Затерянная Динотопия - Алан Фостер

В неистовстве бегства Килк прикинула, что ее спасением может быть озеро или ручей. В воде их силы сравняются, а отчаяние придаст силы ее попытке. Пока она обдумывала эту мысль, в нос ей ударил запах. Он был густым, едким — и знакомым.

Понимая, что терять ей нечего, Килк без раздумий свернула туда, откуда доносился запах. «Не схожу ли я с ума?» — мелькнуло у нее в голове. Уж конечно, то, что она задумала, — чистое безумие. Но если смерти не миновать, убеждала она себя, ведь легкие уже и так вот-вот лопнут, тогда какая разница, от чего умереть? Если ее догадки верны, тогда, по крайней мере, она умрет быстро.

Прямо впереди открылась небольшая поляна. Поперек тропы расположился покатый серый холм — огромный гладкий валун посреди буйной зелени. За ним простирались все те же девственные джунгли.

Замедлив шаг, Килк приблизилась вплотную к холму. Характерный запах теперь стал очень сильным. Позади нее свистели и шумели раззадорившиеся велоцерапторы. Интересно, отступят ли они, когда почуют запах? Или они вышли на финишную прямую, предвкушая, как схватят добычу? Когда ты уже у цели, не так-то легко одуматься и отступить.

Обернувшись в первый раз за все время погони, она увидела преследователей. Они быстро приближались, а следом, Килк чувствовала, спешили их сородичи. Клыки и когти хищников блестели на солнце, будто полированные, жуткие; глаза неотрывно глядели на нее.

«Отлично, — подумала она. — Вот пусть они только на меня и смотрят».

После всех переживаний, после того как она уже простилась с жизнью, Килк уже почти забыла страх. Без колебаний она ступила на гладкий валун и оттолкнулась. Когда прыжок перенес ее через верхушку серой громады, воздух разрезал свист более гулкий, чем у любого велоцераптора, а затем раздалось разъяренное рычание.

Первый из мелких хищников уже нацелился повторить ее прыжок. Он собрался было оттолкнуться, но передняя часть холма резко развернулась. Захлопнулись массивные челюсти, до Килк донесся лишь короткий жалобный вопль и хруст костей.

Стая оцепенела, только теперь заметив смертельную опасность. Те, что подоспели позже, не могли понять, в чем дело, и давили на передних. Образовалась давка. Панический свист и крики заполнили всю поляну.

Громкий рев, переполошивший даже насекомых, заглушил панические крики велоцерапторов. Чудовище, взбешенное тем, что нарушили его сон и вторглись на его территорию, встало на толстые, как столбы, ноги, выпрямилось во весь рост и обрушило свой гнев на обезумевшую от ужаса стаю.

Килк уже не видела этого, ее внимание поглощала тропа, по которой она бежала. Ноги сильно болели, но она не замедляла шаг, пока за спиной не стихли последние звуки страшной бойни.

Тропинка уводила ее в глубь джунглей все дальше от скал, в самую глушь Дождливой долины. Но Килк пока старалась не думать об этом. Она была спасена, и это главное. Гора, через которую она перепрыгнула, состояла не из гранита, а из плоти и крови. На самом деле это был тот самый аллозавр, что подобрался к ней так близко этим утром. Она сразу узнала его запах. Громадный хищный динозавр дремал. Пересекая его пахучий след, Килк пренебрегла всем тем, что ей когда-либо говорили об огромных плотоядных, и вместо того чтобы обойти подальше его лежбище, она, наоборот, направилась прямиком к нему в гости.

До сих пор она не могла поверить, что перепрыгнула прямо через него. Теперь в ее памяти отчетливо всплывали детали. Ее толчок разбудил аллозавра, но Килк уже миновала его. Первое, что он увидел, когда открыл глаза, были вопившие велоцерапторы. Столь же взбешенный, сколь и голодный, аллозавр раздумывал не долго. У мелких хищников не осталось ни малейшего шанса.

Она старалась не думать о последствиях встречи. В стае велоцерапторов не многим удалось уцелеть. И в любом случае они не станут продолжать погоню.

Килк была уверена в одном: когда в следующий раз она побежит на Олимпийских играх в Саврополисе, все препятствия и барьеры ей будут нипочем.

Килк перешла на более спокойный шаг, и тут ее ногу свело судорогой. Стратиомимусы, кроме всего прочего, были как будто созданы для бега. Но они не могли бегать на пустой желудок. Она поняла, что снова проголодалась, а день только начался.

