Лови момент - Тара Девитт

Фишер болезненно щурится; похоже, шутка пришлась ему не по вкусу. – Значит, придетесь здесь ко двору.

Он удрученно качает головой.

– Не в обиду будет сказано, я не большой любитель маленьких городов. Простите за каламбур.

– И снова вынуждена поинтересоваться, какой телеканал очернил нас в ваших глазах? «Холлмарк»? «Лайфтайм»?

– Личный опыт.

Ясно.

– Не все мы одинаковые.

Фишер безрадостно хмыкает.

– Хотите сказать, Спунс особенный? – иронически осведомляется он. Не могу сдержать искреннего смеха.

– К нашему превеликому огорчению, так и есть. Этот город – воплощение бесконечных неудач с малой толикой глубоко скрытого обаяния. Из него не вышло ни лесопромышленного центра, ни рыбной гавани; по биографии основателей впору писать инструкцию, как делать не надо. Впрочем, и у нас есть один месяц в году, когда мы можем показать себя во всей красе.

Фишер что-то мычит, рассеянно кивает. Похоже, ему не очень интересна моя ода родным пенатам. Лучше перевести разговор на другую тему.

– А теперь важный вопрос. – Хватаю первый попавшийся предмет одежды – кимоно с рисунком в виде кокосовых орехов и бесстыдно примкнувших к ним бананов. – Как по-вашему, стоит приобрести в коллекцию? О-о-о, смотрите! – Вручаю Фишеру футболку с таким же принтом. Он держит ее на вытянутой руке, изображая насмешливое отвращение.

– Желтый – не мой цвет.

– Хм, пожалуй, вы правы. Вдобавок он не соответствует вашему мрачному настроению.

– Зато вам к лицу.

– Спасибо, я знаю.

У локтя Фишера замечаю Патрисию Манти – вернее, только макушку. Патрисии семьдесят семь; сколько себя помню, она неизменно носит одни и те же крашеные рыжие букли. Даже в лучшие годы ее рост не превышал четыре фута одиннадцать дюймов [13].

– Здрасте, миссис Манти, – говорю на октаву выше обычного. – Фишер, это Патрисия Манти. Все, что здесь продается, она шьет своими руками. – Бросаю на него многозначительный взгляд. Пожалуйста, будь вежлив. Надеюсь, намек дойдет.

Старушка кокетливо смотрит на моего спутника сквозь толстые линзы очков. В ее ушах покачиваются сережки в виде каноэ – их сделала Венера, сестра Афины, для продажи на прошлогоднем фестивале. Пристально наблюдаю за Фишером, пытаясь уловить в его лице малейший намек на осуждение. Миссис Манти – живое воплощение нашего городка. Мне просто необходимо увидеть, как он на нее отреагирует.

– Называй меня Пэтти, милый. – Она с притворной скромностью подает ему сморщенную руку.

Фишер вешает футболку на место, бережно пожимает протянутую ладонь.

– Очень рад знакомству, Пэтти. – Старушка чуть в обморок не падает от восторга. Перед столь мощным обаянием устоять невозможно.

«Ему понравилась моя веранда!» Еле сдерживаюсь, чтобы не поделиться радостью.

– Вижу, вы нашли наш бриллиант, – воркует миссис Манти, кивая в мою сторону.

Фишер гулко смеется.

– Скорее, она меня нашла.

Это просто формула вежливости, тем не менее щеки начинают гореть огнем, во рту становится сухо как в пустыне.

Пэтти демонстрирует футболки, которые, по ее убеждению, подойдут для Фишера (практически все), и рассказывает про своего Эдди: ему нравились дурацкие принты, а когда он умер, ей нужно было чем-то себя занять, поэтому она взялась за иглу. Оказалось, халат сшить легче всего. С тех пор так и пошло.

– Сейдж поддерживает мой бизнес. Она обожает халаты! – Румянец на моих щеках разгорается с новой силой. – Дорогая, сколько их у тебя? Пятнадцать?

