Сахарная вата - Жаклин Уилсон

Я благодарно кивнула ей и направилась к двери.

– У меня к тебе просьба, Флосс, – сказала мне вслед миссис Хорсфилд. – Не могла бы ты больше внимания уделять Сьюзен? Мне кажется, она чувствует себя ужасно одиноко. Ей было бы очень хорошо обзавестись подругой, например такой доброй и ласковой девочкой, как ты.

Я тоже хотела дружить со Сьюзен, очень-очень-очень хотела. Но я была слишком испуганна, чтобы быть доброй и ласковой девочкой.

Я побежала в женский туалет. Сьюзен была там, стояла в углу и пересчитывала плитки на стене. Увидев меня, она улыбнулась.

– Привет, Флосс! – радостно сказала она. – Знаешь, я жду не дождусь субботы.

Я задержала дыхание, а потом выпалила:

– Ох, Сьюзен, мне ужасно жаль, но в эту субботу не получится.

Сьюзен посмотрела на меня, улыбку с ее лица словно стерло мокрой тряпкой.

– Рианнон узнала? – чуть дрогнувшим голосом спросила Сьюзен.

– Нет. Нет, Рианнон здесь ни при чем, – солгала я. – Просто у нас с папой появились дела, вот и все. Но ты можешь прийти к нам в следующую субботу. Это нормально?

– Да, наверное, – ответила Сьюзен, вот только голос у нее был какой-то странный.

– И мы поедим бутербродов с картошкой, – пообещала я.

– Да. Замечательно, – невыразительным тоном сказала Сьюзен.

Казалось, она обо всем знала или догадалась, но я поспешила заверить себя, что это не так. Все будет хорошо. Я схожу в эту субботу к Рианнон. В конце концов, она же моя лучшая подруга. Надену ее подарок – розовый браслет, поиграем с Рианнон в ее чудесной голубой спальне, и, может быть, я научу ее, как плести фенечки в подарок. А в следующую субботу ко мне придет Сьюзен, мы покачаемся с ней на качелях, поедим бутербродов с картошкой и поиграем в игры, которые Рианнон считает слишком детскими и глупыми, например пофантазируем, или порисуем, или сделаем картонный домик с бумажными куклами.

Рианнон тоже увлеченно планировала, чем мы займемся с ней в субботу. В эту субботу.

– Когда ты придешь к нам в эту субботу, Флосс, моя мама собирается повести нас с тобой за покупками в торговый центр «Грин Глейдс», – громко объявила она.

– Тсс! – прошипела я.

Сьюзен сидела за партой прямо перед нами и что-то записывала в тетрадь. После слов Рианнон ее перо зависло в воздухе.

– Да все в порядке. Миссис Хорсфилд в другом конце класса, помогает нашей Пробке Диане, – отмахнулась Рианнон. – Да если и услышит, не станет делать нам замечание, ты же ее любимица. Так вот, мама хочет купить тебе новые носки и одежду, она просто не может видеть то, в чем ты ходишь.

– Пожалуйста, тише! – прошептала я.

– Говорю тебе, все нормально. Мы все знаем, что ты ни в чем не виновата. Мама собирается все сделать очень тактично. Прикинется, что все эти вещи нужны для меня, а потом скажет: «Ой, и куда я столько всего накупила? Тут на вас обеих хватит». Мама все понимает. Еще она, наверное, отведет нас и в обувной отдел. Я рассказала ей, в каких жутких серебряных туфлях на каблуках ты ходишь дома, и она пришла в ужас. Говорит, что так ты себе ноги испортишь.

Сьюзен, застыв, внимательно слушала.

– А потом мы отправимся на ланч в один новый модный ресторан. Я закажу себе смузи из манго – ммм! А ты выберешь любые салаты, они там та-акие вкусные! Мама говорит, что ради твоей мамы обязана проследить, чтобы ты питалась правильно, а не сидела на одних только бутербродах с жареной картошкой.

Когда Рианнон упомянула про бутерброды с картошкой, Сьюзен низко пригнула голову. Ее волосы упали вперед, обнажив шею – белую и беззащитную.

Мне хотелось протянуть руку, погладить Сьюзен по плечу, может быть, даже приобнять, но я продолжала как истукан сидеть рядом с Рианнон, а та все разливалась соловьем о том, как мы с ней проведем время в эту субботу.

Где-то в глубине души я продолжала надеяться, что Сьюзен нас все-таки не слышит.

Прозвенел звонок, закончился последний урок. Сьюзен встала из-за стола и начала собирать свой рюкзак. Рианнон резко вскочила и рванулась вперед, свалив на пол все книги Сьюзен, но и не подумала поднять их или хотя бы извиниться.

– До завтра, Флосс, – во всю глотку проревела Рианнон прямо над ухом Сьюзен.

Сьюзен отпрянула, по-быстрому собрала свои учебники и поспешила к выходу из класса, загибая на ходу пальцы – опять что-то считала, наверное.

