Сказания о земле Московской - Сергей Голицын

Получил Михаил от народа меткое прозвище — Хоробрит. И означало это, что не истинно он храбр, а только храбрится, хочет показать себя удальцом. Он воспользовался отъездом старших братьев, набрал дружинников и внезапно напал на город Владимир.

— Ступай обратно в свой Юрьев-Польской, — сказал он престарелому дяде Святославу и сам сел на великокняжеский стол.

В народе только головами покачивали да приговаривали:

— Ишь, московский князек какой оказался прыткий!

Ярослав и Василий упреждали Михаила:

— Берегись, воротятся братья от татарского царя с ярлыками и мигом сгонят тебя, угостят твоих молодцов батогами.

Михаил Хоробрит понимал, что только подвигами и славой сможет он закрепиться во Владимире. А где добыть славу?

И повел он своих дружинников в дальний поход на запад. Прошли они сквозь княжество Смоленское, добрались до самой Литвы. И пропали безвестно. Не пишут летописцы, где и как сложили они свои буйные головушки.

Такова была судьба первого московского князя, — впрочем, княжил он в Москве всего полтора года, и как-то не принято отдавать ему высокую честь первенства.

С тех пор в Москве, как и прежде было, вновь власть и суд начали вершить великокняжеские наместники…

Тогда в Монголии перед ханским престолом была между братьями Александром и Андреем, как говорит летописец, «пря» (спор) — кому из них быть великим князем. Гуюк-хан, зная, что Бату-хан покровительствует Александру, отдал Владимирское княжество Андрею, а Александру — Киев, на севере ему достался лишь родной Переславль-Залесский.

Но Александр княжить в разрушенный Киев не поехал, а в 1249 году отправился в Новгород. Приняли его новгородцы «с радостию велией».

Андрей Ярославич был отважным воином, но не хватало ему дальновидности и ума старшего брата, он не хотел оставаться под ордынским ярмом, но не сознавал, что еще не пришло время поднимать меч на столь сильных врагов. Начал он готовить восстание, но осторожный Александр не поддержал брата. Андрею удалось собрать войско, за ним пошли посадские и крестьяне суздальские, те, кто был помоложе да побойчее и кому невмоготу стало сносить ненавистное иго. А люди пожилые, рассудительные остались дома. Они говорили:

— Погодите, куда нам нынче против такой силы идти, ждет нас новое разорение.

Бату-хан послал против восставших царевича Неврюя с войском, полки Андрея были разбиты под Переславлем-Залесским, а сам он бежал в Новгород, но новгородцы его не приняли, пришлось ему бежать в Швецию.

Тем временем, в 1255 году, умер Бату-хан. Стал ханом Золотой Орды его сын Сартак, который тоже благоволил Александру. Но через год брат Бату-хана Берке отравил Сартака и сам стал ханом Золотой Орды.

Опять пришлось ехать Александру в Золотую Орду за ярлыком, везти многие подарки новому хану, его женам и вельможам и опять выносить унижения ради народа русского и ради своей головы.

По сведениям восточным, Александр своим благородным видом, своей обходительностью и светлым умом пришелся по душе и новому хану. Получил Александр ярлык на великое княжение, а также вымолил у хана прощение своему брату Андрею. Тот вернулся из Швеции, и Александр отдал ему на княжение город Суздаль…

Много царств завоевали Чингисхан, его сыновья и внуки. Требовалось в покоренных странах навести хоть какой-то порядок.

Везде в подвластных чингизидам землях в 1257 году началась перепись, чтобы знать, сколько народу живет в каждой стране, в каждом городе, в каждом селении, чтобы посчитать, сколько дани следует брать с этих стран.

Стали ездить по Руси татарские «численники», переписывали всех людей, только духовных лиц в переписные листы не вводили. Сказано в летописи: «Тое же зимы бысть число, и изочтоша всю землю Руськую, только не чтоше, кто служил церкви».

Таков был хитрый и дальновидный завет Чингисхана по всем завоеванным им землям. Завещал он своим потомкам — не ущемлять права священнослужителей, тех, кто властвовал над сознанием простого народа. Так духовенство всех вероисповеданий привлекалось на сторону покорителей.

Лишь в дни самого нашествия на Русь гибли служители церкви вместе со всеми защитниками. А в последующие годы они не испытывали особой нужды, жили обеспеченнее посадских и крестьян.

