Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

перепугал. Не ныряй больше. Как сейчас сидишь, так и сиди.

— Да, брат мой, — Смит добавил еще что-то на своем языке, зачерпнул ладонью воду так бережно, как будто это было жидкое золото, и поднес ее к губам. Прикоснувшись к воде губами, он протянул руку Джилл.

— Что ты делаешь! Не пей эту воду! И я ее пить не буду!

— Не будешь пить?

Его лицо выразило такую беспомощную обиду, что Джилл растерялась. Подумав, она нагнулась и коснулась воды губами.

— Спасибо.

— Пусть тебе никогда не придется испытать жажду!

— Я желаю того же и тебе. Но не пей, пожалуйста, эту воду. Если хочешь пить, скажи, я дам тебе другой воды.

Смит с умиротворенным видом откинулся назад. Джилл уже поняла, что он еще ни разу не принимал ванны и не знает, чего от него хотят. Конечно, можно было научить его этому, но время дорого!

А, ладно! Это хотя бы не так противно, как возиться в больнице с брюзжащими стариками. Ее блузка промокла, когда она вытаскивала Смита из-под воды. Джилл сняла блузку и повесила на плечики. На ней была еще плиссированная юбка. Конечно, складки пропитаны специальным составом, но лишний раз мочить юбку не стоит. Джилл сняла и ее и осталась в бюстгальтере и трусиках.

Смит смотрел на нее с любопытством ребенка. Джилл покраснела и сама себе удивилась. Она считала себя свободной от излишней стыдливости; вдруг вспомнился первый поход на нудистский пляж, когда ей было пятнадцать лет. Но этот детский взгляд смущал ее. Джилл решила дальше не раздеваться, пусть уж лучше белье будет мокрым.

Свое смущение она постаралась скрыть проявлением заботы:

— Ну-ка, давай займемся мытьем!

Джилл наклонилась над ванной, налила в воду шампунь и стала взбивать пену. Смит тем временем вынул из воды руку и дотронулся до ее правой груди. Джилл отодвинулась.

— Ты что? Этого не надо!

Смит посмотрел на нее так, как будто она дала ему пощечину.

— Не надо? — спросил он в отчаянии.

— Нет, — твердо сказала Джилл и уже мягче добавила. — Не нужно меня отвлекать, нам надо торопиться.

Джилл вынула пробку, выпуская воду из ванны, и поставила Смита под душ. Потом включила сушилку и стала одеваться. Поток теплого воздуха испугал Смита, он задрожал. Джилл велела ему не бояться и держаться за поручень. Помогая Смиту выходить, она заявила:

— Ну, вот. Теперь от тебя пахнет свежестью, и, держу пари, ты чувствуешь себя лучше.

— Чувствую себя отлично.

— Хорошо. Давай одеваться.

Джилл повела Смита в спальню Бена. Она как раз показывала ему, как надевать шорты, когда прозвучал грозный голос:

— Откройте дверь!

Джилл уронила шорты. Откуда они узнали, что в доме кто-то есть?! Наверное, это робот-такси, черт бы его взял! Открыть? Или затаиться?.. Приказ повторили по внутреннему переговорному устройству. Джилл шепнула Смиту: «Сиди здесь», — и пошла в гостиную.

— Кто там? — спросила она, стараясь говорить спокойно.

— Именем закона, откройте!

— Именем какого закона? Не шутите! Скажите, кто вы, или я вызову полицию!

— Мы и есть полиция. Вы Джиллиан Бордмэн?

— Я? Я — Филлис О’Тул и жду мистера Кэкстона. Я сейчас позвоню в полицию и скажу, что вы нарушаете закон о неприкосновенности жилища!

— Мисс Бордмэн, у нас есть ордер на ваш арест. Откройте, иначе вам будет хуже.

— Я не мисс Бордмэн, и я вызываю полицию.

Ей не ответили. Джилл ждала. Вскоре она почувствовала тепло. Дверной замок стал красным, затем белым. Что-то хрустнуло, и дверь открылась.

Вошли двое мужчин. Один ухмыльнулся и сказал:

— Вот эта баба. Джонсон, посмотри, где марсианин.

— Слушаюсь, мистер Берквист.

Джилл преградила Джонсону путь. Он отодвинул ее и направился в спальню.

Джилл резким голосом спросила:

— Где ваш ордер? Это преступление!

Берквист примирительно проговорил:

— Не вредничай, голубушка. Веди себя прилично, иначе для тебя это плохо кончится.

Джилл попыталась ударить его ногой. Он ловко отступил.

— Вот непослушная, — пожурил он. — Джонсон, ты нашел его?

— Он здесь, мистер Берквист! Стоит, в чем мать родила. Что они тут делали?

— Неважно. Веди его сюда.

Появился Джонсон. Он заломил Смиту руку за спину и толкал его перед собой:

— Он не хочет идти.

— Захочет.

Джилл, проскочив мимо Берквиста, бросилась на Джонсона. Тот отшвырнул ее в сторону:

— Не лезь, шлюха!

Джилл повезло: Джонсон ударил ее не так сильно, как бил свою жену или упрямых арестованных.

До сих пор Смит не проявлял никаких чувств и ничего не говорил. Он молча покорялся, ничего не понимая и ничего не предпринимая. Когда же он увидел, что на его брата по воде подняли руку, то рванулся, высвободился, надвинулся на Джонсона, и… Джонсон исчез.

Только примятая трава говорила о том, что он стоял здесь. Джилл смотрела на траву и была близка к обмороку.

Берквист подобрал отвисшую челюсть и хрипло спросил:

— Что вы с ним сделали? — он посмотрел на Джилл.

— Я? Я ничего не делала.

— Так я и поверил. У вас здесь, наверное, люк или что-то в этом роде?

— Да нет! Куда делся ваш человек?!

Берквист провел языком по губам:

— Откуда я знаю? — он вынул из внутреннего кармана пистолет. — Со мной ваши трюки не пройдут. Ты стой здесь, а я займусь им.

Смит вернулся к пассивному ожиданию. Он не понимал происходящего и делал лишь минимум того, что от него требовалось. Оружие в руках людей он уже видел (это было на Марсе), и выражение лица Джилл, на которую был направлен пистолет, ему не понравилось. Он понял, что настал тот критический момент роста живого существа, когда за созерцанием должно последовать действие, дающее возможность дальнейшего роста. Смит начал действовать.

У Старших Братьев он прошел хорошую школу. Смит шагнул к Берквисту — тот перевел оружие на него. Смит сделал еще шаг — и Берквиста не стало.

Джилл закричала. Смит побледнел. Неужели он опять поступил неправильно? Он умоляюще взглянул на Джилл и задрожал; его глаза закатились, он упал, свернулся в комочек и застыл.

Джилл прекратила истерику. Больному нужна ее помощь! Не время плакать, не время гадать, куда исчезли непрошеные гости. Она опустилась на колени и стала осматривать Смита.

Дыхания не было, пульс не прощупывался, Джилл приложила ухо к груди Смита. Ей показалось, что и сердечная