Кошка среди голубей - Агата Кристи

– Что вы хотите этим сказать, мисс Рич?

– Я хочу сказать, что она была не таким человеком, которого хотелось уничтожить. Все, что она делала и кем была, лежало на поверхности. Она раздражала людей. Они часто резко разговаривали с ней, но это не имело значения. Никаких глубоких чувств. Я уверена, ее убили не из-за нее самой, если вы меня понимаете.

– Я не уверен, что до конца вас понял, мисс Рич.

– Я имею в виду, если бы произошло нечто вроде ограбления банка, она могла бы легко оказаться той кассиршей, которую застрелили – но только как кассиршу, а не как Грейс Спрингер. Никто не любил и не ненавидел ее так сильно, чтобы хотеть с нею покончить. Я думаю, она, наверное, это чувствовала, не задумываясь над этим, и именно это делало ее такой навязчивой. Вечно она ко всем придиралась, знаете ли, и навязывала правила, и выясняла, что окружающие делают такого, чего им не следует делать, а потом разоблачала их.

– Шпионила? – спросил Келси.

– Нет, не то чтобы шпионила… – Эйлин Рич задумалась. – Она не стала бы подкрадываться на цыпочках или делать что-то в этом роде. Но если бы она обнаружила, что происходит что-то такое, чего она не понимает, она бы вознамерилась докопаться до сути. И докопалась бы.

– Понятно. – Инспектор секунду помолчал. – Вам самой она не очень нравилась, не так ли, мисс Рич?

– Я о ней никогда не думала. Она была просто учительницей физкультуры… Ох! Как ужасно говорить это о ком бы то ни было! Просто то – просто это… Но она именно так относилась к своей работе. Она гордилась тем, что хорошо выполняет свою работу. Не получала от нее удовольствия. Не радовалась, когда находила девочку, которая могла бы добиться больших успехов в теннисе или в каком-то виде легкой атлетики. Она не радовалась этому, не торжествовала.

Келси с любопытством смотрел на нее. Странная женщина, подумал он.

– По-видимому, у вас почти на все есть свое мнение, мисс Рич.

– Да… Да, наверное.

– Как долго вы работаете в Мидоубэнке?

– Больше полутора лет.

– Раньше не было никаких неприятностей?

– В Мидоубэнке? – Вопрос ее поразил.

– Да.

– О нет. Все было в полном порядке – до этого семестра.

Келси ухватился за этот шанс:

– Что не так в этом семестре? Вы ведь не имеете в виду убийство? Вы говорите о чем-то другом…

– Я не… – Она осеклась. – Да, наверное, но все это очень туманно.

– Продолжайте.

– В последнее время мисс Булстроуд была в плохом настроении, – медленно произнесла Эйлин. – Это одно. Вы бы этого не поняли. Я думаю, этого никто даже не заметил. Но я заметила. И она не единственная в таком настроении. Но вы ведь не это имеете в виду? Это просто чувства людей. Такое бывает, когда вы оказываетесь запертыми в ограниченном пространстве с другими людьми и слишком много думаете об одном и том же. Вы ведь хотели спросить, не показалось ли мне что-то странным именно в этом семестре. Вы об этом?

– Да, – согласился Келси, с любопытством глядя на нее, – да, об этом. Ну, и что?

– Я думаю, было нечто странное, – медленно ответила Эйлин Рич. – Словно среди нас есть кто-то, кому здесь не место. – Она посмотрела на него, улыбнулась, потом рассмеялась и сказала: – Кошка среди голубей, такое ощущение. Мы – голуби, все мы, и среди нас кошка. Но мы ее не видим.

– Это очень туманно, мисс Рич.

– Да, правда. Это звучит по-дурацки. Я это и сама слышу. Наверное, я имею в виду, что было нечто такое, какая-то мелочь, которую я заметила, но не знаю, что именно заметила.

– Это касается какого-то определенного человека?

