Минки М.О.Н-ки - Альберт Зарипов

Я не знал как Руслан воспримет мое предупреждение: как неумную шутку или плод больной фантазии. Я старался не думать об этом, но мысли, как назойливые пчелы на сладкую приманку, возвращались вновь и вновь к этой теме.

Тем временем группа уже понеслась к городу. Промелькнула черная дыра пустого фонтана на площади Минутка и стоящие вокруг многоэтажные дома с зияющими провалами и аккуратными пробоинами в местах попаданий разнокалиберных боеприпасов. У президентского дворца повернули налево и спустя несколько кварталов стали тянуться малоизвестные, а затем и совсем незнакомые городские районы.

Почти час мы ехали по запруженным улицам, где местные водители так и норовили подрезать или просто преградить дорогу. После долгой тряски группа оказалась на противоположной окраине города и остановилась на милицейском блокпосту, расположенном на пригорке между трассой и голубым озером.

— Красиво у них тут, — сказал Олег, встав в полный рост на броне. — Вот только как здесь с духами дела обстоят?

По устоявшейся военной привычке мы лишь первые минуты обращали свое внимание на прелести окружающего ландшафта. Затем глаза автоматически старались определить и установить возможные укрытия для ночных снайперов или стрелков.

Сзади над блиндажами, землянками и окопами нависала кирпичная водонапорная башня, а в сотне метрах спереди начиналось заброшенное христианское кладбище. Слева простиралась зеркальная водная гладь, которая так и манила нас искупаться.

— С погоста обстрелов не бывает, а вот с дороги по ночам иногда постреливают, — Омоновский капитан с уставшими и красными от недосыпания глазами как-то чересчур равнодушно показал нам огневые точки боевиков, находившиеся на шоссейной дороге.

— А справа с пятиэтажек по вам не долбят? — Кириченко ткнул рукой с вытянутым указательным пальцем в сторону хрущевок, стоявших сразу за дорогой. — А то вон пробоины.

— Один раз было. Какой-то придурок дал оттуда две-три очереди. Мы сразу развернули туда КПВТ и высадили половину боекомплекта, — капитан неожиданно улыбнулся от приятных воспоминаний. — Местные русаки потом рассказывали, что он прямо с балкона пятого этажа и каюкнулся. Мы утром нашли только кровавое пятно на асфальте. А труп и ствол ночью кто-то утащил. вот эти дырки и остались. Всю квартиру разбомбили.

— А откуда еще стреляют? нетерпеливо спросил я.

Милиционер оживился и развернулся в обратную сторону. он сразу же показал нам несколько ориентиров на противоположном берегу озера.

— Вот с того края нас каждую ночь обстреливают. Бьют так себе не прицеливаясь. Но на прошлой неделе одного нашего подстрелили. С легким ранением отправили в госпиталь. Наверное, душары спускаются к берегу вон от тех домов, отстреливают по одному магазину и спокойно уходят обратно.

— а как туда подъехать или пройти? — спросил Олег доставая топографическую карту из бокового кармана на правой штанине камуфляжа.

— По берегу вы не пройдете, мы там растяжки установили. А ехать нужно по трассе, а за кладбищем повернуть налево и через пару километров окажетесь на озере.

— Там на дороге должен быть мостик через ручей или речку… Есть там такое? — спросил Олег и поднял голову от карты.

— есть там и мостик и речка. Как проедете тыльную сторону кладбища и вниз спуститесь, то через пятьсот метров как раз мост и будет. Только там зеленка сплошная… Надо бы поосторожнее. А за ней как раз чистое поле начинается.

Я вполуха слушал старшего блокпоста и внимательно изучал местность на бумаге, выпущенной военными геодезистами несколько десятков лет назад. Из-за этого нынешняя речка была обозначена тоненькой ниточкой ручья, а молодой лес как редкий кустарник. Зато кладбище как тогда, так и сейчас оставалось местом вечного упокоения грозненских жителей.

— Эта карта почти на десять лет старше меня. Она уточнялась и дополнялась, но не в этом районе, — Я возвратил карту командиру группы, после чего спросил. — Ну что будем делать? На доразведку поедем?

— Нет, наверное. Выезжать днем да еще в чистое поле — только подозрение вызовем. Лучше выйдем на засаду еще засветло, чтобы смогли на месте осмотреться, — Старший лейтенант Кириченко уже принял свое решение и теперь доводил мне необходимые указания. — Но работать будем опять раздельно. Чего мы туда всей оравой попремся? Я со своими пойду на озеро, а ты где-нибудь на дороге сядешь.

— Дай-ка я еще раз посмотрю карту. — Я опять углубился в чтение топографических знаков. — Самое лучшее место вот здесь на развилке. Конечно, мало радости всю ночь торчать рядом с покойниками, а ведь придется. уходить дальше вперед по трассе нельзя, чтобы далеко не отрываться от своих.

— Где ты здесь своих видишь? Ты думаешь, что менты бросят свой блокпост и побегут тебя выручать? — недовольно буркнул себе под нос Олег. — свои остались на базе в Ханкале.

Мы шли к своей броне и теперь можно было говорить свободно и совершенно никого не стесняясь. Мы остановились в десятке метров от группы и ждали пока с Бээмпэшки спрыгнет и подойдет к нам лейтенант Цветков, которого жестом подозвал Олег.

— Ну своими я считаю твою подгруппу и броню, вы ведь прийдете на помощь своим боевым братьям, которые яростно сражаются с превосходящими силами противника? — иронически спросил я командира группы.

— Конечно, приду. Чтобы вместе с вами там и остаться… Нас наградят посмертно. Офицерам дадут ордена, командиры отделений медали получат, а остальным бойцам по почетной грамоте в траурной рамке. А тебе, Руслан присвоят звание ветерана спецназа и наградят каким-нибудь знаком отличника, — С трагическими нотками говорил Олег, показывая поочередно пальцем на офицеров, замкомгруппы и остальных бойцов.

Последней мишенью его пальца оказалась грудь лейтенанта, который уже давно подошел к нам и с нарастающим напряжением слушал наш разговор. У него заходили желваки на скулах, но я продолжал сдерживать рвущийся смех и потому покорно кивнул головой, поддакивая Олегу.

— ему лучше почетный знак «За службу где-нибудь» в черной окантовке… Но мы выполним свой долг до конца.

Тут я все-таки не выдержал и расхохотался. Засмеялся и Олег. Поняв, что его разыгрывали лейтенант немного обиделся на нас:

— Да ну вас в баню… До конца… Тоже мне, шутники нашлись.

— Да ладно, не злись… — Кириченко хлопнул его по плечу. — Скоро ты пообвыкнешься и сам будешь подкалывать других новичков. В эту ночь пойдешь со мной. А сейчас пока обговорим детали…

Через полчаса наша группа приехала к зданию школы, где находилась база отряда милиции особого назначения. Здесь они отдыхали, готовились к очередному дежурству на блокпосту у водокачки. Тут же находился их штаб и узел связи.

Старший лейтенант Кириченко сразу же пошел в дежурку, чтобы по телефону связаться с нашим отрядом и доложить обстановку.

— Ну, все. Командывание теперь знает, что мы здесь. Можно работать дальше, — сказал он по возвращению из школьного здания. — Сейчас выйдет командир отряда ОМОН и покажет, где мы сможем разместиться.

Школьный дворик с левой стороны был обнесен когда-то решетчатым забором, который сейчас был усилен металлическимилистами и мешками с песком. Поверх него шло несколько рядов колючей проволоки. В десятке метров за этим ограждением стояло длинное трехэтажное здание с выбитыми окнами. Верхний этаж был покрыт густыми полосами черной копоти.

— Хорошая позиция для духов. — лениво сказал Олег. — Ночью подойдут с той стороны, постреляют из окошка и также спокойно уйдут.

Я обернулся к находившейся сзади стене школьного здания:

— а вот и дырки. Семь, шестьдесят два. Вроде бы свежие.

— Да. Так они могут и нашу броню подбить из гранатомета, — сказал Олег и приказал механикам после возвращения с выброски группы поставить боевые машины носом к подозрительной трехэтажке.

— Обстреливают нас каждые два-три дня. Но всегда из стрелкового оружия. Из РПГ пока еще не долбили, — рассказал нам вскоре вышедший подполковник милиции.

— А что вы там не заминируете или гранаты на растяжку не поставите? — спросил я его.

— Местная администрация уже полгода хочет отремонтировать это здание, да все денег никак не соберет. — Досадливо поморщился милиционер и тут же перешел к нашим проблемам. — Вы, ребята, оставьте машины здесь, где они стоят, а вам сейчас покажут комнату, где можете разместиться. Правда, она без мебели, совершенно пустая, но зато большая. Все поместитесь. Пошли, командир?

Кириченко уже сделал несколько шагов за ним, когда я его остановил:

— Олег, может не надо? До выезда осталось всего-то пару часов и чего мы туда пойдем? Наше барахло таскать туда, а потом обратно — это лишняя морока. Уж лучше мы здесь, на броне перекантуемся!

Старший лейтенант Кириченко подумал немного и принял свое решение: