Дипломатическая смерть - Светлана Алешина

Лариса, оба Стальцевых и Морьентес с удовольствием их заняли. Лариса, сев с краю рядом с Морьентесом, напряженно наблюдала за ним.

Он был внешне спокоен, однако чувствовалось, что внутренне он напряжен. Он постоянно играл пальцами и хмурил брови.

Лариса же снова и снова мысленно сравнивала его лицо с фотографией, которую она видела в комнате убитого недавно пенсионера Гаева. И приходила к выводу, что Морьентес — это и есть официально считающийся умершим в 1980 году первый секретарь посольства СССР в одной из латиноамериканских стран Николай Березников. Сходство, несмотря на то, что фотография была двадцатилетней давности, было очевидным.

И она попыталась снова вызвать сеньора Морьентеса на откровенный разговор, шепнув ему на ухо:

— Почему Мурадов так волнуется по поводу вашей встречи с Андреем? — спросила она.

— Деньги всему виной, — сухо ответил Морьентес так же шепотом.

— Деньги? — заинтересованно спросила Лариса.

Однако на это Морьентес ничего не ответил. Молчал он как рыба. Губы его были сжаты, а глаза — пусты. Несмотря на то, что он изо всех сил делал вид, будто заинтересован разворачивавшимся на сцене действием.

— И все же кто вы на самом деле? — продолжила наседать Лариса.

— Кто я? — переспросил испанец. — Ну, тут все очень просто… Меня зовут Рауль Морьентес, я приехал в вашу страну из Испании. Или вы не поняли, что я сказал в начале нашей встречи по-английски?

— Вы могли бы говорить по-русски. Мне представляется, что этим языком вы владеете лучше, — не осталась в долгу Лариса.

Глаза Морьентеса стали холодными. Он глядел на нее в упор, и по всему было видно, что он не намерен говорить ей правду.

И тут неожиданно раздался мужской голос из динамика, который висел на стене.

— Просим всех соблюдать спокойствие и покинуть помещение театра. В здании заложена бомба… Еще раз повторяю — соблюдайте спокойствие и выходите из театра.

Лариса вместе с двумя братьями и Морьентесом сидели, пожалуй, ближе других к выходу. Однако они дождались, пока другие, более обеспокоенные ситуацией люди бросятся спасаться. А потом уже присоединились к толпе.

Они вместе с толпой совершили обратный путь в вестибюль. У самого выхода создалась куча-мала. Из-за того, что все пытались первыми пройти в дверь, продвижение было затруднено. Наконец, изрядно помяв себе бока, Лариса, Морьентес и оба Стальцева вырвались на улицу. И там они смогли оценить последствия учиненного ими беспокойства в полном масштабе.

Сад был заполнен людьми в военной и милицейской форме. Они сновали туда-сюда с озабоченным выражением на лицах. Командиры отрывисто отдавали команды, а посетителей сада уговаривали немедленно покинуть это место.

Лариса подошла к одному из начальников и, сделав серьезно-проникновенное лицо, заговорила с ним:

— Здесь присутствует иностранный гость. Он очень взволнован происходящим. Даже испуган…

Тут же подошедший Морьентес быстро затараторил по-испански, чем привел военного в состояние легкой паники. Он бросился к старшему по званию и, показывая рукой на испанца, что-то долго ему объяснял. После этого он вернулся к ним и сказал:

— Сейчас вас проводят до нашей машины, и водитель отвезет вас туда, куда скажете.

Морьентес слушал это, вытянув шею и внимательно глядя на военного. Потом кивнул головой, показывая всем видом, что готов следовать за ним.

Военный подозвал еще двух рядовых, и они проводили Ларису, Морьентеса и двух братьев в «уазик».

Когда они подходили к машине, Лариса бросила взгляд на противоположную сторону улицы и заметила, как мурадовский «Мерседес» трогается с места.

Очевидно, преследователей вспугнуло объявление о заложенной бомбе и приехавшие военные и сотрудники милиции, которые заполонили и территорию сада, и пространство вокруг него. Злоумышленники вернулись в машину и отправились подальше от опасности, грозившей уже им, а не предполагаемым жертвам.

«Уазик» ехал в отель, где жила Лариса. Она сама выступила с этим предложением, и Морьентес после некоторых раздумий его поддержал. Что же касается двух братьев, то им, похоже, было вообще все равно, куда ехать. Особенно Денису, который после счастливого окончания истории с «заложенной» бомбой воспрял духом и весело насвистывал какие-то мелодии.

Он глядел на Морьентеса с нескрываемым интересом. Испанец же был погружен в раздумья и молчал. Андрей по-прежнему был хмур и рассеянно смотрел в окно.

Когда они поднялись в номер Ларисы, инициативу в разговоре взяла хозяйка:

— Андрей, может быть, вы прольете свет на все события, которые произошли недавно между вами и сеньором Морьентесом?

