Однажды в Челябинске. Книга вторая - Петр Анатольевич Елизаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что-о-о?! – жесточайший хохот за доли секунды подкатился ко рту Давида. – Кто он?! Ха-ха-ха-ха-ха! Любовник?! Ва-ха-ха-ха, пиздец! Вик… ха-ха-ха… у него… хе-хе-хе… член-то есть вообще?! Слышал, что у низкорослых с этим беда.
– Да он в сотню раз лучше тебя!
– Кто, Андрюшкин член?! Ва-ха-ха-ха!
– Ты только вспомни, как ты вел себя со мной. У тебя еще хватает совести говорить о любви?!
Он активно поедал порезанный кружочками апельсинчик.
– У нас тут вечер примирения или взаимных упреков, я что-то не догоняю?
– А когда ты вообще догонял, а?! – взорвалась Виктория. Тупое и бесчувственное лицо Давида только ее раззадорило. – На что ты рассчитываешь сейчас? Что я куплюсь и прощу тебя?! Да я смеюсь тебе в лицо!
Давид тоже молчать не собирался:
– Это я! Я должен тебя прощать! И я еще подумаю. Моей репутации после тебя нанесен серьезный ущерб. Как мне теперь доказать всем, что я не импотент?!
– Страшно представить, что собой представляли попытки опровергнуть слухи.
Давид внезапно изменился в лице – тонкий намек он понял и злобно ухмыльнулся, потерев руки.
– Я докажу тебе, – прошептал Дуду, выплюнув апельсиновую семечку на блюдце. Он неторопливо протянул руку к тумбочке и открыл верхний ящик, убедившись, что необходимый предмет на месте. – Ты деваха умная. Должна понимать, что лучше молчать и не рыпаться.
Вике стало не по себе:
– Чего ты задумал?! Я закричу.
– Кричи. Тебя никто не услышит. Тут ни души в радиусе двух километров.
– Ты не посмеешь притронуться ко мне, понял?! – съежилась девушка. – Я не буду с тобой, даже если на город рухнет метеорит!
– Ох, не зарекайся, шалава! – прорычал Давид.
Дальше же все случилось в мгновение ока…
Подобно гепарду, Давид молниеносно набросился на Вику. Ей не привыкать отбиваться от назойливых половых партнеров. Девушка в момент схватила сумочку и прикрылась ею от неотесанных лап Додика. Содержимое сумки разлетелось по подсобке. Бывшие любовники рухнули на пол, опрокинув столик с закусками. Виктория попыталась отбиться от Давида и больно полоснула того ногтями по лицу до крови. Повторные попытки нанести урон Давиду были блокированы его грубыми клешнями, которые вмиг сковали фактурную девчонку. Вика все равно трепыхалась как свежепойманная рыбешка, пытаясь попасть коленками Давиду промеж ног, но нависающий над ней насильник давил на больные места как профессиональный боец.
На секунду он замер с разъяренно-озадаченным взглядом – почувствовал возникший в животе дискомфорт. Но все же потянулся за скотчем, чтобы связать девку, что еще пытается брыкаться. Давид не понимал, что за звериное чувство им двигает: он как ненормальный жаждет надругаться над Викторией, отомстить ей за все обиды и не оставить конкурентам ни кусочка. Он будто помешался. С ним такое бывало: сколько раз он забывался и жестоко обращался с девчонками, что даже безотказные и отбитые давалки с криками и без лифчиков выпрыгивали из-под него и скрывались в неизвестном направлении.
Вику стремительно покидали силы: «Доигралась, дура! Это было слишком опасно!» Однако она не сдавалась и продолжала лупить насильника – ее сопротивление особого неудобства Давиду не приносило.
Проверенное лекарство не подействовало? Что же может быть хуже?
– Что это?! – Давид схватил вывалившуюся из сумочки упаковку препарата и стал трясти ею перед лицом девушки. – Отвечай, сука!
– Умоляю… – заплакала она.
– Отравить меня хотела, шмара?! – не ослаблял хватку Дуду. – Я покажу тебе, что такое унижать меня и отказывать мне, дрянь!
Давид схватил бывшую за плечо и перевернул на живот, насел на нее вновь. Хорошенько связать ее скотчем по рукам и ногам не получалось: то ли Вика как могла сопротивлялась, то ли Давида отвлекали мучительные спазмы в животе. Словно проглотив камень, который разрывал ему кишечник, Додик тщетно пытался обездвижить Вику. Ему не терпелось начать, однако он стал осознавать, что его организм намеревается взбунтоваться против хозяина. Ах, как невовремя! Боль в животе стала невыносимой: Дуду припал к Викиной спине, дыхание перехватило, лицо наморщилось и взмокло. Нечто вот-вот собиралось вырваться из его заднего прохода, и он понимал, что напряженных мышц пятой точки не хватит, чтобы все сдержать. Ноги тряслись, а до уборной еще нужно добежать, а мегера на полу еще подобающе не связана.
Живот в районе пояса окаменел, будто Давида зажимали в огромных тисках. Любое неловкое движение чревато. Обделаться в штаны сегодня он никак не планировал. Какие уж тут хаотичные движения туда-сюда. С каждой секундой его все сильнее тянет к толчку. Вика поняла, что слабительное ее не подвело, когда приметила побелевшее и напряженное лицо Давида, поэтому попыталась вырваться снова и ударить того по животу, чтобы он не сопротивлялся и запустил-таки процедуру очищения от накопившихся в организме шлаков.
– Кажется, я знаю, какой мой самый любимый момент наших отношений, – злорадно выдала Виктория. – Сейчас он повторится.
Давид в одночасье вспомнил случай с жесточайшей диареей (как он считал).
– Ты? Это сделала ты?! – Давид все понял и чуть не расплакался оттого, что Виктория опять переиграла его. Отныне он хотел лишь сесть на горшок и расслабиться, однако в таком состоянии путь до туалета – целое кругосветное путешествие.
Небрежно связав гостье руки, Дуду вдобавок умудрился разорвать Викин наряд и заклеить ей рот скотчем, после чего мигом поднялся на ноги, которые тут же задрожали. Он хотел схватиться за косяк двери, чтобы вытолкнуть себя из подсобки по направлению к туалету, как на улице раздался ужасный скрежет.
– Ну что опя-я-я-ть?! – взревел Давид.
Его бросало в разные стороны, будто он только что сошел с карусели. Он увидел, что творится за пределами помещения, одновременно понимая: малейшее промедление чревато тем, что он все здесь изгадит. Уже невмоготу! Он протянул руки к спасительной ручке сортира – дверь оказалась заперта (чтобы туда не совались посетители мини-маркета). Ключи?! Где ключи?! Давид же запер входные двери и оставил связку ключей в замочной скважине. Зачем??? А до нее – целый торговый зал. Ему уже все равно, где снимать штаны – он готов заморозить зад и на улице. Он, словно буйно помешанный пациент психушки, полетел к выходу, врезаясь в стеллажи с товарами. Припав к панорамному стеклу, он измазал его кровью с расцарапанного лица и вывернул ключи так, что пальцы чуть в узел не завязались.
Дверь распахнулась. Перед его взором открылась незавидная картина…
Морозный воздух резко обдал разгоряченное тело Дуду. Хранитель заправки вступил на порог и не ощутил твердой земли
