Свадебный переполох - Эмилия Прыткина

– Пойду, – облегченно вздохнула Арусяк.

Тетка и племянница пожелали друг другу спокойной ночи и заснули: одна – сладким безмятежным сном, другая – с мыслями об астральном теле и написанных картинах.

Глава 5

Тяжелая доля художника

Утром Офелия ни свет ни заря разбудила Арусяк и сказала, что пора идти на вернисаж. Сонная Арусяк (она была «совой») поплелась в ванную, открыла кран с водой, выдавила на зубную щетку пасту, засунула щетку в рот и тут же скривилась в гримасе: она приняла за пасту Рузаннин крем для рук. После водных процедур Арусяк натянула джинсы и пошла на кухню заваривать кофе. На кухне сидела Аннушка и выщипывала брови.

– Ты почему так рано проснулась? – поинтересовалась она, отложив в сторону пинцет.

– Я с Офелией на вернисаж еду, картины продавать, – бойко ответила Арусяк.

– А-а, – ответила Аннушка, взяла зеркало и продолжила свое занятие, вытягивая лицо и выпучивая глаза. Арусяк не выдержала и рассмеялась.

– Тебе тоже не мешало бы привести брови в порядок, давай я тебе выщипаю красиво, а? – предложила Аннушка.

– Нет уж, спасибо, – испугалась Арусяк, вспомнив, как на первом курсе института она пришла сдавать экзамен, похожая на грустного Пьеро, от которого ушла не только Мальвина, но и весь театр Карабаса-Барабаса, – накануне Аннушка старательно выщипала дочери брови. Преподаватель русского языка, принимавший экзамен, посмотрел на Арусяк и поставил ей пятерку «автоматом» – отчасти потому, что и так знал, что Арусяк отлично подготовлена, а отчасти из-за бровей – уж больно трагическое выражение они придавали лицу.

Пока Аннушка старательно выщипывала брови, а Арусяк попивала кофе, Офелия перебирала четки и силилась вспомнить, путешествовало ли ночью ее астральное тело в космосе, и если да, то сумело ли уговорить хоть одно астральное тело жителя Еревана прийти на вернисаж, дойти до второго ряда и купить самую невзрачную, самую маленькую картинку.

Через пару минут на кухню дружно выползли Арусяк-старшая, Гамлет и Рузанна, которая не спала всю ночь, думая о том, в каком супермодном наряде предстать перед компаньоном мужа и его женой, к которым они собирались в гости. Ревизия шифоньера показала, что смешение стилей вряд ли удастся. Все вещи Рузанны были в одном стиле: либо длинные бесформенные платья с рюшками, либо юбки. Рузанна долго стояла перед шифоньером, вспоминая слова Арусяк, пока не заметила футболку мужа с гордой надписью «BOSS». Она хлопнула себя по лбу, натянула длинную черную юбку с воланами, примерила футболку и полюбовалась на себя в зеркало, потом влезла в туфли на шпильках и посмотрела еще. Зеленая спортивная футболка навыпуск смотрелась слишком радикально с цыганской юбкой. Тогда Рузанна заправила ее в юбку, повертелась пару минут возле зеркала, нацепила на себя все свои золотые украшения, улыбнулась и пошла на кухню пить кофе.

Аннушка, увидев такой нелепый наряд, прыснула. Бабушка Арусяк окинула невестку очень удивленным взглядом. Гамлет сурово посмотрел на жену и поинтересовался, зачем она надела его рабочую футболку. Рузанна фыркнула, сказала, что сейчас так модно, и, ища подтверждения своим словам, вопросительно посмотрела на Арусяк. Та смущенно промямлила, что подразумевала под смешением стилей нечто другое.

– А что? – возмутилась Рузанна.

– Ну, я не знаю, но точно не это, – вздохнула Арусяк.

Рузанна бросила на нее испепеляющий взгляд и убежала в свою комнату – видимо, смешивать стили дальше. В чем тетка пошла в гости: в футболке, надетой поверх платья, или в дядиных кальсонах, – Арусяк так и не узнала, поскольку через двадцать минут уже тряслась в маршрутке по дороге к вернисажу.

– Выходим, – сказала Офелия, увидев нужную остановку.

– Эй, девушки, а платить кто будет? – поинтересовался водитель маршрутки, когда Арусяк с Офелией стали пробираться к выходу.

Тетка замялась и стала рыться в огромной холщовой сумке в поисках кошелька. Рылась она минуты три. Потом терпение водителя лопнуло, и он закричал:

– Идите уже, не задерживайте транспорт!

– Спокойно, я вам не какая-нибудь вертихвостка, а порядочная женщина, и в состоянии оплатить проезд, – невозмутимым тоном сказала Офелия и продолжила рыться в своей сумке, то и дело гремя чем-то.

