Сумеречные воспоминания - Мэгги Шайн

– Предоставь это мне, Роланд. Надеюсь, позже нам удастся придумать иное решение проблемы.

Роланд упрямо покачал головой:

– Нет, именно я отвечаю за мальчика…

– Ради всего святого, – перебила Тамара, – вы можете делать это оба. Всего-то и нужно, что установить очередность дежурств.

Рианнон тяжело вздохнула.

– Отличное решение, конечно, но временное. А наиболее очевидное вы упускаете из вида.

Роланд приблизился к постели. С каждым движением лицо женщины искажалось от боли, но в целом она неплохо держалась.

– О чем ты говоришь, Рианнон?

– Где-то на этой планете у мальчика есть отец, не так ли?

Ее слова пронзили его сердце, словно кинжалом.

– Отец? – Он бросил вопросительный взгляд на Тамару.

– Муж Кэтрин бросил ее еще до рождения Джейми. Возможно, он даже и не подозревает, что у него есть сын. Этого человека зовут Джеймс. Джеймс Адам Кнадсон. – Она покачала головой. – Ума не приложу, откуда начинать его поиски.

– Это и не важно. Мужчина, оставивший жену и ребенка, лишается всяких прав на них, – произнес Роланд, отходя от Рианнон.

Никто из присутствующих не стал настаивать, что с биологическим отцом мальчику будет лучше.

Затем Роланд посвятил своих друзей в происшествие на стадионе, а Рианнон рассказала о странном мужчине, напавшем на нее, и о его требованиях.

Незадолго до рассвета Эрик отвел Тамару в одну из темниц замка, где у Роланда было припасено несколько мест для дневного сна. После многочасовых споров Эрик все же позволил Роланду принять препарат, чтобы тот мог не засыпать и присматривать за Джейми. Он дал Роланду три пузырька лекарства, которые нужно было принимать с интервалом в четыре часа, причем первый – с появлением сонливости.

Роланд залпом выпил первую порцию, поморщившись от горького вкуса, и положил пустую бутылочку в карман. Затем он поднялся по ступенькам в комнату своего подопечного. Пандора лежала у изножья кровати мальчика, который мирно спал.

Роланд вернулся в свои покои. До рассвета оставался еще час. Рианнон по-прежнему лежала в постели, но было очевидно, что она вставала, пусть и на короткое время. Она «позаимствовала» одну из его белых рубашек, чтобы скрыть испачканную кровью комбинацию. Сейчас она лежала на боку, вытянув свои длинные стройные ноги так, чтобы он непременно обратил на них внимание.

– С наступлением утра я перенесу тебя вниз.

Она перевернулась на спину, слегка морщась от боли, и согнула ногу в колене.

– Не горю желанием упокоить мое бренное тело в темнице.

– Рианнон, здесь небезопасно, – попытался урезонить ее Роланд, делая шаг назад. – Или сегодняшнее происшествие совсем не научило тебя осторожности?

– Тише, Роланд! Здесь вполне безопасно. Всего-то и требуется, что задернуть эти заплесневелые старые занавески и запереть дверь. Хоть раз уступи моему капризу, и я обещаю, что не возьму в привычку спать здесь, нарушая твое драгоценное одиночество.

– Какое уж тут одиночество, когда вокруг замка бродят толпы врагов! Именно здесь, и только здесь, милая, ты и будешь спать в обозримом будущем. Я хочу быть полностью уверен, что ты в безопасности.

Она прикусила нижнюю губу, словно обдумывая его слова. Роланд знал, что ей не понравился командный тон его голоса, но он совсем не был в восторге от идеи, что в дневные часы она будет спать в каком-то крошечном домике недалеко от деревни, когда поблизости шныряют агенты ОПР.

– Верно, конечно, что моим главным стражем является Пандора, а поскольку сейчас она охраняет Джейми, в привычном месте я буду уязвима. Пожалуй, мне стоит рассмотреть возможность пребывания здесь…

– Нечего тут рассматривать, это решено. Ты остаешься здесь.

– Тогда у меня есть несколько условий, Роланд.

Брови его удивленно поползли вверх.

– Что еще за условия?

– Во-первых, я буду почивать здесь, в кровати. Если беспокоишься обо мне, просто устраивайся рядышком. Если на меня кто-то нападет, ты найдешь в себе силы проснуться, чтобы позвать Пандору, и она разорвет врага в клочья. Кроме того, если препарат Эрика действительно работает, один из вас в любом случае будет бодрствовать.

Роланд медленно покачал головой:

– Я уступлю твоим условиям, если ты пообещаешь вести себя благоразумно в случае угрозы со стороны ОПР.

Она кивнула в знак согласия.

– Я еще не закончила. Я не могу отдыхать в такой ужасной комнате. Ты просто обязан позволить мне украсить ее.

Нахмурившись, он подошел ближе и присел на краешек кровати.

– Твои аппетиты растут. Не воображай себя владелицей замка, пожалуйста.

– Мне просто нужна капелька комфорта, Роланд, и ничего больше. – Она сделала неопределенный жест рукой. – Ты же не станешь возражать, если я захочу убрать паутину и пыль, правда?

Он прищурил глаза.

– Но ты же на этом не остановишься, не так ли?

Рианнон пожала плечами и опустила ресницы, отчего под глазами у нее образовались тени.

– Ну, я подумала, что неплохо было бы сменить шторы. Хочу быть абсолютно уверенной, что солнечные лучи не проникнут в комнату, пока я буду спать.

Роланд поспешно кивнул.

– Итак, ограничимся уборкой и сменой штор, договорились?

– А еще я хочу, чтобы в комнате горел огонь. – Их глаза встретились. В ее взгляде светилось предупреждение. – Он даст мне ощущение тепла и уюта, подобное тому, что я чувствовала, когда ты нес меня в своих объятиях через лес.

– Ты пользуешься своим положением, Рианнон, – беспомощно возразил Роланд. Он тоже не мог забыть тяжесть ее тела в своих руках, ее губы на своей шее.

– Но я еще не закончила, – произнесла она, осторожно садясь и беря его руку в свои. Она медленно водила кончиками ногтей по линиям на его ладони, заставляя его дрожать. – Хочу, чтобы ты рассказал мне о своей жизни до того, как мы познакомились. Хочу услышать историю о том, как ты стал рыцарем.

– Это не тема для обсуждения, Рианнон.

Она пристально смотрела на него, мысленно пытаясь отдернуть занавес, с помощью которого он пытался отгородить от нее свой разум.

– Роланд, ты слишком долго держал свое прошлое в себе. Оно причиняет тебе боль. Ты так исказил события, что сам поверил в свою дьявольскую сущность. Не считаешь ли ты, что объективная оценка ситуации пойдет тебе на пользу?

Он действительно чувствовал настоятельную потребность поделиться с ней, но страшился, что даже Рианнон в отвращении отвернется от него, когда узнает его историю. Затем он подумал, что это, может быть, и к лучшему. Пусть она сама увидит тьму, таящуюся в его душе. Тогда она поймет, почему он так долго сознательно отвергал ее. Рианнон даже может решить, что больше не хочет его.