История русской риторики. Хрестоматия - Аннушкин Владимир Иванович

К тому же да чинным расположением чинно изобретеннаго утверждения и наученным речений и сказаний крашением, паче же реку, от сих чинов или способов составленным глаголанием ритор воздвигнет в сердцах слушателей страсти, их же требует предложенная от него вещь, наприклад: отмщение за злодеяние требует страсти свирепства, незлобие – умиления, похваление – радости, похуление – печали, советование – надежды, отсове‑тование – опасения, и да управляяся человек в таковых чинах, готов будет всегда и о всякой вещи составляти глаголания (орации), уверующая ушеса и воздвизающая сердца у слушателей. Таковыя чины, управляющая в речеточстве, мудрецы нарекоша наукою риторики, яко гречески риторика наричется речеточство.

Придается науке и частое употребление риторики, еже толико нуждно есть всем науком, елико нуждное есть управление нив земледельцам, чищение оружия ратоборцам, ибо аще земледельцы не управляют нивы, нива, дивиим и непотребным исполненная зелием, не бывает удобная посеянных на потребу человеком издавати семени. Ратоборец же, аще оружие в забвении без чищения оставит, ржею поврежденное и снеденное будет, тем же в ратном деле не будет к употреблению удобно. К томужде возможно привести руку: аще и управленная, или успособленная (правленная, обыклая) будет к каковому мастерству, обаче без частого употребления в таковом мастерстве управления или успособления оного лишится.

Тем же нужно есть частое употребление и риторики, ибо аще ритор и научен будет и управлен в речеточстве и от естества дарами речеточству приличными обдарен, обаче без частаго употребления в речеточстве, лишится речеточства, ибо разум, окрест иных упраждняяся, управление в риторицких делах погубляет: ни изоберсти чиннаго предложенней вещи доводу, ни расположити онаго кроме великаго труда возможет и ко (во?) всяком слагании глаголания без частаго употребления управитися не возможет. Аще же и управится обаче без употребления, погубляет е. Ни устне свободны суть краснаго и глаголанием приличнаго издавати гласа без частаго употребления, ни движения телесе в произношении гласа зело полезнаго без частаго употребления возможем издати. И в памяти великую имать силу частое употребление, ибо егда часто из уст глаголати, сиречь памятовати приучаемся, многая словеса и сказания, и наша, и чуждая писания, тогда великую памяти придает силу.

Такожде подражание, им же подобни кому желаем в речеточстве быти, не последнее есть между сими винами, ими же изобретение, расположение, изглаголание и прочая. Яко нехотящему в неведомый шествовати путь предводителя должни искати, да ему последствуйя от праваго пути не заблудит. Сице по широких риторики полях желающему прехождати нуждно есть искати искуснаго и похвалнаго в ритори(чес)кой науке творца, да ему подражайя путем риторики правым ко сочинению глаголания приидет, сиречь да наприклад: его изрядный сочиняет изрядное глаглание, ибо всегда тщателнии риторы, взирающе на изрядных творцев, внимают себе изобретение оных, разположение и всякия изглаголания образы, сиречь речения и сказания, и оттуду приклад емлют, како глаголание начати, како повествовати, (како) предложити, како прилично изяснити и распространити, каковым образом из мест взяти доводы ко утверждению и како оныя расположити, каковым образом слышателей сердца воздвигнути или успокоити, разярити или умилити, и каковым изглаголания родом нечто изрещи.

Сия вся должно есть ритору, творцев риторичных чтя, внимати, и не точию риторичных, но и прочиих творцев. Наприклад: речеточцу церковному должно есть творцев богословских, учителей церковных, учащых народы, чести и внимати, такожде и летописцев. Речетоцу же мирскому и в гражданских делах речеточствующему должно, чтя, внимати речеточцев, о общем добре, о государстве глаголющих – не токмо речеточцев, но и прочих творцев гражданских. Таковыя суть философы нравныя, иже о науке гражданской мудрствуют. Такожде и историографов, сиречь летописцев, иже описуют всякия дела, случающыяся многим царем и царствам.

