Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1 - Наталия Ильина

Не забывая о всех этих трудностях, постараемся все же узнать что-либо достоверное об обитателях нашего северного края от археолога, его изучавшего.

Если мы сравним могилы Швеции в эпоху викингов (IX-XI вв.) с могилами Приладожья, то не найдем в них большого сходства. Кроме утвари, характерной для скандинавской культуры того времени, в шведских погребениях есть оружие, драгоценные изделия, монеты и, очень часто, - скорлупообразные фибулы. Скандинавские вещи были найдены и близ Ладожского озера в некоторых могилах, лежащих на Паше, Ояти и других речках этого края. Но могилы эти по устройству и остальному содержанию ничем не выделяются из множества могил, их окружающих; поэтому нет достаточных оснований для того, чтобы признать их шведскими[180]. К тому же число фибул, открытых в могилах Приладожья IX века и признаваемых скандинавскими, очень невелико: их всего две; остальные восемнадцать относятся к более поздним временам[181]. Большая часть вещей, сбереженная в могильных насыпях Приладожья, взята из бытовой обстановки финского населения области; даже скандинавские мечи были в большом употреблении и почете у финнов[182]. Этой народности принадлежит подавляющее число погребений.

Кроме финских невысоких могил в том же краю есть большие курганы, имеющие некоторое сходство со шведскими по устройству своему, приспособленному к обряду сожжения, по участию камней в обрамлении насыпи. Однако частичное сходство можно найти в погребениях у разных народов, и оно ничего не дает для обнаружения предполагаемой на севере колонии норманнов. К тому же каменное обрамление могильных насыпей в Швеции эпохи викингов очень своеобразно и несходно с расположением камней в могилах южного Приладожья. В Швеции камни - большие и малые - укладываются нередко на некотором расстоянии от могил таким образом, что могильный холм оказывается в центре круга, или квадрата, или треугольника с прямыми, а иногда вогнутыми краями, или овала с заостренными концами, напоминающего лодку. Лодкообразные могилы признаны могилами морских пиратов. Нередко вблизи таких погребений встречаются высокие узкие камни, иногда с руническими надписями[183]. Эти подробности могли бы указать народность погребенного точнее, чем общие способы устройства насыпей и укрепления их камнями, принятые в разных странах и не всегда одинаковые в одной и той же стране. Различие между приладожскими сопками и шведскими могилами состоит еще в том, что сопки очень высоки; иногда высота их доходит до 10 метров; между тем на Скандинавском полуострове высокие могильные холмы насыпали в Норвегии, тогда как в Швеции обычными были более плоские могилы[184]. В одной из насыпей Приладожья нашли следы какого-то деревянного сооружения, может быть, лодки, а именно сто железных скреп, кости коня, меч, секиру, рог в серебряной оправе[185]. Можно ли считать эту могилу погребением норманского пирата? Для уверенного ответа на этот вопрос оснований нет.

Еще менее признаков норманского пребывания открыто в земных недрах Старой Ладоги. Город этот в древние времена лежал близ устья Волхова, у самого озера, и не раз переживал шведские вторжения, но достоверны лишь те из них, которые случились после IX века. Быть может, норманны и раньше бывали в этом городе, но мы не знаем, долго ли, коротко ли они хозяйничали в нем. Древняя история Швеции вообще очень темна, летописей, которые могли бы осветить языческую эпоху ее жизни и начало христианских времен, не существует; первая рукопись на пергаменте появилась лишь в XII веке[186]; исландские саги записаны лишь в XIII веке и достоверных исторических сведений дать не могут[187]. Раскопки в Старой Ладоге, в той ее части, которая называется земляным городом, еще не окончены; пока они обнаружили лишь небольшое количество вещей, признанных скандинавскими: фибулу, железные заклепки, костяной гребень[188]. Этого недостаточно для каких-либо определенных выводов. Во всяком случае, шведских могил близ Ладоги не нашли. В невысоких могильных насыпях вокруг древнего города были обнаружены камни, плиты, бедный инвентарь, ничего общего не имеющий со шведской культурой: эти могилы принадлежат местным финнам. Большие курганы в окрестностях Ладоги подобны сопкам Приладожья: они очень высоки, инвентарь в них - скромный, как это бывает в большинстве славянских погребений. Напротив, в могилах норманских пиратов всегда есть оружие и драгоценные украшения, ввиду битв и пиров, ожидающих их в Валгале. Сопки на Волхове хранят сожженные кости в урнах. Мы знаем, что урнами пользовались и в Швеции при погребениях в IX веке; но урны встречаются и в славянских могилах. Чрезвычайное сходство волховских сопок с курганами Ловати, Меты и Великой, насыпанными на путях расселения славян у конца речных дорог от Немана, Западной Двины и Днепра к Ильмень-озеру, дает достаточное основание для того, чтобы признать волховские сопки могилами славян, подвигавшихся с юга к северному морю.

