Минки М.О.Н-ки - Альберт Зарипов

— Ты потише говори, бойцы сзади слышат, — вполголоса предупредил меня Кириченко. — разбегутся по полям, лесам, с кем мне потом воевать?

— В штабе будешь воевать, чем…. — я уже поел и быстро обернулся назад, успев заметить красного как рак своего пулеметчика, спешно вышедшего из бокса с банкой и хлебом в руках. — Гля, опять побежала…

Остальные солдаты добивали свой нехитрый завтрак и, не раздеваясь, укладывались спать, кто залезая внутрь спальника, а кто ложась поверх него. По деланно-равнодушным выражениям их лиц все-таки можно было догадаться о том, что они слышали наш разговор.

— Пусть знают, кто они такие есть на самом деле, — я пренебрежительно махнул рукой. — Я как-то ходил ночью на засаду всего лишь с пятью бойцами, которых обучал с первого дня их службы. Вот в них я был уверен. А эти гуманоиды… Всего лишь шелупень какая-то. их счастье, что они до сих пор на нормальных боевиков не нарвались. Остались бы одни рожки да ножки.

Но старший лейтенант Кириченко попытался защитить своих подчиненных.

— Это уже дембеля. они служили в наших остальных бригадах, которые тоже воевали в чечне. Когда части начали выводить и сокращать до обычного штата, то излишек солдат передали в наш батальон. Может быть они тоже воевали?

— Может быть, — согласился я, уже раздевшись до трусов и залезая в спальный мешок. — Но только нормальный командир своих хороших бойцов не станет переводить в другую часть. Обычно избавляются от всяких залетчиков и тормозов. Так ведь?

— Что да, то да, — теперь пришла очередь соглашаться Олегу.

Я уже улегся поудобнее в спальнике, поправил сложенную под головой одежду и начал застегивать спальник.

— Мой первый ротный как-то рассказал такой анекдот, — сказал я уже вполголоса докурившим сигареты Олегу и Руслану. — Один солдат-армянин пожаловался командиру взвода: "Товарищ лейтенант, вот вы нас всегда обезьянами называете… Обидно… Мы ведь солдаты, а не обезьяны. "

А лейтенант отвечает: "Это не я придумал, это в Уставе написано, что все вы обезьяны. "

Тут представитель Армянского народа говорит: "Да не может быть! Где это написано? "

Ну лейтенант отправляет его за Уставом, потом открывает книжку и тычет пальцем в графу «Обязанности»:

— "Вот читай сам. Видишь?… солдат (матрос) обязан (

Командир зачитывает эту строчку, делая при этом ударение на последнем слоге в слове «обязан» и, помолчав, добавляет: так что с Уставом не поспоришь".

Тут армянчик приуныл, чуть не заплакал и ушел. Но он же умный солдат и через пять минут прибегает радостный и довольный, Показывает другую страницу и кричит:

— "Товарищ лейтенант! В Уставе написано, что вы тоже обезьян! "

А лейтенант так спокойно и говорит: «Да нет. Ты просто неправильно читаешь Устав. Здесь написано, что я командир ВЗВОДА обезьян. То есть вы — целый взвод обезьян, а я являюсь вашим командиром».

На этот, рассказанный мной уже сонным голосом случай из армейской жизни коротко рассмеялся только лишь лейтенант, да и то, как мне показалось, из вежливости. Олег Кириченко уже уснул. почти вся группа тоже спала и только лишь один наводчик сидел на башне, охраняя покой наших солдат и офицеров.

Я перевернулся на другой бок, успел подумать про Морфея, который подкрался незаметно и сразу уснул.

Глава 2. Вторая ночная засада…

— Краснов! Почему вовремя группу не разбудили? Уже полдесятого, а фишка должна была в 9-00 всех поднять!

Я окончательно проснулся от голоса командира группы, который распекал дежурившего на броне маленького механика. Тот вскочил в полный рост и наподобии дневального по роте прокричал:

— Группа подъем!

Через несколько минут после дополнительных окриков командира спящие солдаты зашевелились и стали подниматься.

— В одиннадцать часов снимаемся и переезжаем на другую базу. Сейчас всем завтракать и готовиться к отъезду.

Я услыхал приказания Олега Кириченко и медленно вылез из спальника:

— На вчерашний блокпост поедем?

— Нет, нужно прибыть после обеда на другой конец города. Сейчас по карте посмотрим.

Олег уже собрался и мы с лейтенантом стали быстро сворачивать свои спальные мешки и одеваться.

Через десять минут мы пили горячий чай, заедая холодной кашей и сухарями.

— А в Буденновске вас как кормили? — спросил меня командир группы.

— Да так себе. Мы на довольствии в летно-технической столовой стояли, а технарей сейчас кормят гораздо хуже. Только один раз начпрод расщедрился и презентовал нам палку колбасы, сыр и что-то еще.

— Ого, наверное вы отбили у Басаева его бабушку? — со смехом спрашивает Цветков.

В ответ я лишь досадливо покривился:

— Да нет… Я ему дал три патрона выстрелить из своего винтореза".

— Неравноценный получился бартер. Он потом еще орден получит и в наградном листе будет написано, что начальник продовольственной службы в бою сумел раздобыть снайперскую винтовку и тремя выстрелами уничтожил пятнадцать боевиков. А самому Шамилю удалось ускользнуть только из-за того, что у начпрода закончились боеприпасы…

От шутливых предсказаний командира группы мы начали смеяться, а потом лейтенант спрашивает:

— А почему пятнадцать боевиков? Там же всего три патрона.