– Не помню, миссис Манти. – Двадцать один.

Наконец Пэтти оставляет нас наедине.

– Что? – осведомляюсь я, заметив пристальный взгляд Фишера.

– Кажется, я вас раскусил, – самодовольно заявляет он. – Вы слишком добренькая. Любимица всего города. Спасаете животных, даете мудрые советы, спонтанно покупаете халатики.

На меня обрушиваются несочетаемые эмоции. Во-первых, настигает понимание: пока я пыталась разгадать Фишера, он пытался проделать то же самое со мной. С одной стороны, весьма волнительно, с другой – напоминает ситуацию, когда возвращаешься домой после замечательного дня и обнаруживаешь, что у тебя потекла тушь или в зубах застрял кусок шпината.

А во‑вторых, я немедленно прихожу в ярость.

«Ты слишком добренькая», – именно так говорил Иэн. Невинное с виду подтрунивание со временем превратилось в реальную проблему. Вроде обижаться не на что, но осадок остается. Как правило, эти слова сопровождались попреками: «Ты тратишь слишком много времени/сил/денег на всякую ерунду. Разве для этого ты училась в школе? Ты могла бы, тебе следовало бы». Иэн принижал меня и мой образ жизни, словно я не имею собственного мнения и не могу быть довольна своей судьбой. Да, я не совершаю подвигов, не путешествую по всему свету, ношу дурацкую одежду и провожу кучу времени на бесполезной веранде, крася ногти, чтобы на следующий день испортить маникюр, но…

Черт побери, возможно, я действительно слишком добренькая. Наверное, мне и правда стоит больше думать о себе, однако у меня есть веская причина покупать халатики миссис Манти.

Мы с братьями частенько гостили у Пэтти и Эдди Манти после школы, пока Эллис работал и ходил на курсы оказания первой помощи. Они угощали нас бутербродами, учили играть в домино и плевать, если какой-то заезжий хлыщ считает мое кимоно с куропатками стремным. Эта одежда меня радует, ее сшила женщина, которой я небезразлична. Хотите верьте, хотите нет, мне от этого по-настоящему хорошо.

– Вовсе я не добренькая, – заявляю твердо. – И уж точно ничья не любимица. Вообще, я покупаю халаты, потому что… – В отчаянии оглядываюсь. – Просто жизнь слишком коротка, вот почему.

Фишер явно смущен.

– Сейдж, я не хотел вас обидеть…

– Я поняла, но все же позвольте закончить. – Делаю глубокий вдох. Сердце колотится как барабан. Его замечание уязвило меня; не хочу снова выглядеть скучной, бестолковой, незначительной. Фишер – новый человек здесь и еще не составил обо мне собственного мнения, поэтому важно, чтобы он понял. – Когда говорят «жизнь коротка», подразумевается, что надо потакать удовольствиям или постараться успеть как можно больше, заявить о себе, посмотреть мир. Я неоднократно убеждалась на собственном опыте, насколько скоротечна человеческая жизнь. – Чувствуя пристальный взгляд Фишера, поглаживаю висящее на стене весло. – И давно решила: раз время мне неподвластно, моя задача – помочь малому почувствовать себя великим. Должен же кто-то обращать внимание на тех, кого не замечают и не ценят. Брошенные животные, цветы… – Со значением киваю на Пэтти и ее прилавок. – Да, я потрепанная жизнью девчонка, которая не собирается спасать мир. – Наши взгляды встречаются. – Не думайте, будто я покупаю халатики просто потому, что добренькая. Я вполне способна принять самостоятельное решение и поступить, как считаю правильным.

Фишер растерянно смотрит на меня, словно пытается найти изъян в рассуждениях. Между его бровями пролегла еле заметная морщинка.

– Да, конечно, – серьезно говорит он. – Вы правы.

Однако мне хочется