Записки озабоченного - Александр Ермак

Но я снова скис:

– Ты же знаешь, я много пить не могу. Мне плохо становится…

– А ты с перчиком ничего не пробовал?

– В смысле?

– Горяченького?

– Не понял…

– Ну, ты отупел там со своими проблемами. Значит так, записывай телефон… Ее зовут Ирина…

Пишу:

– Ирина…

– Передашь привет от Казимира и получишь неслыханное удовольствие.

– Ты уверен?

– Не сомневайся.

Кладу трубку. И киваю Мерилин:

– Хорошо все-таки иметь верных друзей.

Не откладывая тело в дальний ящик, тут же набираю записанный номер:

– Ирина?

– Да…

– Вам привет от Казимира.

– От Казимира?… Ах, от этого трусишки…

Это Казимир-то трусишка? Интересно…

– Гм-м…

– Но не важно. Чего он хочет?

– Нет, видите ли, это я хочу…

– А вы симпатичный?

– Ничего так, вроде…

– Раскрепощенный?

– Дальше некуда…

– Ну, тогда заезжайте через пару часиков. Мой адрес…

– Записываю…

– Да, возьмете бутылочку шампанского полусладкого. И пол килограмма докторской колбасы…

– Хорошо…

Так, насчет бутылочки шампанского я понимаю. А вот колбаса? Эта Ирина, что там, с голода пухнет? Но куплю, ладно.

Приезжаю, звоню в дверной звонок. Открывает брюнетка в шелковом халате:

– Алексей? Заходи…те.

Делаю шаг.

– Теперь налево.

Заворачиваю в комнату и через коридор вижу боковым зрением чью-то фигуру на кухне.

Ирина закрывает за нами дверь. Я спрашиваю:

– А там кто?

Она машет рукой:

– Не обращай внимания. Это муж.

У меня вытягивается лицо:

– Муж?!!

Ирина спокойно плюхается в кресло и приглашает меня жестом в соседнее:

– Да. Муж уже давно отъелся груш. Он у меня из сильнопьющих. Но тихий. Ему б только дозу на грудь принять и больше ничего не надо… А мне надо. Я – женщина порочная…

Она игриво посмотрела на меня:

– Ну же, Алексей, открывай…те шампанское.

Я выставил принесенную бутылку на столик, где уже поблескивали два фужера. Откупорил и разлил пенистую жидкость. Подал один фужер Ирине. Она приняла:

– Мерси.

И тут я вспомнил, достал колбасу:

– А это?

Ирина поглядела в угол:

– А это ему.

Я тоже повернул голову и вздрогнул – в углу комнаты лежала громадная псина:

– Дог?

– Дог. Миша. Ты его не бойся.

Услышав имя, собака поднялась, подошла к нам и, не обращая на меня никакого внимания, ткнулась мордой в поблескивающие женские колени. Ирина сделала глоток и раздвинула ноги. Миша просунулся под халат дальше. Послышался характерный лакающий звук – собака работала языком.

Ирина, немного прикрыв глаза, пристально следила за моей реакцией:

– Муж давно утратил свои мужские способности. А я же не могу страдать в одиночестве. Вот Миша мне и помогает, – она погладила псину между ушами, – Славный мой дружок…

Я махом допил шампанское из фужера:

– А я?

Ирина расстегнула халат, так что обнажились ее живот и грудь:

– А ты смотри. Потом, если захочешь, можешь присоединиться к нам с Мишей…

С каждой секундой под воздействием собачьих ласк и моего остекленевшего взгляда Ирина распалялась все больше и больше. Начала постанывать, изгибаться. А мне совсем не хотелось быть собачьим партнером. И я восстал из кресла:

– Ира, я…, я хочу, чтобы мы были вчетвером.

– Вчетвером? – заинтересованно переспросила она, не останавливая впрочем Мишу, – Ты хочешь, чтоб с нами был еще кто-то?

– Да, видишь ли, я не сказал тебе сразу. Но у меня дома ньюфаундленд. Давай, я его приведу сюда…

Ирина, подумав мгновение, резко оттолкнула своего дога:

– Фу, Миша, подожди.

Я пошел на выход:

– Так я везу?

Ирина запахнула халат и потянулась к шампанскому:

– Только быстро. На такси…

– Да-да, конечно…

Через минуту я был на улице. Через две мчался в такси. Через полчаса я был у Казимира. С порога, ни о чем не спрашивая, он шутя заломил мне руку и усадил на диван:

– Знаю, что ты хочешь сказать. Говори. Но руки в ход не пускай…

– Сволочь, гад, скотина…

– Ну, еще, еще…

Выругав его еще и еще, я успокоился:

– Ладно, отпусти руку, специалист.

– Ты уверен?

– Отпускай, отпускай…

Казимир высвободил руку и сходил на кухню за пивом:

– На, охладись.

Пить хотелось, но я с подозрением посмотрел на бутылку:

– После шампанского? Впрочем, хочу, – я отпил, – Так какого черта?

Казимир спокойно ответил:

– Ты же сам сказал, хочется чего-нибудь такого, от чего бы все задрожало, закипело… Кто знает, чего тебе на самом деле хочется. Я ж тебе анекдот про таксу рассказал, и ты вроде заинтересовался. Скажи спасибо, что я тебя к голубым не отправил.

