Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа - Виктор Белов

Кстати, не нужно думать, что число вычеркнутых рабочих мест из сферы очной торговли будет компенсировано вновь появившимися рабочими местами в службах доставки и почтовых отправлений. Логистика неумолимо оптимизирует ВСЕ грузовые потоки, включая внешние и внутренние, поэтому надежды на получение почтовыми службами второго дыхания, благодаря развитию заочной электронной торговли, от начала безосновательны. Утверждаю это как специалист, непосредственно занятый разработками в этой области и в силу профессиональных обязанностей регулярно знакомящийся с самыми последними новинками в т. ч. и на международных выставках. Там всегда царит воодушевляющая эйфория от действительно фантастических достижений техники и новых технологий, но вот о социальных последствиях внедрения этих новых технологий мало кто задумывается.

И как в этой связи снова не вспомнить марксизм, в котором огромная социальная и организационная проблема занятости населения находила полное и даже изящное решение. Марксизм предлагал задачу удовлетворения материальных потребностей людей равномерно распределять на всех членов общества. При возникновении дисбаланса между объемом производимых материальных благ и их потреблением, например, при превышении предложения над спросом, пропорционально, для всех работников, занятых производством этих благ, марксизмом предлагалось снижение продолжительности рабочего дня до восстановления требуемого баланса. Освободившее рабочее время марксизм предлагал использовать на более полное удовлетворение неограниченных духовных потребностей человека.

Можно было бы и дальше продолжать перечисление множественных противоречий, заключающихся в механическом распространении экономической модели под названием «свободный рынок» на все общественное устройство; можно было бы поговорить о гегелевской неудовлетворенной жажде признания индивида, которая втройне не удовлетворена у огромных масс людей, выброшенных свободной конкурентной борьбой на обочину жизни, но назойливое продолжение этой темы становится слишком утомительным, поэтому мы остановимся на этом месте.

Любая значительная идеологическая, мировоззренческая система для успешного внедрения в общество нуждается в создании привлекательной, романтически-туманной оболочки-упаковки для своих идей с тем, чтобы надежно спрятать в приятной розовой дымке свои не слишком привлекательные реальные черты. Этой цели хорошо служат сладкозвучные легенды и мифы, обильно спрыснутые ароматными благовониями. Либерализм, как никакая другая идеология, очень надежно укутал себя толстым облаком чарующих мифов и легенд с завлекающими, дурманящими запахами.

1.3.2. Мифы, легенды и догмы либерализма

Широко употребляемый либералами термин «общественный договор» относится к очень редкой категории юридических положений, которые за многие века так и не воплотились в конкретное юридическое установление. Все говорят, но никто никогда в глаза не видел. Имеются только смутные описания этого феномена, больше похожие на священную клятву братьев какого-нибудь тайного ордена. Например, такое:

«Поскольку люди являются, как уже говорилось, по природе свободными, равными и независимыми, то никто не может быть выведен из этого состояния и подчинен политической власти другого без своего собственного согласия. Единственный путь, посредством которого кто-либо отказывается от своей естественной свободы и надевает на себя узы гражданского общества, – это соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо не являющийся членом общества».

Воинствующий атеизм, порожденный эпохой Просвещения, заставил исповедовавших его людей сомневаться в правомерности существования неограниченной власти монархов, берущей начало, якобы, непосредственно от Бога. Монархическая система устройства общества стала терять свою легитимность – сначала с монархов снимался ореол богоизбранности, а затем они сами снимались с тронов и в лучшем случае ставились в ряды простых смертных, а в худших гильотинировались. Но с другой стороны, те же люди, успешно развенчавшие власть «богопомазанных», отчетливо понимали, что общество не может существовать без какого-либо общепризнанного авторитета, иначе может начаться открытая война всех против всех. Чтобы решить эту проблему, романтиками Просвещения и была предложена старая идея общественного договора, по которой традиционное общество должно было превратиться в гражданское путем добровольного заключения соглашения между освободившимися от монаршей власти индивидами. Но провозглашение завораживающей идеи – это одно, а реальное воплощение ее в жизнь – это совсем другое. Сама по себе идея общественного договора, как уже было сказано, не являлась изобретением Просвещения, а была выдвинута еще в Античности. Эту идею, в числе других европейских народов, пробовали воплотить в жизнь в первом тысячелетии нашей эры и славянские племена. Однако после выпитых сотен гекалитров отравленного вина и пролитых рек крови, наши предки пришли к разумному выводу, что эта привлекательная идея принадлежит к разряду коварных утопий. Поэтому они благоразумно и трезво решили отказаться от сладкой мечты в виде общественного договора, который устроил бы всех и давал бы право на власть самым достойным, и призвали к себе на службу третью сторону – варягов, добровольно передав им соответствующие управляющие функции. Хотя, в какой-то степени, этот акт можно назвать примером заключения общественного договора в древнейшем исполнении, однако участие в нем всего населения, как на том настаивали идеологи Просвещения, изначально не предусматривалось.

Со времени написания Локком выше цитированных слов прошло более 300 лет, но до сих пор никто никогда и нигде не видел обходчиков квартир простых граждан с проектом такого договора. Не видели их ни в прошлом, ни позапрошлом веках, не видят их и нынче. Да, существуют конституции, принятые подавляющим меньшинством народа, референдумы, результаты которых цинично игнорируются и выборы, на которых избиратель зачастую вынужден выбирать между плохим и очень плохим. Но переговорщики с текстом проекта общественного договора так ни разу и не появились на наших порогах. Зато вместо монархических династий образовались властные демократические элиты, вход в которые, как правило, для простых смертных заказан.

«Главное значение имеет тот факт, что в Германии наступило отчуждение между народом и политическим классом, принявшее уже тревожные размеры. И тот же самый феномен наблюдается также и в других странах Европы. Для демократии является опасным кризисным фактором ситуация, когда значительная часть народа отворачивается от того класса, который должен был бы представлять народ в демократической системе. Особенное беспокойство возникает тогда, когда такой отход народа от политического класса происходит столь однозначно и в широких масштабах, как это имеет место ныне в ФРГ Как мы знаем, около 80 процентов немцев, если можно верить опросам общественного мнения, считают, что избранные ими демократическим путем представители не в состоянии справиться с крупными вызовами современности. Существует глубоко укорененное недоверие к партиям и представляющим их политикам. Все более глубоким становится сомнение относительно способности демократии действовать и принимать решения в вопросах, касающихся жизненных интересов граждан. Есть ряд проблем, которые отягощают жизнь каждого человека в стране. Об этих проблемах годами ведутся дискуссии. Однако сама система совершенно не в состоянии принять вообще какое-то решение, не говоря уже о таком решении, которое удовлетворяло бы граждан».

Реально оформившийся в современном обществе «политический класс» связывают с народом только озвученные в предвыборной кампании неопределенные заверения общего плана: никаких договоров с народом народные избранники не заключают и не подписывают. А отказаться от устных обещаний совсем не трудно – достаточно сослаться на неожиданно вскрывшиеся новые обстоятельства непреодолимой силы. Поэтому и происходит неизбежное отчуждение политической элиты от народа.

Тот же Гюнтер Рормозер однозначно ограничивает реальные возможности применения договорных отношений между индивидуумами исключительно областью экономики.

«…либеральный порядок исходит из того, будто существуют лишь индивиды, наделенные равными правами и объединившиеся на основании договора в государство. Однако в действительности такие обособленные индивиды, самостоятельно преследующие свои интересы в соответствии с договорными отношениями, действуют лишь в сфере экономики».