Сталинская премия по литературе: культурная политика и эстетический канон сталинизма - Дмитрий Михайлович Цыганов

дал некатегорический ответ: решение о премировании будет зависеть от «художественной значимости» произведений и иных обстоятельств, которые подробно не пояснялись), были выдвинуты рассмотренные и рекомендованные литературной секцией кандидаты[310].

Прозаические:

одобренные: «Тихий Дон» (опубл. в 1928–1940) М. А. Шолохова; «Педагогическая поэма» (опубл. в 1933–1935) А. С. Макаренко; «Севастопольская страда» (опубл. в 1939–1940) С. Н. Сергеева-Ценского; «Гвади Бигва»[311] (пер. с груз. Е. Гогоберидзе; опубл. в 1940) Л. Киачели;

отклоненные: «Пламя на болотах» (пер. с польск. Е. Гонзаго; опубл.: Интернациональная литература. 1940. № 5–6) В. Л. Василевской; «Белеет парус одинокий» (опубл. в 1936) В. П. Катаева; «Бруски» (опубл. в 1928–1937) Ф. И. Панферова; «Одноэтажная Америка» (опубл. в 1936) И. А. Ильфа и Е. П. Петрова; «Хлеб» (опубл. в 1937), «Петр Первый» (частично опубл. в 1930–1934[312]) и неоконченный роман «Хождение по мукам»[313] (опубл. в СССР в 1925–1943) А. Н. Толстого[314]; «Пархоменко»[315] (опубл. в 1938–1939) Вс. Вяч. Иванова; «Всадники» (опубл. в 1935) Ю. И. Яновского; «Тавриз туманный» (опубл. в 1939–1940) М. Ордубады; неоконченный роман «У Днепра» (пер. с евр. Б. Черняка; опубл. в 1935) Д. Р. Бергельсона.

Поэтические:

одобренные: «Маяковский начинается» (опубл. в 1940[316]) и «Высокогорные стихи» (опубл. в 1938) Н. Н. Асеева; «Чувство семьи единой» (опубл. в 1938) П. Г. Тычины; «От сердца» (опубл. на белорус. яз. в 1940; издание на рус. яз. — М.: ГИХЛ, 1941) Я. Купалы (И. Д. Луцевича);

отклоненные: «Страна Муравия» (опубл. в 1936) А. Т. Твардовского; «Стихи» (опубл. в 1935) С. Вургуна; «Детство вождя» (пер. с груз. Н. Тихонова; впервые опубл. под заглавием «Сталин. Детство и отрочество» в 1940) Г. Н. Леонидзе; «Бессмертье» (опубл. в 1935–1937) Н. П. Бажана; «Стихи» (пер. с груз. под ред. В. Гольцева; опубл. в 1935) С. И. Чиковани; «Тень друга» (опубл. в 1936) Н. С. Тихонова; «Великий перелом»[317] П. Д. Маркиша; «Царицынская эпопея» (опубл. по-русски под заглавием «Книга о богатырях» в 1940) Н. Зарьяна; а также ряд других текстов, среди которых песни М. В. Исаковского[318], стихи А. С. Исаакяна[319], Л. М. Квитко[320], С. И. Кирсанова[321], А. Д. Кушнерова[322], С. В. Михалкова[323], детские стихи С. Я. Маршака[324].

Драматургические:

одобренные: «Человек с ружьем» (опубл. в 1937) Н. Ф. Погодина; «Вагиф» (пер. с азерб. В. Гурвича[325]; опубл. в 1941) С. Вургуна; «Платон Кречет» (пер. с укр. И. Крути; опубл. в 1935) А. Е. Корнейчука; «Кто смеется последний»[326] (пер. с белорус. Г. Рыклина; опубл.: Полымя рэвалюцыі. 1939. № 9) К. К. Крапивы;

отклоненные: «Рыцарь Иоанн» (опубл. в 1938 г.) И. Л. Сельвинского; «Сказка» (опубл. в 1939) М. А. Светлова; «Бар Кохба» (пер. с евр. А. Безыменского; опубл. в 1940) С. З. Галкина.

Критические: «Эстетические взгляды Горького» (опубл. в 1939 г.) Б. А. Бялика; «В поисках героя» (опубл. в 1938 г.) А. С. Гурвича; «О Бальзаке» (сводная работа, состоявшая из нескольких частей и предназначавшаяся для «Истории французской литературы»; опубл. в 1939–1940 гг.) В. Р. Гриба; «Александр Сергеевич Пушкин: 1799–1937» (опубл. в 1937 г.) и «Политические мотивы в творчестве Лермонтова» (опубл. в 1939 г.) В. Я. Кирпотина; «Л. Толстой: Работа и стиль» (серия «Творческий опыт классиков»; опубл. в 1939 г.) Л. М. Мышковской; «Низами» (опубл. в 1939 г.) М. Рафили; «Пути художественной правды» (опубл. в 1939 г.) Е. Ф. Усиевич.

