Змеиная яма - Михаил Март

Метелкин слушал приятеля с открытым ртом.

– Ты гений. Дик. Надо эту идею обсосать как следует.

– Договорись с гримерами. Они люди небогатые, от халтуры не откажутся. Денег у нас на похороны хватит. Ты их небось не успеваешь считать.

– Не в деньгах дело. Как нам донести информацию о твоей смерти до Шефнера?

– Марецкий донесет, но об этом мы потом поговорим. Сначала надо решить вопросы с подготовкой и мелочами. Займись этим, а у меня своих дел хватает.

– Хочешь поехать в Красково?

– Обязательно. Нельзя ребят подвергать такому риску.

Метелкин промолчал. Он уже жалел, что позвонил Степану, но он знал о готовящемся убийстве, и только Марецкий мог предоставить Дику настоящее алиби.

Они расстались возле ресторана. Женя пошел к метро, а Вадим остановил машину. Все произошло быстро и очень неожиданно. Двое крепких парней взяли его под руки, а третий встал позади. Оставалось только сесть в машину. Так они и сделали. Вадим посредине, двое по бокам и третий впереди с водителем. На его вопросы не отвечали, ехали молча, тихо, и Журавлев понял, что разговаривать с ним будут не здесь и не эти быки.

Его доставили в знакомое отделение милиции и, минуя дежурного, отправили в камеру. Никто его протестов не слышал и на его выпады не реагировал. Когда его запирали, в дежурной части появился майор Марецкий. Капитан с повязкой дежурного вопросительно глянул на майора.

– Как будем оформлять, Степа?

– Как бомжа. Нарисуй ему мелкое хулиганство.

– И сколько с этой липой мы сможем его держать? Сутки?

– Тридцать шесть часов.

– Рискуем, Степа. Нас за это по головке не погладят.

– Найди какую-нибудь бабенку, пусть на него заявление напишет, требующее особого разбирательства, а потом заберет свое заявление, но не раньше чем через два дня. А с начальником я договорюсь. К Журавлеву никого не подсаживай. В полемику не вступать. Придет время, я сам с ним разберусь, а бумаги составлять – твоя забота, ты у нас спец по этим делам. Я буду у себя. Ко мне ребята должны приехать из Северного округа. Пусть их проводят.

К вечеру все собрались. Десять оперативников получили адреса женщин и разъехались по местам. Несколько сотрудников, в том числе Марецкий и Самохин, поделили между собой остальных женщин с единственной целью – убедить их не выходить из дому в течение нескольких дней. Большего они сделать не могли.

Белая «волга» перескочила через железнодорожный переезд и поехала вдоль полотна к поселку Гриша сидел в своих «жигулях» у поворота с выключенными фарами. Он заметил машину и разглядел силуэт водителя. По нынешним временам никто уже не носил шляпы, контур которой очень хорошо выделялся на светлом фоне заднего окна машины. «Волга» свернула на проселочную улочку, и Григорий включил двигатель. Он не стал зажигать фары, а ориентировался по габаритным огням шедшей, впереди машины.

Поселок утопал в соснах вековой посадки, а проселочные дороги делили его на квадраты, словно шахматную доску. Их отличало только название, которое в темноте не прочтешь, поэтому Гриша считал перекрестки, чтобы потом можно было ориентироваться в лабиринтах лесных участков. Наконец идущая впереди машина свернула в проулок с левой стороны. Гриша доехал до перекрестка и притормозил. «Волга» стояла метрах в двадцати с погашенными огнями возле высокого забора. Он припарковал свою «пятерку» к обочине, вышел из машины и решил прогуляться по улочкам, чтобы запомнить адрес.

В узких переулках столбы с освещением были разбросаны на расстоянии полусотни метров друг от друга, и приходилось напрягать зрение, чтобы не угодить в какую-нибудь яму. Дойдя до машины, Григорий запомнил адрес. На калитке краской значился дом номер двенадцать, а название улицы можно найти только на углах перекрестков. Эта была 7-я Вокзальная.

Гриша подошел к калитке и попытался найти щель, чтобы глянуть на территорию участка. Тут все и началось. Его правую руку какая-то силища заломила за спину, а к уху прижался холодный металл, очень похожий на ствол пистолета.

– Вы чрезмерно любопытны, молодой человек.

– Отпусти, больно. Я здесь живу рядом. Гуляю.

– И что при этом удивительно – твоя машина тоже гулять любит. Вчера она целый день простояла возле одного из зданий на Садовом кольце. А ты даже про обед с ужином забыл. И что ты там делал?

– Вы меня с кем-то путаете. Руку больно.

– Тебя одного сюда послали или с дружками?

