Trust: Опека - Чарльз Эппинг

— Это не важно.

— Я хочу, чтобы ты знала, чтобы не было больше никаких недоразумений. Будь я натуралом, ты была бы первой девушкой…

— Эрик, я же сказала, это не важно. Правда. Я очень спешу. — Алекс повесила трубку и попыталась дозвониться Руди в офис, но там тоже никто не отвечал.

В зале прибытия аэропорта она снова попробовала дозвониться. Никто не брал трубку. Она позвонила в справочную и попросила номер сотового телефона Руди. Ей тут же дали.

Но и этот номер не отвечал. Какая нелепость! Ведь Руди должен был всегда носить сотовый при себе. Где же он?

Или Руди тоже лежит на дне Рейна?

«Не паникуй, — сказала она себе. — Все будет хорошо». Но ее точила мысль о том, что Георг Охснер — не тот человек, который способен покончить жизнь самоубийством. А если это не самоубийство, что тогда? Несчастный случай? Вряд ли. Убийство? Но кому надо убивать немощного старика? И зачем? Замешан ли как-то в этом Руди? Алекс стала в очередь, чтобы пройти паспортный контроль. У Руди не было причин убивать Охснера. Он мог получить доступ к счету, просто придя в банк и попросив об этом. Так ему объяснил сам Охснер.

Но что же тогда?

Алекс заметила дверь с табличкой «Полиция». Оттуда как раз выходил мужчина в голубой форменной рубашке с широкими погонами, на которых маленькими золотыми буковками было вышито: «Цюрихская полиция».

— Простите. — Алекс направилась к нему.

— Да?

— Если я считаю, что одному человеку в Цюрихе может грозить неприятность, нужно ли мне называть свое имя? Впутают ли меня в это дело, если я только попрошу проверить, все ли с ним в порядке?

— Нет, вам не обязательно называть свое имя. — Было очевидно, что вопрос Алекс удивил полицейского. — Но кто этот человек? Откуда вам известно, что с ним что-то случилось?

— Я не уверена, но кто-то мог бы поехать и проверить…

— Вам нужно обратиться туда, — указал он на табличку «Таможня». — Отделение кантональной полиции — за таможней. На территории ангара «А». А это — полиция аэропорта.

Алекс вновь встала в очередь на таможенный контроль. «Ну конечно же. Попроси полицейских заглянуть к нему. Ничего о себе не рассказывай. Просто скажи, что Руди может грозить опасность, остальное уже их забота».

Пройдя таможенный контроль, Алекс нашла лифт в ангаре «А». Рядом с кнопкой четвертого этажа находился маленький щиток с надписью «Полиция».

Здесь, в Цюрихе, Алекс вспомнила слова Сьюзан: «Никогда не переступай границ своих полномочий». Она нажала на кнопку и подождала, когда двери закроются.

«Может, следует позвонить в банк и рассказать им, что произошло? Нет. Не впутывай сюда банк, — убеждала она себя. — Не впутывай сюда никого. Никого, кроме полиции. Пусть они разберутся».

Двери лифта открылись. Алекс подошла к стеклянной двери с табличкой «Полиция» и нажала кнопку звонка. Ее тотчас же впустили.

Алекс подошла к мужчине, читавшему газету за толстой стеклянной перегородкой. Он был в джинсах и клетчатой рубашке, с неряшливой трехдневной щетиной.

— Да? — оторвался мужчина от газеты.

— Вы полицейский? — Алекс говорила в маленький микрофон рядом с перегородкой.

— Да, что вы хотели?

— Просто спросить… не могли бы вы проверить одного моего знакомого? Он живет в Цюрихе. Думаю, ему может грозить опасность.

— Какая опасность?

— Не знаю. Он не отвечает на телефонные звонки.

— А что вы от меня хотите? — Он непонимающе уставился на Алекс. У него не было ни оружия, ни полицейского значка. Ничего такого, что убедило бы Алекс. Лишь толстая защитная перегородка — чтобы его защищать, так это выглядело.

— Мог бы кто-нибудь отправиться к нему на квартиру?

— А вы ему кто? Родственница?

— Нет. Просто приятельница. Я лишь хочу убедиться, что с ним все в порядке.

— Если вы не родственница, вы не можете…

— Держите. — Алекс достала клочок бумаги и написала имя Руди и номер его телефона. — Неужели никто не может проверить, все ли с ним в порядке?

— Вы сами туда ездили? Смотрели?

— Нет, и не собираюсь. Я просто хочу знать, что с ним все в порядке. — Алекс заправила волосы за уши и наклонилась ближе к микрофону. — Почему бы вам не поработать?

Он взглянул поверх очков и что-то ответил, но Алекс не поняла.

— Не могли бы вы повторить? — попросила она.

