Отодвигая границы (ЛП) - Кэти МакГэрри

Она боролась, но я победил. Её улыбка вернулась на мимолётное ослепительное мгновение.

— Тебя выгонят, если ты подерёшься с миссис Колинз. Так что спасибо, но не стоит.

Я стукнулся затылком об шкафчик.

— Она и мне сегодня мозги выносила. Должно быть, это всё фишка третьего свидания.

Я усмехнулся, когда Эхо посмотрела на меня так, будто я сделал себе татуировку на лбу.

— В смысле, фишка третьего свидания?

Она что, жила в коробке?

— После третьего свидания люди обычно занимаются сексом. Сегодня была моя третья встреча с миссис Колинз, и она изнасиловала меня по-королевски. И, судя по всему, она провернула тот же номер с тобой.

Её идеальные брови сдвинулись к переносице, пока она обдумывала мои слова. Мне нравилось, как её губы изогнулись от смеха, а её щек коснулся румянец.

— Знаешь, что самое отстойное? — спросила она.

— Миссис Колинз?

— Да, но я не об этом. Всё, что мне нужно знать, находится в этой чёртовой папке, которая хранится у неё. Она словно ключ к волшебной двери — проходу в волшебное королевство. — Девушка пнула свой рюкзак через коридор. — Я могла бы наконец обрести хоть какой-то покой, если бы добралась до этой дурацкой папки.

С её словами в моей голове закрутилось торнадо. Миссис Колинз поддерживала контакт с приёмными родителями Тайлера и Джейкоба, что значит, у неё была их информация — фамилии, телефонный номер, адрес. Эхо была права. Эти папки — золотая жила. Если я доберусь до неё, я мог бы проведать братьев. Я мог бы доказать, что они живут в доме, полном насилия, и получить опеку над ними.

— Эхо, ты гений.

13 — Эхо

Первая стадия операции «Прочитай свою папку» состояла из моего отца, Эшли и меня, ожидающих, когда миссис Колинз позовёт нас на сеанс. Отец стоял в углу, на повышенных тонах разговаривая с кем-то по ту сторону линии его «БлэкБэрри», пока мы с Эшли сидели рядом друг с другом на стульях.

Эшли прижала руку к животу.

— Ох. Ох, Эхо, малыш пихается.

— Вы можете войти, — позвала миссис Колинз.

Я взлетела со своего места.

— Ну слава богу.

Мачеха уже месяцами надоедала всем бесконечной болтовнёй о ребёнке. Ладно, может и не всем. Отец прислушивался к каждому её слову, будто она была Святым Павлом, проповедующим Евангелие. Моей маме он никогда не уделял столько внимания. Иначе я не была бы школьным фриком.

Три недели назад миссис Колинз начала пору ношения деловых костюмов, а затем джинсов и футболок по пятницам.

С каждой неделей пятница переносилась на день. Сегодня новой пятницей был вторник. Она встала за стол и сверкнула своей вечной улыбкой.

— Мистер и миссис Эмерсон, я так рада вас видеть, но наша групповая терапия лишь на следующей неделе.

Приподняв брови, отец вопросительно посмотрел на Эшли, которая поражённо замерла с открытым ртом.

— Нет. В семейном календаре чётко отмечено…

Я перебила её:

— Я сказала им прийти на этой неделе. — Миссис Колинз сделала эту странную штуку, когда весь её рот двинулся вправо.

— Я знаю, что у нас был суровый сеанс на прошлой неделе, но ты действительно считаешь, что тебе нужно было приводить телохранителей?

— Эхо? — спросил папа. — Что сучилось на прошлой неделе?

Моё сердце сжалось и ухнуло вниз. Его беспокойство казалось настоящим. Я бы всё отдала, чтобы так оно и было. Я встала и подошла к окну. Ученики сновали по парковке, прежде чем направиться домой. У этого сеанса было столько же шансов на провал, как и у того, что был на прошлой неделе.

— Кое-что хорошее.

— Замечательно. Этой семье не помешает парочка хороших новостей. — Голос Эшли резал мне слух как наждачная бумага кожу. — Я читала в журнале, что дети чувствуют негативную энергию.

С одного из мест выехала машина, открывая вид на Ноя, сидящего на капоте его ржавой тачки рядом с каким-то парнем с кучей пирсинга и татуировок и байкершей Бет. Его друзья уставились на меня, когда тот одарил меня своей коварной улыбкой. Они меня пугали. Улыбка Ноя заставляла меня трепетать.

Не то чтобы мне стоит трепетать из-за Ноя Хатчинса. Я встречалась с Люком, а не с ним — если можно было так назвать один монолог Люка по телефону и одно неловкое групповое свидание в местной пиццерии.

Я вздохнула и выбросила Люка из головы. Мы с Ноем заключили договор, и я намеревалась выполнить свою часть сделки. План был прост: мне нужно было перенести свою встречу, чтобы он перенёс свою утреннюю терапию на место моей дневной.

Поскольку наши встречи по времени рядом друг с другом, один из нас будет отвлекать миссис Колинз, пока другой просмотрит папки.

— Эхо? — потребовал ответа отец, в его голосе всё ещё слышался намёк на беспокойство. — Что хорошего?

Глубоко вдохнув, чтобы успокоить волнение, сжимающее мой желудок, я повернулась к нему лицом. Я и так питала отвращение к конфликтам. Конфликты с отцом я просто ненавидела.

— Почему ты не рассказывал мне, что я выиграла Губернаторский кубок?

— Что, прости? — Теперь всякое беспокойство покинуло его тон.

К моему волнению присоединилась нотка боли. Почему, ко всему прочему, он забрал у меня и рисование?

— Я так хотела выиграть. Ты мог рассказать мне хотя бы об этом.

Миссис Колинз насторожено разглядывала меня и держала руки на коленях. Я ожидала, что она вскочит с места и начнёт защищатся, но она оставалась раздражающе спокойной. Эшли положила руку на ладонь отца.

— Оуэн? — Мне показалось, или в её голубых глазах мелькнула вина?

Пугая меня до чёртиков, его лицо приобрело непривычный серый оттенок.

— Ты помнишь? — Его глаза округлились, придавая папе потерянный и необычайно грустный вид.

Я думала, он хотел, чтобы я вспомнила. Мой лоб сморщился в недоумении. Разве не в этом весь смысл терапии?

Серый сменился красным, когда он повернулся к миссис Колинз.

— Это неприемлемо. Мы виделись с двумя психотерапевтами и получали три разные оценки её психологического состояния. Каждый из них имел своё мнение на счёт того, как с ней поступить, но после её нервного расстройства каждый из них сказал нам оставить тот день в покое. Я знал, когда вы попросили положить в эту комнату ленту, что мы должны были отказаться от этой программы. Как вы могли заставить её вспомнить?

— Я никого не заставляла, мистер Эмерсон. Я просто клала ленту на стол во время её терапии. Это называется десенсибилизация. Её разум решил, что эти воспоминания безопасны, потому она их вспомнила.