Протестное движение в СССР (1922-1931 гг.). Монархические, националистические и контрреволюционные партии и организации в СССР: их деятельность и отношения с властью - Татьяна Бушуева

Материалы свидетельствуют, что руководство ОГПУ было обеспокоено деятельностью этой организации и практически все материалы ввиду их особой важности докладывались Начальником Секретно-Политического Отдела ОГПУ Яковом Сауловичем Аграновым на имя такой фигуры, как заместитель Председателя ОГПУ – Станислава Адамовича Мессинга.

Вопрос об аресте центра организации был возбужден ГПУ УССР в октябре 1930 г. Вторично вопрос этот был поставлен в январе 1931 г. после показаний Ольдероге, Коссака Григория. Первым из членов центра, согласно документам ОГПУ, сознался Голубович, вторым – Чечель.

Сотрудниками ОГПУ следующим образом говорилось о целях организации. Прежде всего, в документах идет речь о подготовке организацией вооруженного восстания[80]. Обсуждение плана вооруженного восстания имело место на заседаниях центра в 1928 и 1929 гг.[81]

В докладе Лизанивского на заседании УНЦ в 1929 г. говорилось о решении повстанческой тройки войти в соглашение с Галицкой военной организацией (УВО), возглавлявшейся Григорием Коссаком, имевшей серьезные кадры и ячейки в военных частях. По словам Лизанивского, эта организация могла заполнить брешь в УНЦ. Центр санкционировал это решение. Сигналом для восстания на советской Украине должно было явиться покушение, которое подготовлялось на Львовское консульство СССР.

Судя по документам, участники Центра рассчитывали на интервенцию, главным образом силами Франции[82], а также Польши[83]. Член центра Дмитро Палиев сообщил в начале мая 1929 г., что Польша и Франция[84] к интервенции готовы. Рада согласовала с Польшей вопрос о создании легиона добровольных стрельцов, во главе которого станут А. Коновалец и Д. Палиев. Именно они провели совещание во Львове с представителями Львовского Генштаба. В планы Ю. Пилсудского входило сделать уступки Галиции («на правах федерации»). Допрашиваемый Христюк, проходивший по делу Центра, сроки интервенции определял 1928-м и позднее, 1930-м годом[85].

В документах Центра упоминается о существовавшей связи Центра (информация от Мазуренко и Чечеля) с чехословацким консулом в Харькове.

В планы организации, судя по документам ОГПУ, входило также: применение террора в момент восстания, использование террористической деятельности, осуществляемой Украинской Военной организацией (УВО), а также подготовка терактов против Сталина[86], Косиора[87], Балицкого[88] и Скрыпника[89].

Как сообщал проходивший по делу организации Днистренко, в целях срыва дружественных отношений между СССР и Турцией, Украинская Военная организация наметила теракт против турецкого министра иностранных дел, приезжавшего в 1929 г. в СССР. Теракт должен был произойти в Одессе, и для осуществления его было получено 5 000 американских долларов от польского консула в Харькове[90].

К моменту восстания было решено организовать оперативный штаб, на который возлагалась задача разработки плана восстания, мобилизации ячеек, создания из них боевых отрядов, распределения комсостава и обеспечение оружием.

Центр также планировал осуществлять нелегальным способом переброску членов организации из-за рубежа на территорию советской Украины. Члены УВО предварительно вступали за кордоном в коммунистическую партию с тем, чтобы, прикрывшись партийным билетом, вести контрреволюционную работу[91]. На основании показаний Шрага, проходившего по делу Центра, ОГПУ вычленило всю структуру организации, раскрывая ее связи с КП(б)У[92] и КПЗУ. Согласно показаниям Колиуха, являвшегося членом Центра, в ходе работы организации речь шла о подготовке повстанческих кадров на Правобережье[93].

Подследственные дали показания об источниках получения оружия, задачах кооперативной группы, о связи с инженерными центрами и «национально-демократической» Кондратьевской организацией.

Вместе с тем в соответствии с замечаниями начальника Секретно-Политического отдела ГПУ УССР, полученного им в ходе допросов, «стройной военной организации, в смысле существования кошей, куреней[94] и сотен – не было. Возможно, что галичане рассчитывали, в случае интервенции, построить свою военную силу…»[95].

