Осенние (СИ) - "Джиллиан"

Костя позвонил в половине седьмого, когда я допечатывала последний текст, присланный Порфирием буквально в последнюю минуту рабочего дня.

— Буду у подъезда через полчаса.

— Хорошо! — только и успела ответить я.

Скептически глядя на замолкшую трубку, я тихонько рассмеялась: деловой!

Причёска, которая не придумывалась целый день, в цейтноте получилась мгновенно: расчёсанные волосы я подняла, скрутила в слабый жгут и шпильками закрепила на макушке. Получилось небрежно, но к наряду в целом подходило идеально. Как и предложила Таня… Быстро подчеркнула тенями на веки светло-карие глаза, мазнула помадой по губам. Посомневалась, тронуть ли пуховкой с пудрой скулы, и не решилась. Так — колечко на пальчик, позолоченный браслетик — на кисть, в уши — серёжки в форме листиков. Кажется, всё? Посмотрела в зеркало на то, что получилось. На мой вкус — неплохо. На мамин — тоже. Она зашла ко мне, расслышав, как я активно бегаю, явно куда-то собираясь.

Ахнула на меня. Ахнула, разглядев портрет Кости.

— Мама, конкретно пока ничего не могу сказать! — быстро, опережая её вопросы, предупредила я. — Познакомились, гуляем — пока всё.

— Ну и я пока не спрашиваю, — удивлённо глядя на портрет, сказала мама. — Но вот чего я не знала — что ты так хорошо рисуешь.

— Всего лишь — время от времени! — засмеялась я. — Закроешь за мной?

— Закрою. Счастливо тебе, дочь, погулять!

— Спасибо!

… Это не я опоздала! Это он приехал раньше!

Вылетев на приподъездное крыльцо, я остановилась, придержав дверь, чтобы не хлопнула. Костя, стоявший у машины, взглянул на меня и отвернулся в другую сторону: там подъезжала машина, и, кажется, он прикидывал, не отвести ли свою подальше. И вдруг резко снова посмотрел на меня. Ага-а! Он меня не узнал в первый раз!

Больше не обращая внимания на приближавшуюся машину, Костя быстро пошёл ко мне. Не успела я шагнуть с единственной ступени крыльца, он быстро взял меня за руку и поцеловал её. Неудержимо улыбаясь, я, тем не менее, смущённо глянула по сторонам. Хоть и приятно, но ведь неудобно — при соседях. Но вечер набирал обороты, во дворе народу не очень много было: две старушки неподалёку что-то обсуждали, женщины звали детей ужинать — и целая компания подростков, которым было не до нас.

— Ты восхитительна. — От его низкого, какого-то чувственно блаженствующего голоса меня пробрало мурашками по всему телу.

— Спасибо, — кашлянув, чтобы не слишком сипеть от радости, откликнулась я.

Он проводил меня в машину, и мы поехали… Я придумала свой осенний наряд правильно! На Косте были чёрные брюки и какой-то очень стильный джемпер, свободный и в то же время слегка натянутый на его плечах, но главное — цвет джемпера был тёмно-зелёный, с жёлто-красными прочерками!

В дороге он часто посматривал на меня, улыбаясь, а я с трудом держалась, чтобы не улыбаться во весь рот. И была счастлива, несмотря на тень, омрачавшую самый настоящий праздник.

Ни за что бы не начала разговора о том, что меня всё-таки беспокоило. Костя заметил сам.

— Выглядишь шикарно. Но почему-то нервничаешь. Боишься, что повезу не туда, куда надо? — насмешливо спросил он.

— Нет. С тобой теперь ничего не боюсь. — Глубоко вздохнув, я сказала: — Костя, извини. Мне не хочется говорить о неприятном, но придётся. Помнишь, как ты впервые пришёл ко мне на работу? А когда уходил, около твоей машины стояла девушка в белом. Вера.

— Откуда ты?… — с недоумением начал Костя и осёкся. Через несколько секунд уже спокойно сказал: — Продолжай.

— Вера сегодня приезжала ко мне. — Я осторожно взглянула на него, но Костя внимательно наблюдал за дорогой. — Она настоятельно хочет, чтобы я… перестала общаться с тобой. — Выговорив «общаться», я снова вздохнула — уже с облегчением: смогла наконец найти нейтральное слово!

— А ты?

— Что — я?

— Ты хочешь перестать со мной… — Он усмехнулся. — Общаться?