На следующий день, 30 декабря 1940 года[327], Немирович-Данченко, пользуясь отсутствием Корнейчука, заметил, что «у него есть драматургический талант, но нельзя премировать „Платона Кречета“» (драма была выдвинута Украинским отделением Союза писателей). Вместо него председатель Комитета предложил выдвинуть на премию «Любовь Яровую» Константина Тренева во второй редакции 1936 года[328] (это предложение поддержали Гурвич, Михоэлс, Фадеев, Храпченко и Эрмлер) и подробным разбором кандидатур по разделу поэзии (докладывал Фадеев). Литературная секция рекомендовала[329]: «Маяковский начинается» и «Высокогорные стихи» Н. Н. Асеева («…крупнейшего поэта в советской поэзии»), «Чувство семьи единой» П. Г. Тычины («…самого крупного мастера стихов на Украине») и «От сердца» Я. Купалы («…человека глубочайших народных корней», «белорусского Шевченко»). Отклонены секцией были[330]: «Письмо казахского народа Сталину»[331] (пер. с казахск. М. Тарловского; опубл. в 1940 г.), выдвинутое Союзом писателей Казахстана, и «Письмо строителей Большого Ферганского канала Иосифу Виссарионовичу Сталину»[332] (изложили в стихах Гафур Гулям и Хамид Алимджан; пер. с узб. Л. Пеньковского; опубл. в 1939 г.), рекомендованное писательской организацией Узбекистана[333], поэма и стихи С. И. Кирсанова[334], стихи С. В. Михалкова, песни М. В. Исаковского (в исполнении хора М. Е. Пятницкого), «Страна Муравия» А. Т. Твардовского (в этой поэме, по мнению Фадеева, «есть много лишнего, неудачные строфы»), «Стихи» С. Вургуна, «Детство вождя» Г. Н. Леонидзе, «Бессмертье» Н. П. Бажана, «Стихи» С. И. Чиковани, «Тень друга» Н. С. Тихонова, детские стихи С. Я. Маршака и «Великий перелом» П. Д. Маркиша (Фадеев со свойственной ему претензией на исключительное «чувство стиха» отметил, что тексту Маркиша «присуща какая-то перегруженность абстрактно-космическими образами и метафорами»), песни Джамбула[335], стихи А. С. Исаакяна. Кроме того, были отвергнуты кандидатуры А. Д. Кушнерова и Л. М. Квитко, выдвинутые Еврейской секцией Союза писателей. В целом соглашаясь с мнением секции по рекомендованным кандидатурам, некоторые члены Комитета выступили с предложением расширить итоговый список: Храпченко вступился за Леонидзе, а Михоэлс поддержал Маркиша; Асеев, который по правилам должен был покинуть зал, где проходило обсуждение кандидатов по разделу поэзии, рекомендовал Твардовского и Чиковани. 31 декабря 1940 года[336] были предложены коррективы в список текстов по разделу критики: Фадеев инициировал выдвижение двухтомной монографии Грабаря о Репине[337]; его поддержали Герасимов, Меркуров, Веснин, Корнейчук[338]. Разногласия возникли только по поводу области, в которой стоит премировать Грабаря: давать премию как художнику или как искусствоведу; решение этого вопроса было отложено (2 января 1941 года Немирович-Данченко скажет: «В живописи он (Грабарь. — Д. Ц.) должен будет уступить место более сильным художникам»[339]).

Составлению итоговых списков допущенных до баллотировки текстов было посвящено пленарное заседание, проходившее 2 января 1941 года[340]. Мнение секции по каждому из рассмотренных произведений в весьма пространном сообщении выразил Фадеев[341]. По разделу прозы на голосование выдвигались те же тексты, которые были отмечены секцией 29 декабря 1940 года («Тихий Дон» М. А. Шолохова; «Педагогическая поэма» А. С. Макаренко (далее Фадеев скажет: «Мое мнение, что книгу Макаренко надо снять [с номинации на премию]»[342]); «Севастопольская страда» С. Н. Сергеева-Ценского; «Гвади Бигва» Л. Киачели); каждому из названных произведений сопутствовало подробное обоснование причин его выдвижения, тогда как отвергнутые секцией тексты докладчик зачастую просто перечислял или характеризовал по основной теме (ср.: «Всеволод Иванов — „Пархоменко“ — о гражданской войне» и т. д.). Больше всего на этом заседании говорилось о романе грузинского автора: помимо Фадеева, о «Гвади Бигве» высказались Толстой («…это превосходная вещь»[343]), Гурвич («Она (книга — Д. Ц.) оригинальна по манере письма, по сюжету, по стилю и по характеру героев»[344]), Хорава и другие. По разделу драматургии также не внесли серьезных изменений в ранее приведенный список кандидатов: секция рекомендовала пьесы «Человек с ружьем» Н. Ф. Погодина (5 голосов на внутрисекционном голосовании), «Вагиф» С. Вургуна (6 голосов), «Платон Кречет» А. Е. Корнейчука (4 голоса) и «Любовь Яровая»[345] К. А. Тренева (однако на открытом голосовании, инициированном Немировичем-Данченко, большинство присутствовавших определили, что у Комитета нет оснований включать переработанный вариант пьесы Тренева 1936 года в итоговый список кандидатур[346]). Взявший следом слово Михоэлс принялся отстаивать перед членами Комитета пьесу еврейского драматурга Галкина, указывая на то, что