Станешь моей сегодня! - Анна Россиус

об этом вот так. Софья собиралась познакомить нас по возвращении в Москву.

- Женится он... Сперва жениться надо было, а потом уже прилюдно тискать! Будто она девка какая-то..!

По выражению папиного лица понимаю - будь он сейчас в этой комнате, "моего жениха" не спасло бы от родительского гнева ничего – растерзал бы в момент.

- Соня, что еще он успел там с тобой сделать? Скажи папе, не бойся!

Ага, щас.

- Ничего он не сделал, пап! Мы вернёмся и приедем к тебе, поговорим обо всём.

Думала, Марк будет отмалчиваться и лишь создавать видимость участия. Но он добросовестно исполняет свою роль. Рассказывает вкратце, что мы приехали в Санкт-Петербург исключительно по работе, а вовсе не для того, чтобы предаваться греху. Что дружим мы, оказывается, еще с лета, а сошлись только месяц назад... ну и тому подобное.

- Чтобы завтра были здесь, как штык! – дослушав, рявкает папа.

Но, совершенно точно, он уже остыл. Хоть и не поверил, скорее всего.

- Теперь порядок? – спрашивает Миллер, захлопывает ноут и убирает его в чехол.

- Только для начала. Самое главное ждёт меня дома. Там он, боюсь, вытрясет из меня всю правду.

Миллер снова берет меня за руку и ведёт в гостиную. Там нас ждёт сервированный для завтрака столик. Можно было поесть сразу, как только это всё привезли в номер, но мне кусок в горло не лез. Поэтому, решили сперва позвонить отцу, а потом уже всё остальное.

Марк стягивает галстук, снимает и кладёт в кресло рубашку. И снова остаётся голым по пояс.

Смотрю на него зачарованным взглядом, уже не таясь. Что уж теперь?

- Хочешь, футболку надену?

- Твой голый живот мне не испортит аппетит, не волнуйся, – отвечаю, стягивая блузку. – Вот если бы ты был волосатый...

- Ты тоже можешь снять майку, – усмехается Марк. - Правда, твоя голая грудь может лишить меня аппетита надолго...

Если я хоть немного научилась распознавать его намёки, то это был комплимент только что. Или нет? Боже, как с ним сложно.

А вдруг нет? Что, если он настолько брезгливый... Но, если вспомнить, в какие места он меня целовал... И всё таки?

Марк разливает кофе в кружки, добавляет молоко... и даже на меня не смотрит. Начинаю злиться.

- Тебе она нравится? Или наоборот?

Ну почему я не могу держать язык за зубами?! Какое мне дело, что он думает об отдельных частях моего тела?! Наверное, это всё потому, что он у меня такой первый. И единственный, к кому я испытываю сильные чувства.

- Твоя грудь? – он перегибается через стол, тянется ко мне и целует в губы. - Очень. Сожрал бы.

И я опускаю лицо, чтобы он не видел мою глупую улыбку.

Веду себя, словно девочка-подросток на первом свидании. Хочу забыться на время и представить, что у нас с Марком всё по большой и чистой любви, о которой я всегда мечтала. Хотя бы до завтра, пока мы здесь, в Питере.

Мы садимся рядышком. Завтракаем, или, скорее, уже обедаем. Я щёлкаю пультом, выбирая канал.

О! "Величайший шоумен" – мюзикл, который давно хотела посмотреть. На таком большом экране в пол стены классно будет.

Боссу, наверное, такое не зайдёт. Но кто ж его спрашивает? Пусть будет благодарен, что не "Грязные танцы" какие-нибудь.

Однако, на первых же кадрах Марк узнает фильм и, улыбаясь, комментирует:

- С Хью Джекманом. Нормально.

- Видел раньше?

- Нет. А ты?

- Тоже. Но очень хочу. Ты можешь уйти в спальню. Если, конечно, у тебя нет никаких дел в городе...

- Нет у меня никаких дел. И в такую жуткую метель неохота уходить от камина... пусть и искусственного... Давай посмотрим, за что его номинировали на Оскар.

Ого. Так у нас романтический вечер вдвоём намечается? То есть, пока еще день. Но уже темно из-за того, что на улице такое ненастье.

Я освобождаю столик от посуды. Марк звонит в ресторан и требует глинтвейн и что-то еще к нему.

Миллер успевает сделать еще несколько звонков в Москву, а я – переодеться в спортивный костюм, прежде чем доставляют наш заказ.

- Красота какая...

Штрудель, глазированные пряники, имбирное печенье... Ароматный глинтвейн в больших толстостенных кружках с сахарным кантиком. Есть не очень хочется, но для глаз – настоящее наслаждение. И запахи изумительные, новогодние.

- Нравится? Только сладкое. Мы же наелись, да?

- Угу. А там точно нет алкоголя? А то я опять...

- Точно. – усмехается босс. – Он на виноградном соке.

Марк щёлкает выключателем и комната погружается во мрак. Глаза быстро привыкают и начинают различать очертания предметов в тусклом жёлтом свете пламени.

Большие тёплые руки чувственно обнимают сзади.

Минуту стоим неподвижно, пытаясь различить происходящее на тёмном экране. Но пока что ничего непонятно. И меня больше заботит то, что я сейчас чувствую, чем то, что вижу. Вообще, хочется закрыть глаза и наслаждаться нашей близостью.

Сейчас она совсем не такая, какой была в постели. В этот волшебный миг между нами – нежность, тепло, потребность друг в друге.

Пожалуйста, пусть он влюбится в меня с первого взгляда? Вот прямо с этого невероятного вечера?

Миллер тянет за руку к дивану. Мы забираемся на него с ногами и берем по исходящей вкусным паром кружке. Осторожно чокаемся.

- Здорово всё получилось же? – он улыбается.

- Угу, – отпиваю и облизываю сахарные песчинки с губ.

Внутри разливается приятное тепло.

Ещё по несколько глотков, и Марк отставляет глинтвейн на столик. Облокачивается на подлокотник и усаживает меня у себя между бёдер, прижимая спиной к груди.

Просовывает лапы под кофту и начинает мерно поглаживать мой живот...

Когда там начинает действовать наше соглашение "никакого секса, пока сама не попросишь"? Сегодня считается, или еще нет?

Сама того не замечая, начинаю всё явственнее ерзать задом у него между ног.

И минут через десять безмолвного киносеанса слышу шумный вздох...

Глава 18 Марк

Глава 18 Марк

"Между нами ничего не будет, пока не попросишь." Зачем я это сказал?! Кто меня за язык тянул?

Держать Софью в руках и чувствовать, как она виляет задом, устраиваясь удобнее... просто адище! Ведь понимает, наверно, что я сейчас взорвусь... но молчит.

Поначалу