Личное дело соблазнительницы - Галина Романова

— Ну, чего тебе, чего, Валерик, друг?!

— Ломается, Артур Всеволодович? — Валера смотрел с сочувствием и наигранным оптимизмом, что не могло воодушевить.

— Чего тебе надо? — простонал Вешенков, напрягаясь в ожидании дурных новостей.

По всему выходило, что приступа избежать не удастся, а значит, и объяснения с женой, а значит, и возможного ее ухода к маме.

Черт бы все побрал на свете! Ну, не хочется ему уходить в охранную фирму, не хочется! Ну, почему все так плохо и именно у него?!

— Тут звонили насчет этой Соловьевой, — промямлил Валера, опустив глаза, про болезнь старшего коллеги он знал и про угрозы его супруги тоже был наслышан.

— Да ты что?! — дурашливо изумился Вешенков, привалившись к двери, все: боль в боку зашлась медленным пламенем, затылок становился в очередь на экзекуционные процедуры. — И кто же это такой заботливый? Кто-то еще видел ее в момент убийства? Кто-то тер ей спину в общественной бане в присутствии сорока пар глаз?! Валера… Пусть идут к черту все те, кто звонит и…

— Артур, не дури, — прошептал Валера примирительно, совсем на Вешенкова не обижаясь, а скорее жалея его и сочувствуя всей душой. — Звонил Попенков, велел отпустить под подписку до выяснения. Дожать хотел?..

Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Валера, пять лет проработавший бок о бок с Вешенковым, тут же сообразил, почему его появление было воспринято коллегой так неадекватно. Не в подходящий момент он явился, совсем не в подходящий.

Но и Артур Всеволодович не был новичком и сразу понял, что не сломал бы ему ничего Валера, не будь веской причины.

Попенков был причиной. Более чем значимой причем.

Попенков Юрий Иванович был прокурором области. Он был дружен с ребятами, редко когда вмешивался в их дела. Доверял, проверял с великой неохотой, но вот сегодня…

— Раз звонил, значит, отпустим, — проговорил Вешенков, стискивая зубы от боли. — Кто же так за нее похлопотал, интересно?

— Кто же мне скажет, да еще за так! — Валера чуть понизил голос, покосившись на кабинетную дверь. — Че, так и упорствует?

— А ты как думаешь! Отчего у меня уже все кишки через уши готовы выскочить! Лялька мне теперь такое устроит… — Вешенков болезненно скривился. — Если завтра не приду на работу, значит, одно из двух: либо я умер, либо взял расчет.

— Ладно, Артур, не дури! — Валера перепугался не на шутку.

Если уйдет Вешенков, ему здесь делать нечего. Они, как пальцы одной руки, дополняли друг друга. И если по части добывания сведений не было равных Валере, то перетасовать все то, что он добыл, разложить по местам, составить общую картину преступления мог только Вешенков. Один собирал, второй паковал.

— Как я без тебя?! На нас еще три нераскрытые кражи, одна со взломом! А этот придурок, что возле детского спортивного лагеря отирается и за девчонками подсматривает!.. Что я с ним стану делать, Артур?! Блин, и все из-за этой рыжей! Что хоть говорит в свое оправдание?

— А ничего не говорит! — воскликнул Вешенков.

Влез в карман за пластмассовым пузырьком, выкатил из него на ладонь две гранулы и сунул их тут же под язык. Средство было почти чудодейственным, если не считать резкого скачка давления. По нему — по давлению — Лялька все поймет и сразу кинется паковать чемоданы.

Что делать?! Что делать, кто бы подсказал?..

— Ничего она не говорит! Битый час вот так просидела на стуле. — Вешенков странно скособочился, изображая позу Соловьевой. — Потом начала все отрицать. Волосьями занавесилась, глазами сверкает…

— Слушай, Артур, а может, она того… — Валера моментально замолк, натолкнувшись на гневный взгляд своего товарища.

— Чего — того?! Чего — того?! Не виновата, хочешь сказать?! Конечно, не виновата! А кто тогда убил?! Я? Ты? Кто?! — Вешенков осторожно втянул в себя воздух, притормозил, прислушался к боли в правом боку, потом с силой выдохнул и почти шепотом закончил: — Ее человек десять видели, Валера! Десять — это не один! Ошибки быть не может…

Да могла быть ошибка, стопроцентно могла быть, и Артур, как никто, об этом знал. Валера отвернулся, не желая расстраивать Вешенкова еще и своими сомнениями. Пускай человек отдохнет, отоспится, успокоится, решит все свои проблемы в семье и со здоровьем, а тогда уж они и поговорят. И Валера расскажет, что так не понравилось ему в рассказах очевидцев, претендующих на роль свидетелей по делу об убийстве Калинина Сергея Ивановича.