У меня чуть бутылка из руки не выскользнула:

– У тебя что, и такие знакомые есть?

Казимир уклончиво кивнул:

– Разные есть.

– А что же ты раньше мне ничего не рассказывал… Просветил бы…

Казимир посмотрел на мою быстро пустеющую бутылку и снова сходил на кухню:

– Ты же знаешь, там, где я работал, да и где сейчас, не принято говорить о том, о чем тебя не спрашивали. Вот ты об этом не спрашивал, я тебе и не говорил. Сейчас спрашиваешь, отвечаю…

– Ну?

Казимир зевнул:

– Ты вообще не представляешь, как много вокруг таких, кого просто женщины не интересуют. Всякие фетишисты, вуайеристы, педофилы… Я по прежней работе много этого добра повидал.

– У тебя что, это обязанность была с ними контачить? Как с теми проститутками, которых мы с тобой, помнишь, тогда оприходовали…

– Да, практически та же ситуация. Многие из, так скажем, необычных людей у нас засветились, на учете стоят – как потенциальные маньяки или жертвы маньяков. А главное, интересные вещи о своих партнерах рассказывают. Не все, конечно, и не обо всех. Но…

Я икнул и взялся за новую бутылку:

– Почему не все?

– Потому…

Видимо что-то вспомнив, Казимир нахмурился. Потом профессионально глубоко вздохнул, уже спокойно открыл новую бутылочку и для себя:

– Думаешь, я почему с работы тогда уволился. У меня же уже и звание было, и выслуга. Хорошая перспектива. Вот из-за этой перспективы и погорел.

Я не понял:

– Как так?

Казимир отпил из горлышка:

– Да так вот… Начальник меня один большой вызывает и, глядя на мое личное дело, говорит: «Я к тебе давно присматриваюсь. Ты парень серьезный, хранить информацию умеешь. Такие люди нам нужны… А на сегодня в мое распоряжение поступаешь. Ночное дежурство». Я радуюсь, конечно, что начальство ценит. На дежурство собираюсь – о повышении думаю. Даже и в мыслях не было, что на одном из дежурств и закончится моя державная карьера…

Я, раскрыв рот, жду продолжения рассказа. Казимир ведь не любит особо много говорить о своей работе, а тут во как разошелся.

Он встал со стула:

– А может, водочки накатим?

Мне после шампанского и пива было уже все равно:

– Накатим.

Мы опрокинули по стопарику, и Казимир продолжил:

– То первое дежурство прошло нормально. Съездили на точку, взяли двух проституток. Завезли их на конспиративную квартиру. Оприходовали по полной программе без протокола. В следующее дежурство повторили. А потом он не девушек взял, а двух перевертышей…

Я выпил еще пятьдесят и поморщился:

– Мужиков?

– Ну да, тех, что вместо баб. Я на квартиру вместе с начальником приехал. Но ни к одному из этих не прикоснулся. А он засмеялся и с обоими у меня на глазах часа два забавлялся… Смотреть противно, но что делать, молчу. А еще через неделю приехали мы с ним в одно заведение. Цивильный такой ресторан: зеркала, бархат. Покушали неплохо. Графинчик распилили. Смотрю, у него глазенки заблестели. Но не из-за водки. Он ведро может выпить, тренированный. Не к добру, думаю, этот блеск. Встаем. Из зала выходим через боковую дверь в маленькую комнату. Там дамочка стоит. «Здравствуйте, – говорит ему по имени-отчеству, – проходите, всегда вам рады. А это?…». И на меня указывает. Начальник ей: «Это мой друг. Устройте ему экскурсию с посещением моего любимого кинозала». Та улыбается, кивает и меня под руку берет. Выходим с ней еще через какую-то дверь в тамбур темный. Оттуда – по коридору. Начальник мой в одну дверь заходит. А дамочка меня дальше ведет.

Я смотрю в пустую рюмку:

– Куда дальше-то?

Казимир наливает нам еще по одной:

– Куда-куда, по коридору. Там этих дверей, как в больнице. Одна за одной. А в каждой двери глазок врезан. Это уже как в тюряге получается. Довела до последней двери и говорит: «Посмотрите в глазок». Смотрю – ничего особенного: девахи симпатичные, ну, голые, ну, целуются. Жму плечами. Она меня к следующей двери. А там куча этих – «перевертышей» – с каким-то мужиком работают, кто чем может. Ничего не говорю. Дальше идем, подглядываем. Ага, посредине следующей комнаты – коза и овечка. Дамочка меня спрашивает: «Не желаете?» «Нет, – говорю – спасибо»…

Казимир замолчал. Но я не дал ему прерваться надолго:

– А дальше?

– А дальше было много еще чего. Наверное, не все вспомню. Так, голая старуха на велотренажере. Вся в складках, в морщинах педали крутит… Потом не разберешь, кто в черной шапке с застегнутым ртом на молнии… Еще одноногий мужик… В общем, все как в настоящих порнофильмах – я их по работе много видел. И эта курва меня все время спрашивает: «Не желаете? Не хотите?». Так до последней двери дошли. Смотрю, а там детишки. Лет, наверное, по пять-семь, самым старшим – ну, десять-двенадцать. Совсем голенькие, с черными повязками на глазах ходят и ползают. Смотрю на них и думаю, в какие-то странные жмурки играют. А потом вижу: это не они играют, это мой начальник с ними играет.