Первая колония - Юрий Ижевчанин

Уже горная дорога была лучше, чем тракты королевства. А купание в озере и прохлада помещений в башне окончательно освежили Атара. Тор и Атар вдвоем поднялись в одну из верхних зал башни, чтобы поговорить наедине за чашею вина. Любуясь вечерним видом на озеро, принц сложил стихи:

Я кем-то властвую, кого-то разделяю, кому-то душу без сомнения дарю.

Куда-то в небо беззастенчиво ныряю и в ком-то памятным безмолвием горю.

Я дрянью глупые надежды разбавляю и где-то странствую в беспамятном плену.

Зачем-то мыслями причины истязаю и после выводы ненужные кляну.

Я как-то чувствую, что что-то понимаю! Я что-то знаю, но не всё осознаю.

Открыто радуюсь, когда в себя ныряю и как-то честно многоточия… люблю.

(И. Кривчиков)

Тору ничего не оставалось, как ответить своим стихом:

Я знаю то, что ничего не знаю,

И понимаю то, что не постичь.

Я собственных надежд не разделяю,

Иду лишь на небес беззвучный клич.

Кто любит истину, тот исказит ее же,

Кто верит в женщину — любви не сохранит.

Кто победил — теряет, что дороже,

Кто милосерд — тот кровью весь облит.

Мудрец ребенку уступает в споре,

Военачальник мужиком убит,

Крепчайший дуб нуждается в опоре,

И от ударов не спасает щит.

На том стою, и не могу иначе,

И глас народа ничего не значит.

— Ну в этом-то мы с тобой и с Клингором сходимся, — рассмеялся Атар. — Мы действуем по внутреннему убеждению, не взирая на то, идем ли мы в ногу со всеми или в одиночку против всех.

— Ну да. Если ты случайно идешь в ногу со всеми, это еще не повод менять ногу, — улыбнулся Тор.

— Здесь просто прекрасный вид. Такому человеку, как ты или я, просто необходимо вырываться из суеты городов. Я мечтаю, что, когда я немного обустрою свою колонию, я тоже построю башню на берегу моря и буду в ней наслаждаться тишиной и прекрасными видами за чашею вина. Либо в обществе только моей милой супруги, либо в обществе близких друзей.

— Ну, для этого не нужно было уезжать в колонию. У тебя в Сахирре прекрасные места на побережье есть, как я видел на гравюрах.

— Уезжаю я по другой причине. Противоборство с великим Жугэ (пусть все то злое, что он вынужден был сделать, будучи полководцем и князем, простится ему, так как делал он это ради великих целей и никогда не отступал от чести) показало мне, что во мне остались нераскрытые силы. А здесь их прикладывать некуда. Не думаю, что в ближайшие годы Старквайе понадобится второй главнокомандующий. Идти командовать армией какого-то окраинного князька в войне против варваров или в междоусобице… Зачем? Если уж не удается командовать армией королевства или империи, надо вести свою армию. Если уж я недоволен тем, как устроена наша вайя, нужно брать власть или создавать свою. Вот я и выбрал свой путь.

— А глас народа ославил тебя как сумасшедшего, — улыбнулся Тор.

— Вот и хорошо. На юге те, кто спокойной жизни ищет, не пригодятся. Я надеюсь, что ты посоветуешь мне тех из своих подмастерий и подмастерий твоих мастеров, кто лучше других готов к испытаниям и дерзаниям. Обычных людей я беру всех: там, где борьба постоянная, тяжкая, где необходимо сплотиться, даже бывший бандит часто становится хорошим человеком. А вот мастеров я стараюсь приглашать с разбором. Какие будут основатели цеха, таков и цех будет. Поэтому мне предстоит в Зооре и Линье очень трудная и неприятная задача: соблазнять гетер, чтобы уговорить ехать с собой достойных. Без цехов гетер, художников и музыкантов новое королевство не может появиться.

Атар не заметил, что он оговорился, сказав вместо "княжество" — "королевство". Зато это отметили Тор и Лир, который принес еще кувшин вина и закуски. Позволить прислуживать чужому человеку при мужском разговоре друзей было ни в коем случае нельзя, поэтому Лир, как и полагалось, исполнял обязанности пажа.

— Я думаю, что ты бы и империю там мог создать, если Судьба тебе чуть-чуть поможет. — улыбнулся Тор. — Другое дело, пожелаешь ли ты стать императором варварской империи?

Атара передернуло. Уже второй раз у его собеседников вырвались эти слова: империя и варварский император. Причем оба собеседника были отнюдь не глупейшими людьми в этой Империи. "Не хватает теперь лишь, чтобы король или королева Толтисса предсказали мне то же самое. А то еще вдруг Император благословит на захват короны Южной Империи. А мне прежде всего укрепиться бы там, создать крепкое и здоровое общество." — подумал он.

И тут Лир неожиданно спросил отца, который не ожидал такого вопроса от восьмилетнего мальчика:

— Отец, а почему мы не отправляемся на новые земли?

— Сын, что нам там делать? У меня владение здесь, у меня здесь дела, да еще одна новая идея пришла.

— Там бы мы могли создать себе княжество или другую вайю с самого начала и не зависели бы от королей. Ты что, считаешь себя менее способным, чем князь Клингор или принц Атар?

— Ну ладно, сын мой! Запомни, что у каждого есть главная способность, и если увлечься побочной, то Судьба и Всевышний с него строго спросят. Моя главная способность — металл, а не люди. То, что ты предлагаешь, это все равно, как если бы принц Атар, который, как я знаю, иногда любит помахать молотом, вдруг решил бы стать Великим Мастером-кузнецом. Иди занимайся, а то мы зря теряем время, — только и ответил ошеломленный и озадаченный Тор.

Лир, несколько раздосадованный, вежливо поклонился и удалился.

Принц рассмеялся. Действительно, поработать в кузнице было одним из его увлечений еще с юности. Ему нравился запах раскаленного металла, то, как он обретает форму под ударами тяжкого молота или маленького молоточка, сильные и здоровые мужчины, составляющие мощные цехи. Если у них и были пороки, то естественные для мужчины. Кто-то выпивал, кто-то любил подраться, кто-то слишком азартно играл в кости или в карты, кто-то изо всей силы влюблялся, кто-то чередовал эти увлечения. Но потом люди искренне каялись в них и возвращались к работе до нового выхода за рамки. И случалось все это не так часто. Так что в обществе мастеров не было мелкого изысканного разврата, пронизывающего светское общество. Там все было естественно.

В колонию свою принц набирал прежде всего воинов, крестьян и мастеров по металлу, считая, что остальное приложится. Если люди увидят тех, кто способен их защитить и повести на великие дела, они сами потянутся. Во всяком случае, те, кто желает большего, чем спокойное гниение.

Лишь теперь у Тора дошли руки еще до одной вещи, которая его поразила в высказывании принца.