Аримат был проворнее, чем она, но, к сожалению, не его веревки оказались развязанными. Обстоятельства вынудили ее бежать, и она должна была сделать все от нее зависящее. Судьба ее семьи была поставлена на карту. Кто знает, что замышляют эти безумные люди? Эти мысли подгоняли ее.

«Как бы мне хотелось быть постарше, — думала она. — Быть более опытной и знающей». Но ее учили, что знание приходит с опытом. Она улыбнулась. Если считать этот опыт подходящим, тогда за сегодняшний день ее познания стали намного больше.

Все-таки ей удалось выжить.

Уходя от погони, Килк сбилась с пути. В таком густом лесу не было никаких ориентиров — и определить направление было очень сложно. Килк остановилась, чтобы напиться и обдумать свое положение. Спинной Хребет находился к северу от Дождливой долины. Уже проще. Но какая дорога ведет на север? Определить по солнцу тоже было невозможно: оно скрылось за облаками.

Если она ошибется в выборе направления, то рискует еще больше углубиться в долину, где в конце концов ее ожидает неминуемая встреча с постоянными обитателями. Исход такой встречи неизбежен. Она пробовала вспомнить дорогу, по которой мчалась, петляя, чтобы спастись от прожорливых хищников.

Двигаться вперед? Или надо повернуть налево? Закинув голову, она рассматривала безмолвное небо, пытаясь вспомнить, как ориентироваться на местности.

«Попробую налево, а потом…» Сделав несколько коротких глубоких вдохов, она свернула налево, надеясь вскоре увидеть скалы сквозь деревья и кусты. Даже если бы пройти там оказалось нельзя, скалы указали бы ей, что она на правильном пути.

Птицы весело распевали, словно поздравляя Килк с ее успехом. И она тоже была им рада. Это значило, что здесь в непосредственной близости нет хищников. Несмотря на это, Килк по-прежнему держалась настороже. После хищников, аллозавра и злого фейерверка, с которыми она столкнулась в течение суток, не следовало забывать об осторожности.

Джунгли укрыли ее своим темно-зеленым покрывалом, и она приняла его как успокоение и утешение.

ГЛАВА 8

За свою жизнь Прайстер Смиггенс просыпался от великого множества разных звуков: от грохота пушек, от крика охранника, от пения петуха. Как-то, скрываясь от полиции неподалеку от Сиднея, он проснулся от негромкого похрюкивания вомбатов.

Но никогда его глубокий сон не тревожило что-либо подобное странному звуку, который теперь заставил его резко вскочить.

Все были в напряжении. Он смотрел в лица моряков, когда они поднимались со своих импровизированных лежанок. Лишь некоторые неуклюже покачивались спросонья, в основном все вскакивали немедленно, как и он. Наблюдая за их действиями, несложно было определить, кто дольше прочих пробыл в море, а кто дольше всех играл в скверные игры с законом. Все насторожились, держа наготове ружья или клинки.

Замогильный монотонный вой во второй раз пронесся над лесом. Казалось, ужас, проникая через уши, пронизывает каждую клеточку тела. Что за чудовищная тварь могла так выть? Смиггенс потер висок и покачал головой.

Блэкстрап напялил на свой лысый череп панаму. Наблюдая за ним, Смиггенс мог только восхищаться. Закаленного жизнью капитана уже ничто не могло испугать. Даже если бы сам Люцифер предстал перед ним собственной персоной здесь и сейчас, Блэкстрап не моргнув глазом посмотрел бы ему в лицо. Ни в игре в кости, ни в перебранке, ни в сабельном бою капитан никогда никому не уступил бы.

Конечно, Блэкстрап в первую очередь пожертвовал бы своей командой, в этом его помощник был уверен. Капитан был до безрассудства смел, но не глуп.

И снова молчание леса нарушило эхо странного гула. Оглядев вершины деревьев и местность вблизи скал, моряки ничего не обнаружили. Трегганг схватился за свой талисман.

— Божественный Будда подражал голосам многих животных, но я не представляю, кто это может быть!

— Ага, — откликнулся Копперхид, вместе с малайцем прочесывавший окрестный лес. — Я никогда такого не слышал.

— Я слышал.

Они повернулись к человеку, который обычно говорил очень мало. Чамаш, сбежавший от рассерженных соплеменников-индейцев и от белых властей штата Орегон, оказался в Гонконге, где темперамент склонил его присоединиться к команде «Кондора». Сжимая ружье обеими руками, он цепким взглядом бывалого охотника оглядывал кроны подлеска.

— Ты? — Блэкстрап пристально посмотрел на него. — Где?

— В горах моей родины. Этот звук похож на зов вапити, только гораздо сильнее.

Капитан тут же обратился к своему помощнику: