Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы - Роберт Говард

Беда в том, рассказывала потом Полли, что наслаждаться всем этим дивом им не давали. Стоило Дигори сказать свое «Деревья!», как ему пришлось отпрыгнуть в сторону от дядюшки Эндрью, который, подкравшись, совсем было запустил руку мальчику в карман. Правда, дядюшке нисколько бы не помог успех его предприятия, потому что он метил в правый карман. Он же до сих пор думал, что домой уносят желтые кольца. Но Дигори, разумеется, не хотел отдавать ему ни желтых, ни зеленых.

— Стой! — вскричала ведьма. — Назад! Еще дальше! Тому, кто подойдет ближе, чем на десять шагов, к детям, я размозжу голову! Она держала наготове железный брусок, отломанный от фонарного столба. Почему-то никто не сомневался, что она не промахнется.

— Значит так! — добавила она. — Ты намеревался бежать в свой собственный мир с мальчишкой, а меня оставить здесь!

Характер дядюшки Эндрью, наконец, помог ему превозмочь свои страхи.

— Да, мадам, я намеревался поступить именно так, — заявил он,

— именно так! Я обладаю на это неотъемлемым правом. Вы обращались со мной самым постыдным и неприемлемым образом, мадам. Я постарался показать вам все самое привлекательное в нашем мире. И в чем же состояла моя награда? Вы ограбили — я повторяю, ограбили весьма уважаемого ювелира. Вы настаивали на том, чтобы я пригласил вас на исключительно дорогостоящий, чтобы не сказать, разорительный обед, несмотря на то, что с этой целью мне пришлось заложить свои часы и цепочку. Между тем, мадам, в нашем семействе никто не имел прискорбной привычки к знакомству с ростовщиками, кроме моего кузена Эдварда, служившего в армии. В течение этой предельно неприятной трапезы, о которой я вспоминаю с растущим отвращением, ваше поведение и манера разговора привлекли недоброжелательное внимание всех присутствующих! Мне кажется, что моей репутации нанесен непоправимый урон. Я никогда вновь не смогу появиться в этом ресторане. Вы совершили нападение на полицию. Вы похитили…

— Помолчали бы, хозяин, перебил извозчик. — Посмотрите, какие чудеса творятся. Право, помолчите. Послушайте лучше, полюбуйтесь.

В самом деле, им было что послушать и чем полюбоваться. То дерево, которое первым появилось у ног Дигори, успело превратиться в развесистый бук, мягко шелестевший ветвями над головой мальчика. Путники стояли на прохладной зеленой траве, испещренной лютиками и ромашками. Подальше, на берегу реки, склонялись ивы, а с другого берега к ним тянулись цветущие ветки сирени, смородины, шиповника, рододендронов. Лошадь за обе щеки уплетала свежую траву.

А лев все пел свою песню, все расхаживал взад и вперед величавой поступью. Тревожно было, правда, то, что с каждым своим поворотом он подходил чуть ближе. А Полли вся обратилась в слух. Ей казалось, что она уже улавливает связь между музыкой и происходящим в этом мире. Когда на откосе метрах в ста появилась темная полоска елей, Полли сообразила, что за миг до этого лев издал несколько глубоких, длинных нот. А когда ноты повыше стали быстро-быстро сменять друг друга, она не удивилась, увидав, как повсюду внезапно зацвели розы. В невыразимом восторге она поняла, что все вокруг создает именно лев, «придумывает», как она позже говорила. Прислушиваясь к песне, мы различали только звуки, издаваемые львом, но вглядываясь в окружающее — видели жизнь, которая рождалась от этих звуков. И все это было так замечательно и дивно, что у Полли просто не было времени предаваться страхам. А вот Дигори и извозчик не могли побороть беспокойства, растущего с каждым шагом льва. Что же до дядюшки Эндрью, то он и вовсе стучал зубами от ужаса, и не убегал только из-за дрожи в коленках.

Вдруг ведьма смело выступила навстречу льву, который распевал, медленно расхаживая тяжелым шагом, всего метрах в десяти. Она подняла руку и метнула в него железным бруском, целясь прямо в голову.

На таком расстоянии никто бы не промахнулся, а уж Джадис — тем более. Брусок ударил льва точно между глаз, отскочил и упал в траву. Лев приближался — не медленнее, и не быстрее, будто вовсе не заметил удара. Его лапы ступали мягко, но земля, казалось, подрагивала под их тяжестью.

Колдунья взвизгнула и бросилась бежать, быстро скрывшись среди деревьев. За ней бросился было дядя Эндрью, да сразу споткнулся и плюхнулся ничком в ручей, впадавший в речку. А дети двигаться не могли, и даже, наверное, не хотели. Лев не обращал на них никакого внимания. Его огромная алая пасть была раскрыта для песни, а не для рыка. Дети могли бы дотронуться до его гривы, так близко он прошествовал. Они вроде и боялись, что он обернется, но в то же время как-то странно этого хотели. А он прошел мимо, словно не видел их и не чувствовал их запаха. Сделал несколько шагов, повернул обратно, снова миновал людей и пошел дальше на восток.

Дядюшка Эндрью, кашляя и стряхивая с себя воду, кое-как поднялся.

— Вот что, Дигори, — заявил он, — от этой дикой женщины мы избавились, а зверюга, лев этот, сам ушел. Так что дай мне руку и немедленно надевай кольцо.

— А ну-ка! — крикнул Дигори, отступая от дядюшки. — Держись от него подальше, Полли. Подойди, стань со мной. Я вас предупреждаю, дядя, стоит вам подойти еще на один шаг, и мы с Полли исчезнем.

— Исполняй немедленно, что тебе приказано! Ты крайне недисциплинированный и неблаговоспитанный мальчишка!

— Я вас не боюсь, — отвечал Дигори. — Мы хотим задержаться тут и посмотреть. Вы же интересовались другими мирами. Разве не здорово очутиться в одном из них самому?

— Здорово? — воскликнул дядюшка. — Обрати внимание на мое состояние, юноша. Эти лохмотья еще недавно были моим лучшим плащом и лучшим фраком!

Вид у него и впрямь был кошмарный. Оно и неудивительно — ведь чем наряднее одежда, тем меньше смысла выползать из разломанного кэба, а потом падать в ручей с илистым дном. «Я отнюдь не утверждаю, — добавил он, — что эта местность лишена познавательного интереса. Будь я помоложе… и если б мне удалось прислать сюда какого-нибудь крепкого молодца, из охотников на крупную дичь, чтобы он, так сказать, расчистил эти места… из них можно было сделать нечто достойное внимания. Климат великолепен. Никогда не дышал таким воздухом. Он, несомненно, пошел бы мне на пользу… при более благоприятных обстоятельствах. Жаль, весьма жаль, что мы не располагаем ружьем».

— О каких это вы ружьях, хозяин? — с упреком сказал извозчик.

— Я, пожалуй, пойду искупать лошадку. Этот зверь, между прочим, умнее многих людей. И он направился к лошади, издавая особенные звуки, хорошо известные конюхам.

— Вы что, до сих пор думаете, что этого льва можно застрелить? — спросил Дигори. — Той железной штуковины он даже не заметил.