Проводник смерти - Андрей Воронин

— Угу, — невнятно промычал парень, высматривая что-то на асфальте.

Илларион поднял смутно белевший в стороне конверт и подал ему. На ощупь конверт казался набитым деньгами. Судя по тому, как вцепился в него пострадавший, так оно и было.

— Благодарю вас, — сказал он. — И вообще…

Илларион покачал головой, давая понять, что говорить ничего не нужно, и повернулся к девушке, на ходу вынимая из кармана носовой платок. Она взяла платок, поблагодарив его кивком. Илларион отвернулся, давая ей время привести себя в порядок, и принялся собирать разбросанное по тротуару содержимое ее сумочки. «Вот так прогулялся, — с некоторой неловкостью думал он, шаря руками по асфальту. — Ну, Колька, погоди… Странные какие-то ребята. На мужа и жену совершенно не похожи, да и на парочку тоже. И эти… Кабан с кабанятами… Если они их грабили, то почему не взяли деньги?

Толстый такой конвертик, рубли в таких не носят…» Он повертел в руке аккуратно застегнутый дамский кошелек, казавшийся совершенно нетронутым, и бросил его в сумочку. «Не мое дело, — решил Забродов. — Кто много знает, тот мало живет.»

— Вот, — сказал он, протягивая сумку девушке, — кажется, все собрал.

— Спасибо вам огромное, — сказала та. — Это какой-то кошмар, честное слово. Если бы не вы… Платок ваш я совсем испачкала, простите. Я постираю и…

— Пустое, — сказал Илларион, с интересом разглядывая ее. Теперь он видел, что она не так молода, как показалось вначале: на вид ей было лет двадцать шесть — двадцать восемь. Лицо казалось смутно знакомым, но как раз это было неудивительно: просто это был тот самый тип лица, который всегда нравился Забродову.

— Что им было нужно, этим ковбоям?

Она вдруг нахмурилась, опустила голову и отрицательно покачала ею из стороны в сторону.

— Понял, — сказал Забродов.

— Простите, — едва слышно произнесла она, — но я правда не могу…

— Я же сказал, что понял, — перебил ее Илларион. — Это вы меня простите. Пустое любопытство — один из моих главных пороков. Я утешаюсь только тем, что это широко распространенный порок…

Он с места в карьер включил свою, как выражался Мещеряков, «чушемолку», надеясь если не развеселить, то хотя бы отвлечь свою собеседницу от мрачных мыслей. Умнее всего, конечно же, было бы просто уйти, но ее спутник не казался Иллариону способным в целости и сохранности довести ее до дома — пожалуй, он был напуган больше, чем она. Его подозрения немедленно подтвердились: позади хлопнула дверца, закудахтал стартер, натужно взревел двигатель, и старый «москвич», который едва не помял отъезжающий «паджеро», рванул с места, как какой-нибудь «феррари», взявший старт в трековой гонке.

— Интересный парень этот ваш приятель, — сказал Забродов, проводив взглядом удаляющиеся габаритные огни.

— Просто так надо, — сказала девушка, поправляя на плече ремень сумочки и растерянно озираясь. — Где это мы?

— Мы в самом сердце таинственных событий, — не удержался от шпильки Забродов. — Так, во всяком случае, мне кажется. Скажите лучше, куда вам надо попасть.

— Спасибо, — сказала она, — но провожать меня не надо. Я вам очень благодарна, но на сегодня с меня довольно приключений.

— Честное слово, — сказал Илларион, — с меня тоже. И приключений, и споров… И чай я пил совсем недавно, а кофе на ночь — это нонсенс, так что я клятвенно обещаю проводить вас только до дверей.

— Право, это лишнее, — слабо запротестовала она.

— Может быть, — сказал Илларион, — но я уже дал клятвенное обещание. Не хотите же вы, чтобы я крался за вами по темным переулкам, как влюбленный мальчик или киношный маньяк?

— А вы будете красться?

— У меня просто нет выбора, — сокрушенно сказал Илларион. — Я бывший офицер и не могу запятнать свою честь, не сдержав слова.

— Вы уличный нахал, — слабо улыбнувшись, сказала она.

— А вы кокетничаете с незнакомым мужчиной посреди ночи и вдобавок обманываете, — строгим голосом ответил Илларион. — У вас же зубы стучат, как отбойный молоток…

— Спасибо, — в ее голосе зазвучали сердитые нотки. — Такого букета комплиментов мне не подносили очень давно. У вас довольно странная манера знакомиться.

— А вы зато разговорились, — сказал Илларион таким тоном, словно собирался показать язык. — Цель оправдывает средства.

Незнакомка рассмеялась, взяла Иллариона под руку, и они двинулись к шумевшему впереди Пресненскому Валу.

