замке.

Сердце отчаянно билось, мысли путались.

Что это? В подвале человек? Живой человек?

Сэм спал, он не проснулся, даже когда я запнулась за ножку обеденного стола и вскрикнула. Только заворочался во сне и отвернулся к спинке дивана. По телевизору шли новости, потом и вовсе серая рябь затянула экран, и я его выключила.

— Ты точно приложила холодный компресс, как я велела? — взволнованно глядя на опухшую ногу, спросила Эмма, вернувшись из лавки.

— Да, и почти не выходила из комнаты, отдыхала, — отводя глаза, соврала я из опасения, как бы они не заподозрили, что я заглянула в подвал, пока никого не было дома. Кроме спящего Сэма.

Эмма поджала губы.

— Надо перевязать и ограничить движения, иначе восстановление затянется.

Сэм жевал яблоко, принесенное Эммой вместе с другими фруктами, и выглядел рассеянным.

— А ты чего? — вдруг напустилась на него мать. — Спал, небось, и не помог Николетт?

— Нет, конечно! — возмутился он. — Она не просила.

— А ты не догадался? В следующий раз сам за мясом в лавку пойдешь, раз по дому тебе ничего доверить нельзя.

— Ну, мам! Ты же знаешь, что поход за продуктами — это не мое. Попроси Джека.

— А лопать — твое?

Они продолжали спорить, и, кажется, никто не догадался, что я теперь кое-что о них знаю, их секрет.

Кому об этом рассказать? Мистеру Крафчику? Офицеру Бризби?

Едва сдержалась, чтобы не взглянуть на подвальную дверь.

Нужно быть осторожной и не подавать виду, что мне что-то известно.

К вечеру вернулся Джек и мистер Дэниел. Они привезли кресло на колесах, и теперь бабушка могла выезжать из дома на прогулку.

— Я позвонила своей подруге — она медсестра в городской больнице, — и та откликнулась на просьбу. Старенькое кресло находилось на списании, но оно еще годное. За ним нужно было только заехать, — пояснила Эмма.

— Думаю, бабушка будет рада, — осмотрела я «обновку», решив, что если ее снабдить покрывалом и подушкой — будет в самый раз.

После ужина Джек и мистер Стайлер, переглянувшись, отправились в подвал. Я чуть тарелку не разбила, когда они открыли туда дверь.

— Николетт, — окликнула Эмма, — не суетись, я сама соберу посуду. Иди лучше подыши свежим воздухом, Сэм поможет пройтись.

Женщина улыбнулась, а мне подумалось, что меня нарочно хотят выставить из дома.

Сэм подхватил меня под локоть. И не успела я опомниться, как оказалась на улице.

Он усадил меня на раскладной стульчик под яблоней и ушел помогать Джеку таскать какие-то вещи из машины в дом.

Что я могу?

Если разоблачу их, то мы с бабушкой останемся одни, без помощи и поддержки. И без необходимых денег, чтобы нас не выставили из дома. Одна просрочка по платежу, предписанному арендодателю земли по суду, и дом будет заложен. Расплатиться за него в ближайшее время возможности не предвидится. Придется съехать.

А если промолчать, то стану пособницей преступления. Кражи человека и удержания его помимо его воли.

Я вздрогнула.

Неужели, и правда, они преступники? И Эмма, и Джек. И мистер Дэниел с недотепой Сэмом.

Нет, нужно разобраться. Бабушка всегда говорила, что видит людей насквозь и с одного взгляда понимает — хороший человек перед ней или нет.

Не ошиблась же она в Эмме?

Еле дождалась ночи, собираясь сходить на разведку. Но когда стемнело и пришло время отправиться на дело, почувствовала, как от страха подступает тошнота к горлу.

Да и нога невыносимо разболелась.

Может, следующей ночью?

Лежала в кровати и вслушивалась в тишину. Казалось, весь дом полон звуков. Шагов, скрипа дверей, шепота.

Эта неизвестность сводила с ума.

Не смогу я так долго носить в себе этот страх. Даже ради бабушки.

Провалилась в сон, он был тягучим и липким, как лапки паука, плетущего смертоносные сети.

Утром решила, что непременно нужно