— Эх ты, молодой да зеленый! Ты еще не знаешь на что способен разъяренный начпрод! Он дождался, когда пять чеченцев встанут один за другим, ну как наши солдаты в очередь за кашей выстраиваются и только после этого он уложил их наповал. И так случилось три раза.

— А почему же он такой разъяренный?

— Ну как же!… Обидно, что чехи захватили какую-то больницу, а не его продсклад. Тогда можно было столько продуктов списать на боевиков, которые подчистую вывезли в свою голодную Чечню все продовольствие, включая армейский комбижир «Прима» и крупу-сечку.

Мы еще некоторое время смеемся, искренне жалея чеченцев, которые попытаются съесть наши военные «деликатесы». Затем Олег Кириченко спрашивает меня:

— А раньше до Буденновска ты с шамилем Басайкиным не сталкивался? Ну, там в Грозном или еще где?

Я немного помолчал, вспомнил старое и как-то нехотя проворчал:

— Да нет. В этом году в Чечне я с ним не встречался. Кажись, в 93-ем году мы находились рядом.

— А что же было тогда? — пытается вспомнить Руслан — Ну, в Москве парламент из танков расстреляли, может там?

— Да нет. В декабре 1993 года в Ростове-на-Дону трое или четверо, уже не помню точно даже, террористов захватили заложниками целый школьный класс вместе с учительницей. Посадили их в автобус и повезли на аэродром в Военвед. Там они потребовали предоставить им вертолет МИ-8 для того, чтобы они потом могли улететь в безопасное место. А за освобождение ростовских детей эти бандюки запросили аж 10 миллионов долларов, как положено мелкими купюрами. Поговаривали, что они не случайно выбрали тот класс… Там училсЯ то ли сын, то ли дочка какого-то начальника из ростовской администрации…

— Ну там, наверное, такой ажиотаж поднялся? — спрашивает Олег.

— Не то слово! Все папаши и мамаши орут и плачут. менты с гэбэшниками бегают, туда-сюда со своими радиостанциями, а сделать-то ни хрена не могут. У террористов автоматы Калашникова, гранаты и даже взрывчатка подготовлена, чтобы подорвать вертушку вместе со всеми пассажирами, если ее будут штурмовать. Периодически кто-то из бандитов высовывался наружу и выпускал короткую очередь, чтобы не забывали о том, кто хозяин положения. Им уже дали вертолет МИ-8, куда они сразу же переместились. Этот борт переехал на открытую площадку с тем рассчетом, чтобы поблизости не было ни самолетов, ни машин, ни других укрытий, из-за которых может внезапно выскочить штурмовая группа.

— А их что, действительно собирались атаковать? И кто же?

— В нашей бригаде в первый же день была сформирована офицерская группа, куда вошло свыше двадцати лейтенантов тире капитанов и всего четыре солдатика. Вооружившись автоматами, снайперками, гранатами и двумя пуле — метами Калашникова, один из которых был у меня, Одели броники, сели в «Уралы» и поехали освобождать ростовских мальчиков и девчонок…

— А как же учителка? — уточняет Олег.

— Ну и ее тоже. Правда мы не знали сколько ей лет и как она внешне выглядит. Нам сказали, что террористы захватили двадцать три или двадцать четыре школьника и требуют выкуп. Приехали мы на батайский военный аэродром, где уже были подготовлены две «восьмерки» и две «двадцатьчетверки». Мы забазировались в классе летной подготовки и стали ждать в пятиминутной готовности. Когда же нам дадут три зеленых свистка и прокричат команду "Фас… ", — я медленно встал и сладко потянулся.

— И вы бы тогда порвали террористов на британский флаг?

Я свысока посмотрел на любопытного юношу-офицера и так важно промолвил:

— А то как же. Мы там проторчали три или четыре дня. Сухпай взяли всего на сутки, кормили нас плохо. И мы были голодные и злые. Приказа штурмовать вертушку с детьми и бандитами не поступало и все ждали когда в Москве соберут десять лимонов зелени. Наконец-то нашли богатых банкиров и, кажется, «Инкомбанк» выделил денежки. А к этому времени бандюки уже отпустили несколько детишек, в МИ-8 сел экипаж и они все улетели в аэропорт КавМинвод. Пока не было денег, террористы сильно нервничали и угрожали взорвать то химзавод в Невинномысске, то Минераловодский аэропорт. Мол, у них везде есть сообщники, которые только и ждут как бы чего-нибудь подорвать. Хотя по данным нашей разведки выяснилось, что на территории Чечни их действительно ждали подельники. Вот тут-то мы и поняли, зачем нас вооружили и заставили проторчать на зимнем аэродроме. Планировалось отдать деньги в обмен на детей, после чего чеченцы вместе с баксами на российском вертолете улетают на все четыре стороны. Их борт сразу же засекают наши радиолокационные станции и им вдогонку отправляют наши «восьмерки» и «двадцатьчетверки». Мы нагоняем врагов и далее следуем сверху сзади, чтобы нас не обнаружили. Когда захваченный вертолет высаживает террористов в указанной ими точке приземления и улетает домой, тут же подлетают наши борта, высаживают офицерскую группу двадцать второй бригады, которая начинает преследовать и уничтожать коварных террористов. Потом мы собираем мешки с долларами и победителями возвращаемся в Ростов-Дон. Там мы по описи сдаем деньги кассирам и едем по домам.