Христианская религия всегда призывала к покорности светским властям. За редкими исключениями священнослужители не участвовали в народных восстаниях тех лет, наоборот, в своих проповедях они говорили о терпении и смирении. И ханы пользовались этой покорностью. Не оттого ли перепись на Владимиро-Суздальской земле прошла спокойно, хотя и под защитой Александровых дружинников.

Ездили по городам и селениям ханские чиновники — баскаки — под охраной вооруженных отрядов, проверяли, как живут на Руси, выслеживали, не собираются ли где нарушать порядки, не замышляют ли восстания. Ездили, и также под охраной, сборщики дани, забирали прежде всего мехами. Боярам да купцам легко было давать, а посадским и черным, «меншим» людям туго приходилось.

В былине про сборщиков дани и баскаков поется:

У кого денег нет —У того дитя возьмет.У кого дитя нет —У того жену возьмет.У кого жены нет —Того самого головой возьмет…

После кровавых, с огнем дней нашествия наступили тягостные годы угнетения, когда приходилось смиренно исполнять волю завоевателей.

Застучит ли кто в ворота — и люди в страхе припадали к двери, пробирались к забору. Кто стучит — друг или враг, какой может отнять у тебя все, что захочет?

Вот какие повинности нес народ кроме ежегодной дани: запрос — дополнительная дань, почесть — тоже дань для какого-либо ханского вельможи, кормы, питие — содержание и кормление сборщиков дани и баскаков, а также других подданных хана; ям, то есть давать всем им для проезда коней и подводы.

Унизительно было склонять голову перед чужеземцами, беспрекословно отдавать потом и трудом нажитое…

Хан Берке повелел провести перепись и в Новгороде. Иные бояре давали совет: откупиться надо серебром и мехами, миром кончить. «А чернь не хотела дати числа». Господин Великий Новгород, не испытавший ужасов нашествия, воспротивился, говорили простые люди: «Не допустим нечестивых баскаков до святой Софии».

Княжил тогда в Новгороде сын Александра — Василий. Повелел ему отец помочь переписчикам. А Василий его не послушал, встал на сторону простых людей; и не допустили новгородцы переписчиков, начали к брани готовиться.

Разумел Александр, коли пойдут золотоордынцы через землю Владимирскую на Новгород, много зла натворят по пути. Запылают тогда города и села, заплачут жены и дети по убитым. А как вступят ханские кони в пределы новгородские, так еще пуще попусту крови русской прольется.

Помчался Александр в Новгород, начал расправу с ослушниками хана. Сына Василия он сместил, поставил вместо него другого сына — Дмитрия. Посадника тоже сместил и повелел отрезать языки всем тем, кто на вече громче других ратовал за волю новгородскую. Присмирели новгородцы, головы склонили, и он послал гонца к переписчикам сказать, что могут они приезжать спокойно.

Так под надежной охраной Александровых дружинников была проведена перепись. С той поры стали новгородцы платить дань в Золотую Орду, неохотно давали, но платили, с каждого двора собирали. Впоследствии прозвали ту дань «черный бор».

Ханские сборщики не могли успешно вытягивать дань от жителей чуждой и тайно враждебной им Руси. И тогда в Орде догадались ставить особых откупщиков-изменников русских. Собирая дань, они «велику пагубу творили».

Но зачастую невмоготу становилось простым людям. В их сердцах, как сказал летописец, запылала «ярость».

В 1262 году почти одновременно поднялись восстания в городах Владимире, Суздале, Ростове, Угличе, Переславле-Залесском, Ярославле, Великом Устюге. То были истинно народные восстания — городских черных людей и крестьян, которым горше всего доставалось от откупщиков. Лиходеев изгоняли, а в иных местах умерщвляли. Так, в городе Ярославле был убит помогавший откупщикам бывший монах Зосима.

За это убийство Берке-хан послал на Ярославль отряд карателей. Жители города, кто мог держать оружие, вышли навстречу, и на горе в неравной битве погибли все до единого. Когда враги ушли, жены и дети убитых собрались их хоронить. Они плакали и горевали — «тужили». С тех пор и до сегодняшнего дня та гора называется Туговой…

Берке-хан подозревал заговор также по другим городам русским и стал готовить на Русь большой поход.

Понял Александр: надо в путь отправляться, «отмолить люди от беды», спасти народ от нового нашествия. Поехал он в Орду в четвертый раз.

По словам летописца, так убедительно было его красноречие, что ему удалось уговорить Берке-хана сменить гнев на милость. Большой карательный поход на Русь был отменен. А скорее всего, помогли щедрые дары, поднесенные хану, его женам и приближенным, хотя летописцы об этих дарах не поминают.