— Я сказал, вам следует обратиться в городскую полицию. Может, они смогут вам помочь. Тут отделение кантональной, то есть областной, полиции, и, если вы не родственница, мы ничем не можем помочь.

— Как найти то, что мне нужно? — раздраженно спросила Алекс.

— Управление городской полиции.

— Где это?

— В деловой части Цюриха. Но сегодня воскресенье. Неуверен, что там кто-то есть. По воскресеньям они работают только в первой половине дня.

— По воскресеньям нет ни одного полицейского в полицейском управлении Цюриха?

— В самом управлении — нет. Но вы можете им позвонить, вам дадут адрес отделения, которое отвечает…

— Почему бы вам самому не позвонить им?

— Зачем?

— Ладно, проехали. — Алекс поспешила к стоянке такси. По пути она увидела длинный ряд телефонных кабинок. Зашла в одну из них, чтобы проверить адрес Руди.

Через несколько минут она уже остановилась перед богатым старинным трехэтажным особняком в Цюрихберге — престижном жилом районе с домами один роскошнее другого.

Перед особняком стояла полицейская машина с включенной мигалкой. Неужели полиция кантона связалась-таки с городской?

Возле машины стоял Руди Тоблер. Выглядел он разозленным. Женщина-полицейский, находившаяся рядом с ним, что-то записывала в блокнот.

Алекс выскочила из машины и подбежала к Руди.

— Слава Богу, живой.

Руди молча уставился на нее.

— Где вы были? — воскликнула Алекс. — Я думала, с вами что-то случилось.

Он по-прежнему молча и зло смотрел на нее.

Женщина-полицейский оторвала взгляд от блокнота.

— Это вы разговаривали с моим коллегой в аэропорту?

— Да. — Алекс повернулась к Руди. — Почему вы не отвечали на телефонные звонки?

— Я отключил его. Я был с фрау Охснер. Она в ужасном состоянии. Можешь себе представить! — Это прозвучало так, как будто Алекс была виновата, как будто она сделала что-то не так. — Я как раз переступал порог, когда подъехала полиция. Они сказали, что какая-то американка в аэропорту попросила их сюда приехать. Я так и подумал, что это ты.

— Я беспокоилась о вас.

— Я тоже переживал о тебе, но я не просил полицейских устраивать тебе допрос. — Он повернулся и что-то сказал женщине-полицейскому на швейцарском немецком. Она пожала Руди руку и пошла назад к машине.

— Что теперь? — сухо обратился Руди к Алекс.

— Не знаю. Я просто рада, что с вами все в порядке.

— Как видишь, я жив-здоров. — В его голосе все еще слышались злые нотки.

Алекс увидела, что из окон за ними следят несколько соседей Руди.

— Извините. — Она положила руку ему на плечо. — Когда я прочитала о том, что произошло с Георгом Охснером, и не смогла до вас дозвониться, то подумала, что лучше всего обратиться в полицию: пусть они проверят, все ли в порядке.

— Ценю твою заботу. Но после смерти отца я не доверяю полиции. Именно они пытались убедить меня, что это самоубийство. Они совсем не были заинтересованы в том, чтобы проверить версию убийства. И сейчас с Охснером — то же самое. — Он махнул рукой на верхний этаж стоящего позади него здания. — Давай зайдем внутрь, скроемся с глаз моих не в меру любопытных соседей.

Руди пришлось долго повозиться с замками, прежде чем открыть дверь своей квартиры на втором этаже. Прямо у входа висела большая картина с изображением Мэрилин Монро на фоне золотого листа. Алекс подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть.

— Это Уорхол. Нравится? — Руди тщательно запер за ними дверь. — Сюда, иди за мной.

Он провел Алекс в гостиную. На стенах висели картины всевозможных форм и размеров.

— Вон та — моя любимая. — Он провел Алекс вокруг низкого столика, заваленного книгами по искусству и фотографиями в рамках, к большому, почти на всю стену, красочному полотну. — Это «Тайная вечеря». Одна из последних работ Энди.

— Вы с Уорхолом на «ты»?

— По правде говоря, мы с ним были знакомы, — заметил он вскользь. — Хочешь выпить? — Руди подошел к бару в стиле ар деко, и начал откупоривать бутылку вина. — Бордо подойдет?

— Конечно. — Алекс присела на большой белый диван. На столике рядом с книгами стояла в рамочке фотография Элизабет Тейлор. Она была с автографом: «Дорогому Руди. С любовью, Элизабет».

— Еще один друг. — Руди протянул Алекс бокал вина. — Она раньше приезжала на Рождество в Швейцарию, чтобы провести с нами праздник в Гестате[27] — Он подал ей серебряный портсигар. — Куришь?