Вдаль и вдаль ведут дороги. Путешествие двух братьев - Ройд Толкин

Вот это и правда подстава. Я стою под деревом около нашего отеля «Джуси Снуз», и мне даже сбежать некуда. Я просто вне себя. Даже если бы я попытался строить предположения, что Майк мог внести в свой список, такого я бы не угадал. Но я не пытался, и теперь был просто ошеломлен. И на этом этапе тоже обязательно все снимать? Какого черта я должен и сейчас быть перед камерой?

Ну ладно, я отвел душу в ругани. Пора вернуться в своем рассказе назад.

Я играл рейнджера в «Возвращении Короля». Да, в массовке, но все-таки рейнджера. Я тогда где-то прочел, что съемки «Властелина Колец» подходят к завершению, и решил испытать удачу – попробовать взглянуть одним глазком, что происходит на съемочной площадке.

Так что я написал своей подруге Треси Лори (к сожалению, ее с нами больше нет), которая в то время была главой рекламного отдела «New Line Cinema», и спросил, нет ли какой-нибудь возможности провести меня на съемки.

Она почти тут же ответила что-то вроде: «Ну еще бы, конечно. Я не подумала, что ты захочешь, но да, конечно, это будет прекрасно. Я буду счастлива тебя там увидеть. Но поторопись, они через месяц кончают снимать».

Я был там уже через неделю, и был в восторге от возможности взглянуть на то немногое, что мне позволят увидеть, и ничего большего не ожидал. А вместо этого меня втиснули в костюм, и я снялся в роли рейнджера, сражающегося в Осгилиате. И поскольку я был (всего мгновение) в кадре крупным планом, мне понадобился парик. Причем хороший. И в результате мне дали парик Вигго Мортенсена. Да, за мной развевались волосы Арагорна!

Смутное сходство с Арагорном пришлось мне по душе. Мне понравилось, как я выглядел, и я стал отращивать волосы. Я отращиваю их до сих пор, и сейчас они у меня длинные. Густые, красивые и прекрасной длины. Тут, кстати, надо упомянуть, что Майк тоже когда-то носил длинные волосы. Он собирал их в хвост, но потом решил, что это выглядит глупо, и они ему надоели. Лично я ношу резинку для волос. Не хочу, чтобы они лезли в лицо, поэтому перетягиваю резинкой. Они такие густые, что, когда я зачесываю их назад, они собираются на затылке в пышный кокон. Я сбрил волосы ниже, так что он прекрасно держится.

Я не был у настоящего парикмахера уже лет двадцать-тридцать. Если мне начинает казаться, что нужно к нему сходить, я просто беру ножницы и отрезаю лишнее. Я сбривал часть волос, красился во всевозможные цвета, и почти всегда носил волосы зачесанными назад. Майк считал это идиотизмом и годами высмеивал. Но мне нравится. Это мое дело. Это я. И меня снимают – я должен хорошо выглядеть. Одно дело – так и не пойти в зал, а потом быть вынужденным раздеться, но я просто не могу все оставшееся время фигурировать в документальном фильме с побритой головой. Волосы – это моя поддержка. Страховка. А вдруг мне опять предстоит остаться полуголым, так хоть волосы будут хорошо выглядеть. Правильно?

Неправильно. Майк изменил это щелчком пальцев. «Ну что, моя взяла?» – сказал бы он сейчас с ухмылкой. Годами он меня доставал, чтоб я постригся. А теперь, когда он знает, что у меня нет выбора, знает, что я поклялся выполнить все, что он внесет в список, он берет и вываливает это на меня. Я должен был догадаться. Пока Майк составлял список, я всячески старался не напомнить ему ни об одном своем страхе или о том, чего я очень не хочу делать. Пауки, например, один из таких страхов. Я ни разу не упомянул при нем пауков, потому что жутко их боюсь. В отличие от него – он мог спокойно вынести из дома любых страшных пауков, когда я убегал, вопя как ненормальный.

Я знал, что Майк позабавится, составляя список. За мой счет. Как-то за несколько месяцев до его ухода я сказал: «Слушай, насчет списка. Я сделаю все, что там будет, но там не должно быть такого… ну, понимаешь… как в “Других Чудаках”[17]».

Поясню, я имел в виду уэльскую версию «Чудаков»[18], они очень похожи, но первые «Чудаки» еще и на стероидах. «Ты не можешь приказать мне войти в ресторан и нагадить на стол перед посетителями».

Хорошо помню, как Майк, который уже был в маске и не мог говорить, посмотрел на меня своими огромными выразительными глазами, как бы говоря: «Ты сделаешь все, что я скажу, Ройд». Но я не хочу, чтобы меня снимали исполняющим все следующие пункты списка без волос. Должен же быть какой-то компромисс.

«Я это сделаю, но в последнюю очередь, – предлагаю я. – Дайте мне бритву, и в последний день я сам это сделаю». Звучит как выход из положения.

Но никто не согласен. Дрю печально качает головой, встряхивая своими (слишком длинными) волосами. Видимо, это не в духе списка. Мое отчаяние вскоре переходит в грусть. Хорошо. Придется это сделать. Такой был уговор с Майком. Раз он сказал, я делаю. Я прохожу все пять стадий горевания. Вот как это для меня травматично.

Отрицание. Нет, ни за что.

Гнев. Нет, я не сбрею волосы!

Торг. Я это сделаю, но попозже, ладно?

Депрессия. Отстой.

Принятие. Хорошо, давайте это сделаем.

По этим пяти стадиям я перемещаюсь по кругу все те несколько минут, которые занимает дорога к парикмахеру. Я все еще в шоке, все еще не уверен, что смогу это пережить. Я зол, расстроен, подавлен. Я это сделаю, не сделаю, сделаю. Это все, что у меня есть. Это я сам. Кто я без волос? Но Майк сказал сбрить их. Проклятье. Надо. Но я не могу!

Мы приехали рано, так что берем кофе. Хоть что-то. Я решаю воспользоваться этой паузой и позвонить Стори в Великобританию по FaceTime. Он через несколько дней улетает, но сейчас он дома, и время там позднее. Он сова, и я уверен, что он еще не спит. А мне нужен трезвый взгляд на ситуацию со стороны.

«Это всего лишь волосы», – утешительно отмечает Стори, когда я излагаю ему ситуацию. Легко ему говорить, с его короткими волосами. Где его сочувствие? «Они отрастут. Думай об этом, как еще об одном новом начале. Ты наконец отправился в это важное путешествие,