Существовали повстанческие тройки (в составе Чечеля, Мазуренко и Лизанивского). Украинская организация, судя по показаниям ее участников, была межпартийной, но не по признаку представительства, а по персональному составу. Вначале организация не носила повстанческого характера[96], а повстанчество было принято, как тактика, окончательно в 1929 г. Многие члены организации сочувствовали правой оппозиции ВКП(б), рассчитывали на внутрипартийную борьбу внутри ВКП(б).

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Если в США уже в 1935 г., в Великобритании в 1937 г., во Франции в 1939 г. начали работу институты Гэллапа, проводившие регулярные опросы общественного мнения, то в СССР ничего подобного в рассматриваемое время не было.

2

В ходе работы были изучены также документы Секретариата ВЧК и его секретного делопроизводства; Секретариата ГПУ СССР; Секретариата Коллегии ВЧК; Секретного отдела ВЧК; Отдела по борьбе с контрреволюцией; Отдела по борьбе со спекуляцией; Отдела по борьбе с преступлениями по должности; Иногороднего отдела; Иностранного отдела; Отдела военного контроля военных кругов; Секретариата Особого отдела. Определенный интерес представляют документы Регистрационно-справочного или Учетно-регистрационного отдела ВЧК, Сводки управлений и отделов ВЧК; Штаба РККА; местных органов ЧК по борьбе с бандитизмом, настроениях красноармейцев, докладные записки, протоколы заседаний комиссии по борьбе с бандитизмом; Транспортного отдела. Материалы по выяснению личности, сводки, сообщения о бандитизме, крестьянских восстаниях, продовольственной политике содержатся в фонде Оперативного отдела. В фондах Регистрационно-Статистического отдела сохранились доклады, сводки, сведения о заключении, фильтрации, перемещении белых офицеров, списки подозреваемых в шпионаже, контрреволюции, анкеты арестованных и др. В фондах ГПУ сохранилась переписка Оперативного отдела ВЧК (с местными органами ВЧК), переписка по Секретному отделу ГПУ, по Особому отделу ГПУ, по ИНФО ВЧК – ГПУ – ОГПУ и сообщения от них; переписка с партийными, государственными и общественными учреждениями, управлениями и организациями; анкеты комиссий; приказы, циркуляры и распоряжения ВЧК – ОГПУ, инструкции следственным и административным органам; выписки из протоколов заседания Политбюро ЦК РКП (б); сообщения ВЧК; материалы контрреволюционных организаций; агентурные записки и др. В ходе работы с документами госбезопасности 1920–1930-х годов были выявлены приказы, которыми руководствовались чекисты при проведении тех или иных наказаний в отношении политических оппонентов, инструкции, приказы ГПУ, докладные записки Секретного Отдела ВЧК, служебные записки, докладные записки, сопроводительные записки, протоколы заседаний Коллегии ГПУ, рапорты руководителей ВЧК – ОГПУ, списки арестованных, разного рода справки, материалы сводок и аналитических ежемесячных обзоров и т. д.

3

См. ЦА ФСБ РФ. Ф.2. Оп.1. Д.439; 794,835, 838,839,840 Ф.1. Оп. 6. Д. 481, 592, 593, 607; Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 32–32 об., 34–39 об. Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 41–51 об Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 54–63. Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 64–76 Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 77–87 Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 88, 90–102 об. Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 114, 116–127 об. Ф. 2. Оп. 2. Д. 752. Л. 141, 143–148 об. Ф. 2. Д. 754. Оп. 2. Л. 58–60. Ф. 2. Оп. 9. Д. 228. Ф. 2. Оп. 9. Д. 228 Ф. 2. Оп. 9. Д… 228 Ф. 2. Оп. 9. Д. 228. Ф. 2. Оп. 9. Д… 322.

4

В постановке информации ОГПУ несомненной вехой стал подготовленный специалистами ИНФО на основании опыта предшествующих лет циркуляр № 34 от 23 февраля 1924 г. По своему содержанию он касался всех сторон жизни страны, ориентировал органы ОГПУ на отслеживание ситуации в каждом регионе в отдельности, методически и практически позволял решать основную задачу информации Госполитуправления – давать достаточно правдивую картину социально-экономических и политических процессов, происходивших в Советском Союзе.