Илларион, как и обещал, проводил ее до самых дверей, откланялся и двинулся к лифту.

— Черта с два, — сказала вдруг она. — Теперь без чая я вас никуда не отпущу.

— Фу! — с притворным отвращением сморщился Забродов.

— И перестаньте паясничать. Скажите лучше, куда вы подевали ключи. Свалили все в кучу, ничего не найти… Ага, вот они! Странно, — сказала она, повозившись у замочной скважины, — заперто с той стороны. Он что, вернулся?

— Муж? — хватаясь за сердце жестом оперного тенора, спросил Илларион.

— Брат, — ответила она.

В этот момент дверь распахнулась, залив полутемную лестничную площадку потоком яркого электрического света.

— Привет, сестренка, — сказал возникший на пороге бородач в застиранной тельняшке. — Кто это с тобой?

— Я, — ответил вместо нее Забродов, делая шаг вперед.

— Обалдеть можно, — сказал Игорь Тарасов, хлопая ресницами. — Наш пострел везде поспел.

— А ты думал, — важно произнес Илларион, вслед за ничего не понимающей Татьяной Тарасовой входя в квартиру ее брата.

— Тебя видели на Каширском, — прокурорским тоном произнес полковник Мещеряков, привычным жестом подбирая полы длинного черного пальто и усаживаясь на пластиковый стул. Осторожно оглядевшись по сторонам, он недоверчиво потрогал пальцем поверхность стола, придирчиво осмотрел палец и только после этого снял с головы и положил рядом с собой дорогую фетровую шляпу.

— Меня много где видели, — уклончиво ответил Илларион, одним глазом глядя в меню, а другим — на полковника. — Ты из-за этого гнался за мной два квартала?

— Перестань паясничать, — сердито проворчал Мещеряков, роясь в глубоких карманах пальто и последовательно выкладывая на стол сигареты, зажигалку и трубку сотового телефона. — Что тебе известно?

Илларион медленно положил меню на стол и уставился на полковника немигающим взглядом. Некоторое время Мещеряков с вызовом смотрел ему в глаза, потом беспокойно заерзал и отвернулся, делая вид, что высматривает официанта.

— А что известно тебе? — спросил Илларион, продолжая смотреть на полковничий профиль.

Мещеряков покосился на него и поспешно отвел глаза.

— Ну, где этот официант? — нетерпеливо заметил он.

— Андрей, — оборвал его Илларион. — Так можно заработать сильнейшее косоглазие. Прекрати эту пантомиму и объясни, почему мое присутствие на Каширском так тебя обеспокоило.

Мещеряков с видимым облегчением перестал сверлить переносицу Иллариона взглядом и принялся копаться в сигаретной пачке. Наконец он выбрал себе сигарету, долго разминал ее в пальцах, а потом еще дольше раскуривал, словно это была не дорогая американская сигарета, а свернутая из оберточной бумаги «козья ножка». Наблюдая за этими манипуляциями, Забродов немного расслабился, поняв, что разговор будет долгим, и окончательно расплылся по сиденью стула.

— Амеба, — проворчал полковник, регулируя клапан зажигалки.

— А помнишь, как мы обои курили? — спросил Илларион, оставив без внимания выпад своего бывшего начальника.

— Помню, — буркнул Мещеряков. — И обой, и кожуру от кукурузных початков, и боевые листки.

— Неужто и боевые листки тоже? — изумился Забродов. — Смотри-ка, а я и забыл.

— Не ври, — строго сказал Мещеряков. — Это, между прочим, была твоя идея — использовать боевые листки на самокрутки и вместо пипифакса. Знаешь, что мне потом сказал начальник политотдела?

— Что? — с живейшим интересом спросил Забродов.

— Не скажу по трем причинам: во-первых, у меня язык не повернется такое повторить, во-вторых, ты теперь лицо штатское, так что для тебя это военная тайна, а в-третьих, ты все равно не поверишь, что наш начпо мог такое выдать.

— Эх, — сказал Илларион, — мне ли не знать, что мог иногда сказать наш Петр Поликарпович! Ну-ка, попробую угадать. — Он воровато огляделся, поманил к себе Мещерякова и, перегнувшись через стол, прошептал ему на ухо несколько слов. — Правильно?

— Силен, — Мещеряков покрутил головой и позволил себе сдержанно улыбнуться. — Как это ты догадался?

— Так это же была его любимая фраза, — спокойно сказал Илларион.

Мещеряков приподнял рукав пальто, бросил быстрый взгляд на часы и снова заозирался, отыскивая взглядом официанта.

— Андрей, — окликнул его Забродов, — ты не ответил на мой вопрос.