В подражании же сем Квинтилиан Кикерона зело хвалит, ибо возсияша в нем добродетели риторския многих творцев: во воздвижении – сила Димостенова, многоречие Платоново, умилность Исократова, и каковая ни буди бысть, когда славимая добродетель риторская в каковом речеточце, сия просвети лучы своя в Цыцероне.

Тем же убо всяк риторики ученик со тщанием да внимает себе подражание, и о нем яко о зелном нуждном попечение да имать.<… >

Вопросы и задания

1. Чем риторика отличается от грамматики? Какие качества речи требуются от риторики и грамматики?

2. В чем состоит отличие риторики от «многоглаголания» (см. вступление)?

3. Что такое неопределенное и определенное вопрошение (см. главу 1)? Каким современным понятиям соответствуют эти термины?

4. Какова природа трех основных родов речи: показательного, рассудительного и судебного!

5. Каким способами мы «улучаем» (осваиваем) части риторики? Каким современным понятиям соответствуют термины естество, употребление?

6. Как Михаил Усачев объясняет «дары естества»! Насколько суждения Усачева применимы к современному идеалу оратора?

7. Каково происхождение «науки» и какого действия требует «наука» на ученика во время учения?

8. Какие виды страстей «воздвигает» ритор в сердцах слушателей (см. главу 4)?

9. Какие выразительные сравнения приводит Усачев, чтобы побудить ритора к частому упражнению и тренировке в риторике (см. главу 5 об употреблении)?

10. Как Усачев объясняет необходимость подражания и изучения образцовых авторов – «творцов»?

Андрей Белобоцкий

Риторические труды

Лн Белобоцкий (Андрей Христофорович) (сер. XVII– нач. XVIII в.) – поляк по происхождению, в юные годы странствовал по Западной Европе «для научения философских и богословских наук». В 1681 г. с епископом смоленским Симеоном прибыл в Москву в надежде получить место в создававшейся здесь академии, но был обвинен в ересях. Вызванный к патриарху, Белобоцкий обязался осудить католицизм и протестантство, в 1682 г. принял православие, получив в крещении имя Андрей. После испытания в Посольском приказе в знании латинского, французского и итальянского языков взят туда на службу. В 1685 г. участвовал в диспуте с братьями Лихудами и был уличен ими в ереси. В январе 1686 г. приписан в качестве переводчика к Великому посольству Ф. Головина (1686–1691 гг.), принимал участие в переговорах с иезуитами, представлявшими китайскую сторону. О последних годах его жизни свидетельств мало: по-видимому, Белобоцкий скончался после 1712 г., когда была напечатана его «Краткая беседа о милости с истинною».

Белобоцкий оставил целый ряд значительных сочинений, пользовавшихся огромной популярностью в начале XVIII в. Риторические сочинения Андрея Белобоцкого датируются А. Ф. Горфункелем следующим образом: в середине 90-х годов создана «Риторика» (или «Наука проповедей», называемая иногда по 1-й книге «Книга о разумех писма святаго»); в 1698–1699 гг. – «Великая наука Раймунда Люллия»; в 1700-е годы – перевод «Краткой науки Раймунда Люллия» и «Книга сия философская…» (иначе «Краткая риторика») (см.: Горфункель А. Ф. Андрей Белобоцкий – поэт и философ // ТОДРЛ. – М.; Л., 1962. – Т. XVIII. – С. 195).

Несомненно, самое популярное из них – «Великая наука Раймунда Люллия» (нам известны 65 списков), представляющая попытку найти всеобъемлющий метод познания и легкого усвоения наук. «Риторика» ориентирована на составление проповеднической речи, поэтому не случайно ее называют «Наукой проповедей». В 1-й книге «О разумех писма святаго» анализируются 4 «сенса» – «разума» («литералный», «моралный», «аллегоричный», «анагоичный») – способы создания и толкования текста; 2-я книга объясняет «материю поучения», подробно описывая возможные предметы проповеднической речи; 3-я книга «О формах поучений» – ряд пространных рассуждений о теме («феме»), разных частях композиции, нескольких формах риторических с различными объяснениями системы общих мест и понятий, касающихся универсальных категорий смыслов текста.