Последние слова она произнесла с определенной долей ехидства, поскольку уже была уверена в том, что испанец — не тот человек, за которого себя выдает.

— Откуда вы вообще знаете друг друга?

Андрей переглянулся с Морьентесом, и Лариса заметила, что испанец сделал едва уловимый жест, который можно было расценить как приказ молчать.

— Да, кстати, откуда ты знаешь этого сеньора? — вступил в разговор Денис.

— Ко всему прочему, как я поняла, у нашего испанского гостя проблемы с законом, поскольку он избегает встреч с правоохранительными органами, — продолжила Лариса.

— У любого, кто занимается бизнесом в этой стране, есть проблемы с законом, — жестко ответил Морьентес.

— Каким же бизнесом вы занимаетесь?

— Это коммерческая тайна.

— И все же, в самых общих чертах?

Морьентес встал со стула и обратился к Андрею:

— Мы не договорили о наших делах…

— Послушайте, господин Березников! — разозлилась Лариса. — Именно так я буду теперь вас называть. Я узнала вас. Я видела вашу фотографию двадцатилетней давности, и у меня нет сомнений, что вы — бывший советский дипломат, непонятно каким образом исчезнувший в Латинской Америке. Все думали, что вы умерли… Вы двадцать лет не объявлялись и вдруг воскресли из мертвых, приехали в Москву и пытаетесь договариваться о чем-то с вашим старшим внуком! По вашей милости был убит бывший военный атташе Гаев, по случаю обнаруживший ваш почерк в краеведческом музее города Сосново. И потом — я совершенно не уверена в том, что вы не виноваты в смерти художника Колобродова. Ведь наверняка вы были там, на этой даче, чтобы встретиться с Андреем… Кстати… Я припоминаю и эпизод с приглашением в клуб «Хамелеон». Я видела там вас — я вспомнила, что вы вместе с какой-то женщиной сидели там недалеко от того места, где находились ваши внуки. Я только не понимаю, к чему все эти сентиментальности. Зачем вы посещали краеведческий музей в Сосново?

— Все это чушь собачья! — машинально пробормотал Морьентес.

— Конечно, чушь, — тут же согласилась Лариса. — Вы совершили глупую ошибку, когда оставили запись своим уникальным каллиграфическим почерком в книге отзывов. Это что — старческая сентиментальность?

— Эх, ни фига себе, — воскликнул Денис и, обернувшись к Андрею, произнес: — И ты молчал, урод!

— Заткнись! — огрызнулся тот.

— Спокойно, мальчики! — подняла вверх руки Лариса.

— Все это так невероятно! — продолжал сокрушаться Денис. — Неужели этот испанец — мой дедушка? Вот прикол-то, а!

— Какой он испанец! — возмутилась Лариса. — Ты посмотри на его лицо — типичный же славянин!

— Мне, кажется, пора, — сухо сказал Морьентес и встал со стула, застегивая пуговицы на пиджаке.

И направился к двери номера. На ходу он бросил в сторону Андрея:

— Технологию я уже объяснил. Все остальное — лишь детали.

Андрей вдруг резко вскочил с кресла и, подбежав к двери, загородил ему выход.

— Что ж, Николай Анатольевич, вы мне так и не поведали о том, как погиб Колобродов. Если вы не объяснитесь, то ваши деньги мне не нужны. И вы зря приехали сюда, никакого наследства мне от вас не надо.

Андрей говорил все это на повышенных тонах, и стало очевидно, что еще немного — и он забьется в истерике.

— О каких деньгах идет речь? — спросила Лариса.

— Да вот, дедушка решил оставить мне наследство, — насмешливо сказал Андрей. — Так, не очень много — чуть поменьше миллиона зеленых.

— Это не так уж плохо, — констатировала Лариса.

— На мне висит дело! — запальчиво возразил Андрей. — Я не хочу садиться в тюрьму. А он, — палец его указал на деда, — непонятно почему подставляет меня под убийство художника.

— Я никого не подставляю, — сказал Морьентес.

— Тогда рассказывай, как было дело. Как ты убил Колобродова?

— Я его не убивал. Это меня хотели убить люди Мурадова. А поскольку мы с Колобродовым были одеты одинаково, то они перепутали и убили его вместо меня. Они, скорее всего, не видели меня в лицо и ориентировались на одежду.

— Не твоя ли это, дедушка, была идея о том, чтобы одеться одинаково? — наседал на деда Андрей. — Наверняка это ты предложил сумасброду Колобродову надеть этот странный наряд. Согласитесь, Лариса, — он повернулся к Котовой, — весьма эксцентрично для пожилых людей — кожаные штаны, казаки, клетчатая рубашка и ковбойская шляпа.