– Никто никого не посылал…

– Не ври мне, гаденыш. Я тебя насквозь вижу. Значит, ты стерег меня со стороны переезда, а кто-то пасет въезд в Красково со стороны шоссе. Так?

– Никто никого не пасет. Что вам от меня надо?

– А это мы сейчас увидим. Шагай к своей машине, если не хочешь пулю в затылок получить.

Пришлось идти, пока руку окончательно не сломали. Гришу вывели к перекрестку, и возле двери его машины человек в шляпе резко развернул его к себе лицом. Правда, Гриша ничего не успел увидеть. Он получил мощный удар в челюсть, и из глаз посыпались искры, а потом все куда-то исчезло и наступила темнота.

Его бросили на заднее сиденье, и он рухнул, как мешок с песком. Крылов сел за руль «жигулей» и поехал в сторону Рязанского шоссе. Прозорливый холоп Шефнера не ошибся. На дороге, ведущей к основной магистрали, одиноко стояла «восьмерка». Крылов посигналил фарами и проскочил мимо на высокой скорости.

– Ты что-нибудь понял, Леня? – спросил сидевший за рулем парень.

– Ничего. Куда это он рванул? – Сейчас спросим.

«Восьмерка» развернулась и поехала в ту же сторону, что и пропавшая в темноте машина Гриши.

– Смотри, вон он стоит у обочины. Видишь?

– Не слепой, вижу. Кроме нее, и машин-то на дороге нет. За пять часов три машины проехало.

– Будний день, да еще погода. Какой псих поедет на дачу?

Они остановились позади Гришиной машины и вышли.

– Он что, заснул или напился до чертиков? – задумчиво произнес Вовчик.

Его уже никто не слышал. Шедший позади приятель получил крепкий удар по голове рукояткой пистолета и был пойман сильными руками при падении. Его просто уложили рядом с передней дверцей со стороны обочины, чтобы не светился на дороге.

Гриша сидел за рулем, и складывалось впечатление, что он действительно спит.

Вовчик хотел открыть дверцу, но не успел. Его сбил с ног обрушившийся на голову метеорит. Что-то очень тяжелое и сильное. Из ноздрей хлынула кровь.

Бессознательное тело Крылов усадил рядом с Гришей, потом выкатил «жигули» на середину дороги и включил фары, чтобы случайный лихач не врезался на полном ходу в непредвиденное препятствие. Затем он вернулся к «восьмерке», поднял с земли еще одного нерадивого следопыта и усадил его за руль. Сам устроился на коленях бесчувственного водителя «восьмерки» и в таком скрюченном положении ухитрился завести двигатель и тронуть машину с места. Он проехал три сотни метров вперед, развернулся, приоткрыл дверцу и вдавил педаль газа в пол. Машина взревела и рванулась вперед. Скорость нарастала с каждой секундой. Фары выхватили из темноты стоявший посреди дороги «жигуленок».

Крылов направил машину прямо в лоб застывшему железному коню и, когда расстояние сократилось до критической точки, выскочил из машины на полном ходу. Трюк удался, если не считать мелких ссадин. «Восьмерка» врезалась во вторую машину с такой силой, что «пятерка» подпрыгнула, отлетела на встречную полосу и, несколько раз перевернувшись, упала на крышу, выбивая искры из асфальта, затем протаранила шоссе еще несколько десятков метров.

Моторный отсек «восьмерки» ушел в салон, сделав машину безносой. На дорогу полился бензин, и оставалось бросить спичку, что Крылов и сделал. Когда вспыхнул факел, он уже спрыгнул с обочины в овраг и скрылся за деревьями. До Краскова пришлось идти лесом, натыкаясь на деревья, и терпеть удары веток кустарника по лицу. Но что это в сравнении с тем, что произошло на шоссе?!

Когда Ингрид поинтересовалась странным видом Крылова, то он отмахнулся, ответив, что это издержки его работы.

– Меня другое интересует: что и где мы делаем не так? Журавлев разгуливает на свободе. Его машина стоит во дворе. Позвонил ему домой по телефону. Парень простудился и лечится водочкой.

– Ты с ним успел подружиться?

– Нет, передал привет от его друга из Питера Кирилла Матвеева. Они учились вместе. Сказал, что проездом в Москве и выполняю просьбу Кирилла. Тот принял мой звонок как должное.

– Странно. По идее, он должен был бросить машину. Неужели колесо не прокололось?! Невероятно!

Ингрид ходила по террасе и курила длинную коричневую сигарету, сверкая отражениями от бриллиантовой броши. Даже оставаясь сама с собой, она не забывала о красивой одежде, макияже и о бриллиантах. Все стены в этом доме были увешаны зеркалами.

Крылов ее терпеть не мог, но вынужден был с ней работать рука об руку – таков приказ хозяина.