— Нет.

— Тогда забудь о ней. Я кое-что упустил из виду, но постараюсь, чтобы Вера больше не докучала тебе.

Больше по дороге мы не разговаривали, хотя у меня и было сильное желание утолить любопытство и узнать, сильней ли Костя семьи Веры, чтобы я могла снова на законных основаниях работать в фирме Порфирия. Но нутром понимала, что момент не тот. И лучше выждать нового, более подходящего. И скрёб к тому же червячок: вот Костя с претензией к Вере, а та — показывает фатальные снимки…

Но вскоре я забыла и об этой думушке.

Мы повернули с проспекта, по которому ехали, с трудом пережидая пробки на перекрёстках, на дорогу в старый микрорайон города. Здесь одно время мэрия пыталась застроить небольшой участок, вставляя высотки между двухэтажными домами, но затем резко отказалась от застройки. И микрорайон теперь представлял собой причудливую смесь типовых домов от современной архитектуры с солидными двух-трёхэтажными зданиями прошлых веков.

У последних, кстати, недавно появилась ещё одна особенность. Из зданий, чаще всего бывших чуть не временными бараками для тех, кто ждал своей очереди въехать в новые квартиры, они превратились в отреставрированные особняки, окружённые просторными газонами и крепкими оградами.

К одному из них мы и подъехали.

Трёхэтажное здание в быстро наступившей темноте издалека сияло огнями окон и скромными фонарями у входа. При ограде с кованой калиткой — чуть не воротами! — стояли несколько человек. Костя въехал на территорию дома, притормозил в нескольких метрах от калитки, не доезжая до особняка, — и к нам поспешил один из стоявших при ней. Обернувшись ко мне, Костя сказал:

— Твои слова — «с тобой ничего не боюсь». Помни об этом.

А потом открыл какой-то ящичек под панелью машины и вынул из него ветку с гроздью ярких багряно-красных цветов. Орхидея? Фаленопсис, кажется?

— Не бойся, — повторил Костя и воткнул веточку в верхний кармашек моего жакета.

Затем вышел из машины и, открыв дверцу, подал мне руку. Тот, плохо видимый в темноте и тусклом свете человек, ни слова не говоря, сел в машину Кости и уехал куда-то по дороге вокруг здания. А Костя положил мою руку на сгиб своего локтя и повёл меня к дому. Мне стало несколько неуютно уже у самого здания, когда стоящий при дверях человек важно нам поклонился. Мама… Это кто — швейцар?! Мы вошли, причём я лихорадочно вспоминала, были ли какие-нибудь опознавательные таблички на двери, которую нам распахнул швейцар, или на стенах рядом. Ничего не вспомнилось. Что же это за здание? Частный дом?

Прежде чем войти я решила сощуриться: а вдруг там яркий свет? После сентябрьского вечера по глазам дать может сильно. Но внутри оказалось очень уютно, и свет был какой-то тоже мягкий.

Мы прошли богато украшенный, но без излишеств зал («Прихожая, что ли?» — подумалось робко), и оказались в сквозном зале, где в «творческом» беспорядке были расставлены кресла — где в одиночку, где — кучно, а в них сидели мужчины и редко-редко женщины. Присутствующие кидали на нас взгляды, но никто не собирался подходить к нам, знакомиться или просто приветствовать. Правда, Костя кивнул кое-кому. Нам улыбались, но не более.

— Добрый вечер, Костя, — сказали чуть со стороны.

Я обернулась. Костя решительно вёл меня к высокому мужчине, лет за сорок, с коротким ёжиком седых волос. Он выглядел спортивным и тоже был одет как-то свободно: брюки и нечто похожее на плотную рубаху — во всех этих вещах чувствовался стиль человека, понимающего толк в одежде и умеющего её носить.

— Здравствуй, Аркадий, — отозвался Костя. — Разреши представить тебе мою спутницу — Алёну.

— Здравствуйте, Алёна.

Как я порадовалась, что сумочка моя висела на той руке, которой я держалась за Костю! Аркадий легко взялся за мою правую руку и поцеловал её… Ой, куда это я попала… С испугу я чуть не присела в реверансе. Но главное — я заставила себя не дёргаться и уж точно не выдирать руку из ладоней Аркадия.

— Здравствуйте, Аркадий, — улыбнулась я ему.

Странно, но лицо его смягчилось, словно он остался чем-то доволен.