Колыбельная - Сара Дессен

— Лола? — из салона доносится нетерпеливый голос: — Моя голова горит?

— Это краска действует, дорогая, — отзывается Лола, даже не поворачивая головы. — В любом случае, Реми, я действительно настаиваю. И так как его мать придет после полудня на педикюр…

— Нет, — обрываю я. — Забудь.

— Но он идеален!

— Никто, — я возвращаюсь к чекам: — Не идеален.

— Лола? — теперь голос звучит более нервно и менее вежливо. — Это действительно больно…

— Ты хочешь найти любовь, Реми?

— Нет.

— Я тебя не понимаю, девочка! Ты скоро совершишь большую ошибку.

Лола всегда становится шумной, когда она чем-то страстно увлечена: теперь, ее голос гремит по всей приемной, так что даже образцы лака для ногтей позвякивают на полке над моей головой. Еще несколько таких возгласов и у меня будет сотрясение мозга, и я буду готова подать иск в суд как та женщина в комнате напротив, чьи волосы горят и которую при этом игнорируют.

— Лола! — теперь женщина кричит, кажется, что она вот-вот расплачется. — Мне кажется, я чувствую запах жженых волос…

— Ох, ради Бога! — рычит Лола, злясь на нас обеих, она поворачивается и выходит из комнаты. На мой стол падает пурпурный лак, промахиваясь на дюйм, я вздыхаю, открываю календарь. Сейчас понедельник. Моя мать и Дон вернутся из Санкт-Барта через три дня. Я переворачиваю страницу, провожу пальцем по минувшим дням, подсчитывая, сколько прошло недель с тех пор, как я закончила школу.

Стэнфорд. Три тысячи миль отсюда, практически по прямой через всю страну. Невероятная школа, на самом верху моего списка выбранных, меня приняли в пять из шести, куда я подавала заявление. Весь мой упорный труд, дополнительные курсы, семинары. Наконец это было не зря.

Первый курс, когда принимаются такие решения, учителя предлагали мне поступить в обычный государственный колледж, в котором, если очень посчастливится, я смогу получить специальность психолога, а если не очень — то вступить в братство и стать визажистом. И все потому, что я была, так уж и быть, довольно привлекательной блондинкой с активной общественной жизнью (и, так уж и быть, не с самой лучшей репутацией) и не принимала участия в ученическом совете/ дебатах/ чирлидерстве, и меня отнесли к уровню «ниже среднего».

Наряду с наркоманами и едва сумевшими окончить школу, откуда даже выехать с парковки после ланча было невиданной удачей.

Но я доказала, что они ошиблись. Я использовала свои деньги, чтобы оплатить репетитора по физике, курс которого чуть не убил меня, так же как и подготовительный курс по сдаче SAT,[13] который я проходила трижды. Я была единственная из друзей на курсах AP,[14] кроме Лиссы, всегда предполагалось, что она как дочь двух кандидатов философских наук должна быть умной. Но я всегда работала усерднее, когда хотела чего-либо добиться или когда кто-то считал, что мне это не по силам. Вот что управляло мной, когда я училась ночи напролет. Тот факт, что многие думали, что я не справлюсь.

Я единственная из всего нашего выпуска поеду в Стэнфорд. И это значит, что я смогу начать новую и яркую жизнь заново, так далеко от дома. Все деньги, оставшиеся от зарплаты из салона после оплаты машины, я переведу на сберегательный счет, чтобы покрыть налоги на общежитие и книги, и прочие траты. Деньги на обучение я возьму из своей доли на наследство, которое отец оставил Крису и мне. Оно было отложено, благодаря одному юристу, которого я бы хотела лично поблагодарить, до нашего двадцатипятилетия или для школьных нужд, и это означало, что даже в самые худшие времена наша мать не может к нему прикасаться. И еще это означало, что несмотря на то, как она будет распоряжаться своими деньгами, мои четыре года обучения в колледже находятся в безопасности. И все потому, что каждый раз, когда «Колыбельная» (написанная Томасом Кастером, все права защищены) звучала в рекламном ролике или по радио, или ее исполнял какой-нибудь лаундж-певец в Вегасе, все это обеспечивало мне еще один день в моем будущем.

Раздался звон дверного колокольчика, и вошел мужчина из службы UPS[15] с коробкой, которую он поставил на стол передо мной.

— Тебе посылка, Реми, — он вытащил свой планшет.

Я расписалась на экране, затем взяла коробку.

— Спасибо, Джейкоб.

— Ох, и еще вот это, — он вручил мне конверт. — Увидимся завтра.

— Хорошо, — ответила я. На конверте не было марки или печати. Я вскрыла его и вытащила три фотографии. На всех была изображена одна и та же пара, им, возможно, около семидесяти, и они на морском побережье. У мужчины бейсболка и футболка с надписью «Сыграю в гольф за еду». У женщины к ремню прикреплена камера, она одета в удобную обувь. Они обнимают друг друга и выглядят безумно счастливыми: на первой фотографии они улыбаются, на следующей смеются, а на третьей целуются, мило, их губы едва соприкасаются. Как и любая парочка на отдыхе, которая попросит тебя: — Сфотографируйте нас вдвоем, пожалуйста.

И это все мило и отлично, кроме одного — кто они такие, черт возьми? Я встаю, ищу взглядом грузовик UPS, но он уже уехал. Предполагается, что я знаю этих людей или что-то вроде того? Я снова смотрю на фотографии, но парочка просто ухмыляется мне. Пойманные в весьма пикантный момент, они не предлагают объяснений.

— Реми, милая, можешь принести холодной воды? — кричит Лола из другой комнаты, и я могу сказать, судя по ее голосу — бодрому, но громкому — она имеет в виду сделать это сейчас же, без промедления. — И еще неоспорин[16] из шкафчика под кассой.

— Хорошо! — бодро отвечаю я, засовывая фотографии в сумочку.

Я достаю неоспорин из шкафчика, добавляю к нему марлю и несколько бинтов, которые, как я думаю, нам могут понадобиться, исходя из предыдущего опыта. ЧП с волосами происходят постоянно, и, правда в том, что надо быть к этому готовым.

Три часа спустя, когда драма наконец улажена и клиент Лолы уходит с забинтованной головой, большим подарочным сертификатом и распиской о пожизненной бесплатной эпиляцией бровей воском, я наконец закрываю кассу, достаю сумочку и выхожу на улицу.

Наконец чувствуется лето. Сильная жара, большая влажность, и воздух плотный и с запахом дыма, словно скоро закипит. В салоне Лолы царит ледяной холод, поэтому, когда выходишь на улицу, кажется, что покидаешь полярный круг. У меня всегда кожа покрывается мурашками, пока я иду к машине.

Я забираюсь в нее, завожу мотор и включаю кондиционер на полную мощность. Затем я беру мобильный и проверяю сообщения. Одно от Хлои, она спрашивает, что мы будем делать вечером. Одно от Лиссы, она пишет, что с ней все в порядке, просто в порядке, но это походит на нытье, и она знает, что я уже от этого устала. И последнее от моего брата, Криса, он напоминает, что Дженнифер Энн готовит для нас обед сегодня вечером, ровно в шесть, без опозданий.