'Империя Здоровья' - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Откуда? - не двинув ни одной мимической мышцей, вопросил дежурный.
- С Пролетарской.
- Сам, - и рта не раскрыл дежурный.
Аспирант Дроздов понял и решил, что теперь поможет только чистая правда.
- Из Института космической биохимии. Вот удостоверение. - Он потянулся за пазуху. - Могу дать телефон.
- Угу, - постановил дежурный морга. Только бригаду "скорой помощи" чистая правда обескуражила.
- Ни хрена себе... загиб матки! - усмехнулся старший.
"Пока дешево отделался", - напряженно оценил обстановку аспирант, устроив все дела на срок достаточный, чтобы успеть придумать еще что-нибудь, и за тем поднимаясь на поверхность земли.
Остановив жизнь ровно на минуту, он подышал неприветливым воздухом, видно, копившим сырую пустоту для поддержки всей малосильной зимы, и, очень удовлетворившись этой неприветливостью, двинулся к стеклянным дверям больничного корпуса, к еще не видному издалека таксофону.
Впереди было главное препятствие. Не препятствие даже, а некая могучая неизвестность, черная дыра, бескрайняя Амазония и Маракотова бездна.
Как всегда аспиранту невольно хотелось, чтобы таксофон был не тот, сломан, чтобы проглотил таксу. С собой надо было бороться, бороться и бороться.
Таксофон подчинился возраставшей воле к жизни, даже и если был до того отключен или сломан.
Та, которая была теперь стражем тайной тропы через Альпы и без которой весь поход Ганнибала бесследно бы канул в горах, сама подняла трубку после первого же гудка: нужно было в одно мгновение признать это добрым знаком.
- Алло!
- Наташа...
Это была совсем другая Наташа, величина которой в жизни аспиранта в сравнении с той Наташей была астрономической. Та была микро, эта - макромиром. Правда, макромир в результате печального расширения вселенной отдалился на несколько световых лет... Но теперь аспирант Дроздов вновь подтверждал своей жизнью галактические масштабы макромира.
- ...это - я. - ...Здравствуй... Ну, в общем, конечно, рада тебя слышать... поскольку так неожиданно...
Сердце колотилось, выталкивая из аспиранта слова чуть раньше, чем ему хотелось бы.
- Я - тоже... уж вот так неожиданно... ты права. Я тут, внизу... Ты знаешь, мне очень нужна твоя помощь. - Про помощь аспирант сказал самым твердым голосом, отпихнув сердце куда-то в сторону селезенки. - Если ты занята, я могу подождать... сколько угодно.
- Я сейчас спущусь. - Голос Наташи был столь же твердым, сколь и хрупким.
Ганнибал сел на банкетку в вестибюле, стал поглядывать на двух пожилых гардеробщиц и решительно отказываться от всяких чувств и воспоминаний.
Наташа появилась и приблизилась прямым белым обелиском и села, так и не вынув рук из карманов халата.
Она улыбнулась. И Ганнибал улыбнулся ей.
- Здравствуй.
- Здравствуй.
- Как ты?
- Ничего. Дочь растет... Уже, знаешь, о каких-то лицеях думаем. Андрей все выбирает... Меняется на глазах.
- Кто?
- Лялька, кто же...
- Надеюсь, она не изменится в главном.
- В чем это?
- Будет так же похожа на тебя, а не на него.
- Ну... тут ты с мамой сходишься... так что твое пожелание придется принять... А ты как?
- Все хорошо... Пока что в гордом одиночестве, но жалеть не могу. Как ни странно, привалило много работы. Наука пошла... и даже платят. А к тебе я вот по какому делу... - Тут Ганнибал нарочито напрягся, поджал губы и посмотрел на пол. - Мне, собственно, не к кому больше обратиться... Дело дрянное. Только не пугайся.
- Попробую, - в противоречивых чувствах пообещала Наташа.
- Со мной вчера дурацкая история приключилась, - поднял глаза аспирант и заставил сердце не биться вовсе, на пару минут клинической лжи. - Какой-то пьяный идиот прицепился... там, у меня на Пролетарской. "Дай почитать" да "дай почитать". Ну, я его так и так... А потом просто оттолкнул от лотка, а он на ногах еле стоял... В общем, так приложился, что летальный исход. Понимаешь, казус какой?
Наташа казалась более спокойной, чем минуту назад. Она только кивнула.
- Ну вот, - продолжил аспирант Дроздов свое дело, за которым теперь стояло еще и ЦРУ, а за ЦРУ - еще невесть какая темная сила. - Хорошо, что вся милиция там у меня своя. Они говорят: можно все замять, но лучше всего, если тебе удастся провернуть маленькую аферу. Устроить так, что будто бы его привезли, например, с отравлением в какую-нибудь больницу и будто бы подержали его там пару дней, а потом он умер. Понимаешь? Я не знаю, насколько хорошо они придумали. Какая там в метро милиция, сама знаешь. Но на Петровке у меня никого нет.
Наташа еще несколько мгновений посидела бездвижно, потом вздохнула и даже вынула руки из карманов своего белоснежного халата.
- Ну ты даешь! - деловито и решительно оценила она ситуацию. - "Сопроводиловка" от "скорой"... поступление... карта... дневники поведения... Это - не маленькая афера, а страшное дело. С этим и главврач связываться не будет. Ты себе представляешь?.. Вот смотри. Начнем со "скорой"... Конечно, если ты миллионер...
- Труп уже в морге, - поспешил сообщить аспирант.
- В каком?
- В вашем.
Наташа заморгала чаще, чем колотилось сердце у аспиранта.
- Ну ты даешь!..
- Ничего я "не даю", - безнадежно потух аспирант. - Само собой вышло.
Наташа огляделась, и у аспиранта появилось предчувствие, что ужасная энергия сицилийской вендетты продолжает распространяться по территории бывшего СССР.
- А чтобы и все остальное "само собой вышло", нельзя? - спросила Наташа. - Чтобы этот пьяница сам собой с лестницы упал, так нельзя?
Аспирант Дроздов пожал плечами:
- Кто этих ментов поймет...
- Три дня тебя устроят?
- Что?! - так и вздрогнул аспирант.
- Три дня, - сказала Наташа, поморщась как от головной боли. - Я дежурила три дня назад. Я сделаю тебе карту и все остальное.
Аспиранта бросило в жар.
- Я перед тобой, - захрипел он, - сейчас на колени встану...
- Перестань, - искренне злобно оборвала его Наташа. - Если я угожу в тюрьму, это будет достаточной местью тебе? Как ты думаешь?
Аспирант вздохнул, потом отменил все клятвы, обещания и комплименты и только сказал:
- Достаточной.
- Смерть датируем тем же днем. Причину определим после вскрытия. Я договорюсь, чтобы поскорей...
- Вскрытия пока не нужно, - нечаянно властным тоном отдал приказание аспирант.
Через увеличительное стекло Наташиного удивления Ганнибал отчетливо увидел ужас. Казалось, она сама еще не осознавала его, тот ужас.
- Три дня назад в морге был другой