Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— То есть вы проникли на территорию предприятия, не имея законных оснований? — спрашивает дядя Юра.
— Ой, да бросьте вы, предприятие, тоже мне. У вас оборудование ещё не распаковано, а туда же.
— Ну, так о чём говорить, если ещё и работа не начиналась? — интересуется Платоныч.
— А работа может в любой момент начаться. Я пальцами щёлкну и работа закипит.
Платоныч усмехается:
— Я не про вас сказал, а про нас. У нас работа ещё не начиналась, а вы уже что-то там предъявить пытаетесь.
— Так давайте об этом и поговорим, — предлагает подполковник.
— Так мы вроде уже разговариваем…
— Верно, — соглашается мент, — разговариваем, но сейчас это больше похоже на пикировку, чем на взрослый разговор. А поговорить, в общем-то, в ваших же интересах.
— Ну, хорошо, — пожимает плечами Юрий Платоныч. — Государственные интересы превыше всего. Давайте.
— У вас же не частная лавочка, правда?
— Нет, не частная, — качает головой Платоныч, — но вы, наверное, и сами знаете. Говорите уже, чего надо.
— Здесь что будут делать в этом цеху?
— Пастеризовать сок и разливать.
— А сбраживать? — хитро подмигивает мент.
— Чего сбраживать? Сок? Такой технологии у нас нет. Не предусмотрено.
— Ну, — поджимает губы Самойлов, — допустим. А вот скажите, вы из чего соки будете делать?
— В основном из ягод. Черноплодка, смородина, другие сезонные плоды, пригодные для отжима. Сданный населением берёзовый сок тоже здесь будет разливаться. Здесь также будут изготавливаться компоты, желе и джемы. И летом ещё квас. Но это в другом помещении. Вся продукция будет направляться в нашу торговую сеть для жителей села.
— А в какую тару будете это всё заливать?
Он хитро прищуривается и ему под глаз садится бабочка. Ненастоящая. Это небольшое родимое пятно под левым глазом.
— В стеклянную. В основном, в банки.
— А зимой?
— Зимой производство также будет задействовано. Вы точно из ОБХСС? У нас ведь проект утверждён наверху, всё по правилам, так что напрасно вы в нём изъян пытаетесь найти. Если вы так интересуетесь нашим производством, приходите, когда мы запустимся, я вам экскурсию организую.
— А вот это что такое? — подходит Самойлов к перегонному кубу.
— Это, насколько мне известно, перегонный куб, — пожимает плечами Большак.
— Что вы говорите, как интересно. А для чего вам куб? Что перегонять, собственно?
— Ароматические эссенции будем делать для своих напитков. В период цветения. Заодно, для кондитерского применения. Но лучше вам будет поговорить с главным инженером предприятия. Я многих технических подробностей не знаю.
— Ясно всё с вами, — скалится посетитель.
— Не понимаю.
— Да тут и понимать нечего. Знаем мы всё. Будете тут алкоголь производить. Нелегально, разумеется.
Мы с Платонычем переглядываемся. Что это за театр абсурда, честное слово?
— Так, вам чего надо? — хмурится Большак. — Просто поговорить хочется или чего-то конкретного?
— Ага, конкретного. Коньячку бы стаканчик. Вы кому платите? Кто вас прикрывает?
— Родному советскому государству.
— Вот это правильно! И мы, как представители этого самого справедливого государства, как его сторожевые псы, теперь будем неустанно и неусыпно заботиться о вас. Металлические бочки, которые находятся у вас на складе, содержат спирт. И непростой, а виноградный. Из Армении. Вернее даже смесь виноградных спиртов возрастом до трёх лет. Спиртам меньше трёх, а вот вам дадут, в случае выявления нарушений гораздо больше трёх. Сами понимаете. Не маленькие. Но ехали эти бочки на Ликёро-водочный завод. А оказались у вас. Как же это объяснить?
— А можно на ваше удостоверение взглянуть? — вступаю я.
— А ты кто такой? — хмурится Самойлов.
— Я? — переспрашиваю я удивлённо, вроде как меня-то и без представления все знать должны. — Неравнодушный гражданин.
— Показывал уже, — надменно кривит губы обэхээсник. — А сейчас вот рассказываю. А кто не поймёт, пойдёт в тюрьму.
— И что надо делать, чтобы не пойти? — уточняю я.
— Загладить вину и заплатить налог.
— А как вы хотите, единовременно или регулярно? Ну, налог то есть, — интересуется дядя Юра.
— Ну вот, наконец-то начались правильные вопросы. Единовременный и регулярнй.
— Всего и побольше? — уточняет Платоныч. — И что взамен?
— Спокойная работа, полная безопасность, защита от судебного преследования.
Мы с Платонычем переглядываемся, и я едва заметно киваю. Он тоже кивает и говорит Самойлову:
— В принципе, мы не против. Сколько хотите?
— Пятнадцать сразу, — вступает спутник Самойлова, до сих пор хранивший молчание, — и по десятке в месяц. Это сначала. А дальше увидим.
— Грабёж! — моментально реагирует Большак.
— Нужно, чтобы вы подтвердили свои полномочия, — заявляю я. — А то пришли какие-то охрененные чуваки, которых никто никогда не видел и говорят, мол давай бабки. И чё? Может, лучше вы нам бабки дадите, а мы вас защитим?
— Обыск достаточное подтверждение полномочий? — угрюмо спрашивает Самойлов и лицо его искажает недовольная гримаса.
Надо же иметь такое невыразительное, скучное и пресное лицо. Это прямо талант или, вернее, дар.
— Ну, давайте, показывайте постановление.
— Когда я приду с постановлением, — мрачно объявляет он, платить будет поздно. — Тогда нужно будет дырку в затылке ожидать.
— А генерал Троекуров знает о вашей инициативе? — спрашиваю я, чуть наклоняя голову вбок.
— Генерала Троекурова уж нет давно, — поучительно-пренебрежительно отвечает Самойлов. — У нас сейчас другой генерал командует.
— Кто? — удивляюсь я.
— Х*й в пальто! Так что, насчёт бабок?
— Надеюсь, вы понимаете, что с собой-то такой суммы нет, — разводит руками дядя Юра. — Деньги большие, нужно собрать.
— Значит поедем на кичу. И будем там прохлаждаться, пока не случится чудо и не появятся бабки.
— Так просто физически невозможно предоставить вам нужную сумму сегодня.
— И вообще, откуда такие числа? Ещё ни грамма не продали, а деньги отдай такие, будто уже целый год успешно торговали.
— Завтра утром значит! — снова оживает при упоминании денег спутник Самойлова.
— Завтра только три тысячи смогу, — качает головой Большак. — Больше не найти. Остальное в рабочие дни.
Наши