– От этой Зубрилы Потной у меня просто мурашки по телу, – заметила Рианнон. – Она совсем рехнулась, правда, Флосс?

Я смотрела вслед Сьюзен, и у меня все расплывалось перед глазами.

– Флосс? – сказала Рианнон. – Эй, что с тобой? Не вздумай кукситься, когда придешь ко мне завтра. Нас ждет шикарный день, верно?

Я не думала, что завтрашний день будет шикарным или даже просто хорошим.

Дома я сказала папе, что у меня поменялись планы на завтра. Услышав, что я иду к Рианнон, он поднял брови и сказал:

– Я отвезу тебя куда скажешь, и заберу назад, только, пожалуйста, сделай так, чтобы я не заходил внутрь и мне не нужно было разговаривать с той ужасной женщиной. А как же твоя новая подруга Сьюзен? Она тоже идет к Рианнон?

Я вздохнула, не в силах объяснить папе все тонкости создавшегося положения. Мне не хотелось посвящать его в наши отношения. Наверное, он ничего бы не сказал и не стал бы меня бранить, но у меня и без этого было очень-очень пакостно на душе.

Я взяла розовую футболку, которую мама подарила мне на день рождения, новые джинсы и развесила их на сиденье качелей – бельевой веревки у нас на заднем дворе не было. Я надеялась, что к утру они хорошенько проветрятся на свежем ночном воздухе.

А проснувшись утром, я услышала, как по стеклам барабанит дождь. Сильный дождь.

– О нет! – Я накинула дождевик прямо поверх ночнушки, сунула ноги в резиновые сапоги и побежала на задний двор.

Моя развешанная на качелях одежда промокла насквозь. Джинсы упали с качелей в грязь, а футболка была скомкана и перекручена так, словно в ней ночевал какой-то зверек.

– Лаки? – с надеждой позвала я, моментально забыв о постигшей меня дождевой катастрофе.

Мне так хотелось, чтобы она жила с нами. Когда Лаки впервые появилась тогда среди ночи, я скормила ей целую банку тунца, а потом еще дала вылакать блюдце молока. Кошка благодарно мяукала и лизала мне руки, а я сидела рядом с ней на корточках и гладила ее всю, от маленькой головки до кончика хвоста. Лаки счастливо потягивалась и урчала. Я была уверена, что она уже мечтает о том, как будет жить вместе со мной и папой. Но когда я хотела осторожно подхватить ее под брюшко и отнести в дом, она закричала, забарахталась и стала царапаться. Мне пришлось отпустить Лаки, и она стремительно скрылась за мусорными баками на колесиках.

Я попыталась откатить один из баков, чтобы попробовать добраться до кошки, но Лаки негодующе мяукнула и забилась в самый дальний угол под самым большим баком.

– Не трогай ее, Флосс, – сказал папа. – Похоже, она хочет остаться на улице.

– Но здесь же темно и воняет мусором. В доме ей будет намного лучше. Она может спать в моей комнате, в тепле и уюте, – сказала я.

– Если кошка чего-то не хочет, ее не заставишь, – сказал папа. – К тому же это не наша кошка.

– А мне так хочется, чтобы она была нашей, пап.

– Пока оставь ее в покое. Пусть шастает где ей вздумается. Она сама решит, хочется ей быть нашей кошкой или нет.

– Нашей Лаки, – сказала я.

Минут через десять я снова проверила, где она. Поискала под всеми баками, заглянула под брезент, облазила весь задний двор. Лаки нигде не было.

– Ничего, Флосс, она нагуляется и придет, – сказал папа. – Все кошки такие.

– Но она точно вернется?

– Ага. Наверное, – ответил папа. – В свое время.

– Наверное – не значит наверняка, – запричитала я. – Лаки, Лаки, где же ты теперь? Ведь ты вернешься, вернешься? Тебе очень-очень хочется быть нашей любимой черной кошечкой, которая принесет нам удачу, правда? Отзовись, Лаки!

Я внимательно прислушалась, не раздастся ли где-нибудь тихое мяуканье, но если Лаки и слышала меня, отзываться она не хотела.

Весь следующий вечер я снова провела на заднем дворе, но Лаки не объявилась. Я уговорила папу открыть еще одну банку консервированного тунца, налила еще одно блюдце молока, села на заднем крыльце и несколько часов прождала кошку.

Лаки не было. Мимо прошел большой рыжий кот, но его я шуганула прочь. Лаки так и не появилась. Я оставила ее ужин на крыльце и ушла спать.

Утром банка и блюдце были вылизаны до блеска, но кто все съел и выпил – Лаки или тот рыжий котяра, – неизвестно.

В пятницу папа осторожно заметил, что, возможно, нам не стоит рассчитывать на возвращение Лаки.

– Она могла вернуться домой к своим хозяевам. Или предпочитает сама добывать себе пропитание, как многие уличные кошки.