Пассажиры маршрутки, все это время терпеливо наблюдавшие за сценой, стали ерзать на сиденьях, посматривать на часы и сверлить художницу взглядом. Та как ни в чем не бывало продолжала исследовать содержимое сумки, то и дело выуживая из нее какой-то предмет и внимательно рассматривая его. Водитель багровел от ярости, недовольные пассажиры про себя матерились, а тетка продолжала свое дело – спокойно и не спеша. Когда же она выудила из сумки обрывок бумажки с каким-то номером телефона и стала внимательно изучать, бормоча под нос: «Араик, Араик, кто такой Араик, а? Интересно!» – один из пассажиров, худощавый мальчик-студент в очках, робко притронулся к ее плечу и спросил:

– Позвольте, я оплачу ваш проезд?

– Не надо. Да что вы пристали! Дайте кошелек найти, я точно помню, что он лежал в сумке. Может, я его выронила здесь! – возмутилась Офелия.

– У меня сегодня очень важный экзамен. Я опаздываю! – взмолился студент и стал рыться в своем бумажнике.

– Женщина, освободите маршрутку, не нужны мне ваши деньги! – Водитель хлопнул рукой по переключателю скорости.

– Не освобожу! Я точно помню, что кошелек был здесь, пока не найду – не выйду. Я его в маршрутке потеряла, а может, кто-то украл, а?

Услышав слово «украл», пассажиры переглянулись и стали рыться в своих сумках.

– И у меня украли! – запричитал какой-то дедушка, оглядываясь вокруг и хлопая себя по карманам.

– Вот, в маршрутке вор! – Офелия подняла указательный палец и медленно обвела взглядом пассажиров.

Пассажиры замялись и стали с подозрением посматривать друг на друга. Атмосфера накалялась; каждый видел в своем соседе вора и старался отодвинуться от него подальше.

Студент посмотрел на часы, схватился за голову и собрался выскочить из маршрутки, но Офелия преградила ему путь и провозгласила, что из маршрутки не выйдет ни одна живая душа, пока не найдется ее кошелек и кошелек дедушки.

– Правильно-правильно, – встрял в разговор пожилой мужчина в картузе. – Не выпускайте его, ишь, шустрый какой – то он за всех платит, то смыться собрался.

Студент сник и опустился на сиденье.

Тучная женщина, которая сидела сзади, кашлянула и укоризненно покачала головой:

– Ну ладно – украсть у девушки, но у старика-то! Как не стыдно, что за люди нынче пошли! Тьфу! Руки им поотрубать надо за такое, как в Иране: раз – и по локоть.

Студент прижал руки к груди и с ужасом посмотрел на окружающих.

– Как не стыдно, – покачал головой дедушка и укоризненно посмотрел на студента.

– Слушайте, выпустите меня, я опаздываю. Хотите, я вам все деньги отдам, а? – взмолился студент и открыл бумажник. – Вот, берите все, только выпустите меня, пожалуйста.

Единственным человеком, сохранявшим спокойствие, был водитель. Понаблюдав минут пять за балаганом, который устроили пассажиры, он вышел из машины, предварительно включив магнитофон, и пошел к киоску через дорогу за сигаретами. Арусяк, еще не совсем привыкшая к ереванской жаре, обливалась потом и с тоской смотрела на все происходящее.

– А давайте обыщем друг друга, – брякнула она.

– Чего? – возмутилась женщина на заднем сиденье.

– Ну, сначала мужчины обыщут друг друга, а потом – женщины.

– Это позор. Я не хочу, чтоб меня обыскивали! – Студент попытался встать с сиденья и проскочить к выходу.

– Сидеть! – Мужчина в картузе хлопнул студента по плечу так, что тот упал на пол, быстренько вскочил и стал отряхивать свой костюм.

Тем временем водитель успел купить сигарет, вернуться обратно, выкурить одну и занять свое место.

Одному богу известно, чем закончился бы инцидент – массовым обыском, вызовом милиции или чем-нибудь похуже, если бы Арусяк вдруг не заметила, что злополучный бумажник торчит из заднего кармана теткиных брюк.

– Офик, вот твой кошелек, – прошептала она.

Офелия пощупала карман, достала кошелек и улыбнулась:

– Ой, нашелся, нашелся!

– Ай-ай, поехали же, поехали быстрее! – Студент сложил руки на груди и умоляюще посмотрел на водителя.

– А дедушкин кошелек? – Тучная женщина вытерла пот со лба.

– Да и дедушкин найдется, может, он его дома забыл, – вздохнул мужчина в картузе.

– Ничего я не забывал, – возмутился дедушка. – Вот мой кошелек, у меня очки пропали, они в кармане были, а теперь пропали. Я без очков плохо вижу!

Пассажиры с ненавистью посмотрели на деда, на носу которого красовались очки, потом – на Офелию и Арусяк. Дожидаться, пока разгневанные попутчики намнут ей бока, Офелия не стала. Оставив деда отдуваться в одиночку, она быстро открыла дверь и выскочила из маршрутки, увлекая за собой Арусяк. Маршрутка уехала, унося с собой опоздавшего студента, тучную женщину, дядьку в картузе и рассеянного деда.