Сопки Приладожья мало отличаются и от высоких курганов, рассыпанных в южных областях древней Руси. Такого рода погребений вообще немного, потому что они принадлежат представителям высшего богатого слоя русского общества: князьям, дружинникам, знатным воинам; обычно они окружены множеством невысоких, скромных могил. Высокие курганы имеют везде круглую форму в основании; насыпь укреплена камнями или окружена деревянной оградой; кроме обряда сожжения - иногда с применением урн - был в обычае и обряд погребения в срубе или в грунтовой яме.

Устройство погребальных холмов и могильный инвентарь не были всегда одинаковы вследствие того, что страну населяло не одно, а несколько славянских племен, и, кроме того, в пределах каждого племени уже намечалось сословное расслоение. Тем не менее сходные предметы встречаются и в удаленных друг от друга областях на юге, севере и востоке нашей страны. Оружие почти одинаково: русские и французские мечи, стрелы, кольчуги, шлемы; нередко в могиле находят очаг, т. е. сосуд с углями - следы древнего поклонения огню, основа культа домового, и большое число ведер - культ воды. В больших, вероятно, княжеских курганах (Черная могила в Чернигове) ставили сосуд с костями, черепом и шерстью барана - жертва солнцу; тут же находили и жертвенный нож. Религиозное значение имели и турьи рога в богатой серебряной оправе, найденные в Киевской, в Черниговской областях и в Приладожье; такие рога указывают на жреческие обязанности русских князей. Восточные, издавна нам известные орнаменты на рогах и других предметах, - узоры из лилий, разного рода плетения со зверями и без них - встречаются и на юге, и на севере. Религиозные символы глубокой древности и там, и здесь украшают керамику и поделки из золота и серебра. Везде встречаются иноземные изделия, на юге - главным образом восточные и западные, на севере - западные, восточные и скандинавские. Изучая север и юг нашей страны, археологи везде обнаруживают следы единой славянской культуры.

Что же мы узнаем о северном крае нашей страны, изучая археологические древности Приладожья?

Восточные монеты и восточные изделия, найденные в могилах этого края, указывают на то, что здесь пролегали торговые пути. Но эти пути уже существовали гораздо ранее IX века, о чем говорит нам клад сасанидских монет VI и VII столетий, найденный на Волхове, недалеко от Старой Ладоги[189]. В это древнее время восточную торговлю по этому пути могли вести только славяне, тогда как норманны появились на Ладожском озере позднее и Волжского пути на Восток не открывали по той простой причине, что он уже давно был открыт. ВIX веке торговля с арабами была в полном расцвете, и норманны своей энергией и неутолимой жаждой наживы содействовали ее развитию. Неясно, однако, какие именно скандинавы вели торговлю через нашу страну: шведы из области Мелара? Жители острова Готланда? Торговые сделки чаще всего заключались на берегах Ладожского озера: товар, привезенный из Швеции, обменивался здесь на восточный и местный, т. е. торговля шла «по передаче». Возможно, что уже в IX веке норманские купцы и сами ездили на Восток, но они присоединялись для этой цели к славянским караванам. Разнообразие изделий, найденных в могилах Приладожья, предметы шведского, восточного и западного производства - указывают не только на процветание торговли; очень вероятно, что здесь живали шведы, но их пребывание в этих местах было непрочным; оно зависело от сроков торговых сделок, от оживления или замирания торгового обмена. Здесь жили норманны-гости, а не норманны-хозяева. Археологические находки, во всяком случае, ничего не говорят ни о норманских колониях, ни об укрепленных военных поселениях.

Норманисты, пытаясь обосновать существование норманской оседлости у Ладожского озера, присоединяют к данным археологии исторические известия. Но известия, относящееся к IX веку, очень скудны, и, кроме того, они способны поддержать мысль о шведских колониях лишь в том случае, если уже истолкованы с точки зрения норманской гипотезы. Так, например, в наших летописях есть известие: «Сице бо звахуся тыи варяги русь, иже приидоша в сию землю княжити. И седоша, во-первых, в словенех и срубиша, во-первых, город Ладогу и седе ту старейший брат Рюрик»[190]. Это известие может указывать на «особенное значение Ладоги для норманнов»[191] лишь в том случае, если Рюрик - норманн, т. е. именно норманство Рюрика и других варягов, с ним прибывших, может поддерживать мысль о норманском укрепленном пункте на Волхове. Между тем норманисты ищут в археологии опоры для своей теории; они должны были бы доказать на основании археологических данных существование норманской крепости в Ладоге и поддержать этим открытием мысль о норманстве варягов, которые будто бы двинулись отсюда в завоевательный поход на юг. Доказуемое не может быть доказательством.