Эксгибиционистка. Любовь при свидетелях - Генри Саттон

— Ты что, летишь одна? — спросила ее женщина.

Мерри задумалась. Теперь что с ней сделаешь! Не повернут же они обратно и не сядут, чтобы высадить ее из самолета. И кроме того, она явно была одна. Поэтому она ответила: «Да, одна».

— И ты летишь до самого Нью-Йорка одна?

— Там меня встретит папа, — сказала она. Это было не совсем правдой. Она собиралась найти папу. Она хотела встретиться с ним. Вот почему она выбрала Нью-Йорк, а не Мехико и не Канзас-сити или Сент-Луис: названия этих городов она видела на табло в аэропорту. Она решила, что путешествие в Нью-Йорк будет интересным, и что там она встретит папу, они поедят мороженого, а потом она вернется домой. И к тому же она никогда еще не ездила так далеко. А ведь чем дальше от дома, тем безопаснее. Она уже давно поняла, что если сделаешь что-нибудь нехорошее, но незначительное, то тебя сильно накажут — например, за разбитый стакан или за разлитые на скатерть чернила. А вот если ты совершишь что-нибудь совсем ужасное, например, откроешь на ходу дверь автомобиля, — то тебя ожидают только испуганные упреки, слезы и объятия матери. Так что Нью-Йорк, именно потому, что он так далеко, был, можно сказать, самым безопасным местом в мире.

Ее соседка удивилась, что она такая смелая девочка, уже совсем большая, совсем взрослая, но, правда, помогла ей установить на откидном столике поднос с обедом, который принесла стюардесса, а потом взяла для нее подушку и одеяло и помогла устроиться поудобнее и поспать немножко, а потом помогла и с ужином и даже попросила у стюардессы еще один стакан молока. Мерри очень старалась быть хорошей, не только в знак благодарности к доброй леди, но еще и понимая, что стюардесса, которая наблюдает за ними, естественно, сделает вывод, что они летят вместе. А этот вывод и был ее билетом.

Разбуженная стюардессой, Мерри сразу не поняла, сколько времени уже прошло. Она спала, накрывшись одеялом с головой, но стюардесса проверяла, у всех ли пристегнуты ремни, потому что самолет пошел на снижение. Мерри поблагодарила стюардессу и соседка помогла ей справиться с замком ремня. Самолет падал: она отчетливо ощущала его падение, потому что уши у нес заложило, словно она ехала вниз на скоростном лифте. Потом они сели, а двигатели вдруг зарокотали громче, и она решила, что произошла поломка и сейчас случится что-то ужасное, и вцепилась в руку своей соседки. Но ничего не случилось, самолет остановился и она отпустила руку. Мерри улыбнулась победно и облегченно, радуясь, что она все-таки добилась своего, что ей это все-таки удалось, но тут стюардесса объявила, что они совершили посадку в Чикаго. У нее сердце ушло в пятки.

Мерри начала лихорадочно соображать. Что же делать? Как поступить? Выйти? Остаться на своем месте? Самое безопасное, решила она, это оставаться на своем месте. Да-да, сидеть. Просто сидеть рядом с этой леди, притвориться спящей, пока самолет снова не взлетит. Или, может быть, пойти в туалет и вернуться на свое место перед самым взлетом? Можно и так, если понадобится. Но уж коли ей удастся выпутаться, просто оставаясь сидеть, это было бы лучше всего. И она уже решила так поступить, как вдруг сидевшая рядом женщина отстегнула ремень, пожелала ей счастливого пути и встала, собираясь покинуть самолет здесь, в Чикаго… Это ужасно! Она выждала еще минуту, делая вид, что не может расстегнуть ремень, потом расстегнула его и пошла вслед за женщиной. Этот самолет был битой картой. Стюардесса-то ведь решила, что они летят вместе. Поэтому ей придется сойти с этой женщиной и добывать другой билет. Так что — вперед. Она подумала, что проделать все то же самое еще раз будет не так уж трудно и ей удастся попасть на самолет до Нью-Йорка. Уж коли ей удалось добраться так далеко, подумала она, можно проделать и остаток пути.

И проделала бы, если бы стюардесса не оказалась столь любезна и не крикнула вдогонку доброй женщине:

— Подождите, мэм! Не забудьте вашу малышку!

— Мою малышку? — спросила женщина, обернувшись. — Это не моя девочка.

Мерри побежала вниз по трапу. А стюардесса побежала за ней. Двое мужчин в летных костюмах появились в дверях аэровокзала и тоже побежали за ней. Она поняла, что убегать бесполезно, и остановилась. Она просто стояла и дожидалась их, а они подбежали и схватили ее за руки. И потом началась эта тягомотина, страшная тягомотина: ее повели в кабинет и стали задавать вопросы ей и ее соседке по самолету, и все пытались выяснить, кто же она такая. А ей было наплевать. В кармане у нее лежало всего-то восемьдесят пять центов: если им уж так нужно, они могут их у нее отобрать.

Увы, ей никто не верил. Ситуация была в самом деле смешная, и она прекрасно понимала, почему ей не верят. Она была «зайцем», или как там называют безбилетных пассажиров самолета, и пролетела от Лос-Анджелеса до Чикаго. Ее спрашивали, кто она такая, и она, естественно, отвечала:

— Мередит Хаусмен.

С таким же успехом она могла сказать: «Джон Уэйн», или «Гэри Купер», или «Генри Фонда». Конечно, ей не верили. Женщина, сидевшая с ней рядом в самолете, вспомнила, как девочка что-то говорила ей о папе, который должен был ее встретить в Нью-Йорке.

— Я солгала, — сказала Мерри.

— Обманывать нехорошо! — сказал инспектор по транспортному обслуживанию пассажиров, который пытался разобраться в этой ситуации. — Ты разве не понимаешь?

— Понимаю, — солгала Мерри. Она вовсе этого не понимала. Нехорошо то, что она полетела на самолете. А ложь — это необходимая и неотъемлемая часть повседневной жизни.

— Ну ладно, — сказал инспектор, который держался так приветливо и невозмутимо, что Мерри даже подивилась, как это ему удается сохранять самообладание. — Перестань дурачиться и назови нам свое настоящее имя.

— Мередит Хаусмен. Все называют меня Мерри, — повторила она в сотый раз. Но подумала про себя, отчего бы не придумать какое-нибудь другое имя. Они ведь этого заслуживали — со всеми этими «перестань дурачиться».

— Я дочь Мередита Хаусмена.

Инспектор пожал плечами, взглянул на мужчину, сидящего за письменным столом — наверное, он был большой начальник, — и тот тоже пожал плечами.

— Хочешь, мы ему позвоним? — спросил инспектор.

— Да, — ответила она. Вообще-то ей не хотелось. Совсем не хотелось. Лучше бы ее посадили на самолет до Нью-Йорка и дали возможность позвонить ему оттуда. Вот тогда он точно удивится и обрадуется! А что хорошего, если ему позвонят эти дядьки и скажут, что поймали его дочь без билета в Чикаго. Так они все испортят. Но, с другой стороны, она не хотела сидеть в этом дурацком кабинете еще целый час и выслушивать их занудливые вопросы.

— Мерри, ты не знаешь, какой у него номер телефона?