А что ему так не понравилось?

А то, что никто не видел Соловьеву в лицо. Все, кому она попалась по дороге в приемную и обратно, видели ее лишь со спины. Даже ее хороший знакомый юрист, по слухам любовник, удивился тому факту, что Алиса не обернулась на него, когда он ее окликнул.

— Ясное дело! — фыркнул Вешенков, заставивший все-таки Валеру выговориться. — Кто же станет сопли развозить, когда идешь на дело с пистолетом? Девушка в состоянии, близком к помешательству, прет напролом в кабинет шефа, с пистолетом на изготовку, и тут вдруг ее зовет этот, как там его…

— Юра, — подсказал Валера.

— Во-во! Юра! Повернуть назад поздно, начать с ним разговаривать, значит, растерять часть решимости… Нет, Валера, как бы тебе ни хотелось выгородить эту девицу… — Вешенков вдруг сморщил лицо в хитрой улыбке. — А ведь понравилась тебе эта рыжая, так? Вижу, что понравилась… Ладно, вот если уволюсь, будешь ее и разрабатывать, а пока… Пока иди и отпускай ее сам. Мои глаза на нее смотреть не могут. Кстати, защитничек, алиби-то у нее нет! Говорит, что шаталась по рынку.

— Это не алиби, — поскучнел сразу Валера, поначалу обрадовавшись представившейся возможности переговорить с Соловьевой.

— Хорошо, что хоть это ты понимаешь. Ладно, иди очаровывай. А я домой. Что-то мне совсем худо.

И Вешенков, сильно скособочившись в правую сторону, поплелся по коридору.

Проводив его взглядом, Валера расчесал растопыренной пятерней волосы и решительно рванул на себя дверь кабинета, где в ожидании своей участи третий час томилась подозреваемая — Алиса Михайловна Соловьева…

Глава 9

Конца кошмара под названием допрос не предвиделось.

Сначала своими вопросами ее изводил тот, что постарше, представившийся Вешенковым Артуром Всеволодовичем.

Именно он еще у нее дома разулыбался, сообщив, что она убила — чушь какая! — Сергея Ивановича. И именно он потом, уже у себя в кабинете, постоянно морщась и зеленея лицом, пытался доказать ей и себе, наверное, в первую очередь, какая она злодейка.

Он для себя уже все решил. Это Алиса поняла почти мгновенно. У него уже готово было для нее обвинительное заключение, хотя в папке с делом и шуршали всего три страницы. И вопросы он ей задавал скорее из вредности и из чувства долга.

Спрашивал, что-то говорил и говорил, пытался запугать, потом снова начинал походить на нормального человека, даже чай предлагал. Она отказалась.

Артур Всеволодович ее презирал, и она его вполне понимала.

Как же было не презирать молодую истеричную особу, решившую пристрелить своего начальника только за то, что тот ее уволил!

Но вот ведь незадача: она никого не убивала! И убить была неспособна! Не той она была масти, не того склада ума. Если ее мыши в собственной квартире едва не затоптали, то о каком убийстве речь, господа?!

Господ, облеченных властью, ее отношения с домашними грызунами совершенно не интересовали. Их интересовало ее признание, или оформление явки с повинной, как ими это трактовалось, и ничего более.

Она, по их мнению, убийца. Обязана была во всем сознаться. Сознаться в самые кратчайшие сроки и не мешать занятым людям продолжать дальше делать свое нужное и важное дело.

Она почти со всем была согласна, кроме одного.

Сознаваться в том, чего не делала…

Нет уж, увольте, это не про нее.

Глядя сквозь завесу взлохмаченных волос на наливающегося желчью Вешенкова, Алиса вдруг обрела странную уверенность, граничащую с упрямством, что если она будет и дальше стоять на своем, то все наладится. И в ее жизни. И в жизни этого несчастного, страдающего то ли от несварения желудка, то ли еще от какой хвори, заставляющей его лицо всякий раз болезненно сжиматься.

Потом его неожиданно вызвали в коридор, и по какой-то причине он уже не вернулся. Ему на замену явился его товарищ, тот, что помоложе.

Он вошел, глянул на нее без предвзятости и напускной суровости. Представился Валерием Степановичем, проигнорировав рабочее место Вешнякова, оседлал соседний с Алисой стул. Уложил подбородок на его спинку и какое-то время молча ее рассматривал.

Взгляд был приятным. Парень тоже был ничего и чем-то походил на Юру-юриста, который сегодня поутру…

О, боже!!! Она совершенно забыла о его предложении и о том, что он должен явиться на ужин и провести потом с ней ночь, а то и весь остаток жизни.