– Нет, я вам уже говорила, лишь ощущение. Я не знаю, кто это. Единственный способ выразить свое ощущение – это сказать, что здесь есть кто-то, кто-то неправильный. Кто-то, не знаю кто, меня смущает. Не когда я смотрю на нее, но когда она смотрит на меня, потому что это что-то проявляется тогда, когда она смотрит на меня… О, я говорю еще более бессвязно, чем всегда. И все равно, это всего лишь ощущение. Это не то, что вам нужно. Не доказательство.

– Нет, – согласился Келси, – это не доказательство. Пока не доказательство. Но это интересно, и если ваше ощущение станет более определенным, мисс Рич, я буду рад услышать об этом.

Она кивнула:

– Да, потому что это серьезно, правда? Человека убили, мы не знаем почему, и убийца может быть уже за много миль отсюда, но, с другой стороны, он может находиться здесь, в школе. А если это так, то пистолет, или револьвер, или другое оружие – оно тоже здесь. Не слишком приятная мысль, правда?

Женщина вышла, слегка кивнув ему.

– Чокнутая, вам так не кажется? – сказал сержант Бонд.

– Нет, – ответил Келси. – Я не думаю, что она чокнутая. Я думаю, что она из тех, которых называют телепатами. Знаете, из тех людей, которые знают, что кошка находится в комнате, задолго до того, как видят ее. Если б она родилась в африканском племени, то стала бы колдуньей, знахаркой.

– Они бродят и вынюхивают зло, да? – спросил сержант Бонд.

– Правильно, Перси, – ответил Келси. – Именно это пытаюсь делать и я сам. Никто не пришел ко мне с конкретными фактами, поэтому мне приходится бродить и вынюхивать… А теперь вызовем француженку.

Глава 10

Фантастическая история

По виду мадемуазель Бланш было лет тридцать пять. Никакой косметики, темно-каштановые волосы, прическа аккуратная, но ей не идет. Строгий жакет и юбка.

Мадемуазель Бланш объяснила, что это ее первый семестр в Мидоубэнке. Она не уверена, что захочет остаться на следующий семестр.

– Неприятно работать в школе, где происходят убийства, – неодобрительным тоном заявила француженка. – И еще, в доме, по-видимому, нигде нет охранной сигнализации, а это опасно.

– Здесь нет ничего очень ценного, мадемуазель Бланш, что привлекло бы грабителей.

Женщина пожала плечами.

– Откуда мне знать? Эти девочки, которые приезжают сюда, у некоторых из них очень богатые отцы. Может быть, у них при себе есть что-то очень ценное. Грабитель, возможно, знал об этом и пришел сюда, потому что думал, что здесь легко украсть.

– Если бы у кого-то из девочек было с собой что-то ценное, то она не хранила бы эту вещь в спортзале.

– Откуда вы знаете? – возразила мадемуазель. – У них там шкафчики с замками, у этих девочек, разве не так?

– Только для того, чтобы хранить там свои спортивные костюмы и тому подобное.

– Ах да, так должно быть. Но девочка может спрятать все, что угодно, в своей спортивной обуви, или завернуть какую-нибудь вещь в пуловер или в шарф.

– Какого рода вещь, мадемуазель Бланш?

Но та понятия не имела, какого рода эта вещь.

– Даже самые щедрые отцы не позволяют своим дочерям привозить в школу бриллиантовые колье, – сказал инспектор.

Мадемуазель Бланш пожала плечами:

– Может быть, это какая-нибудь другая ценность – скажем, скарабей или что-то такое, за что коллекционер заплатил бы большие деньги… У одной девочки отец – археолог.

Келси улыбнулся:

– Знаете, я не думаю, что это вероятно, мадемуазель Бланш.

Она пожала плечами.

– Ну, я только высказала предположение.

– Вы преподавали в какой-либо другой школе в Англии, мадемуазель Бланш?

– Некоторое время назад, в одной школе на севере Англии. В основном я преподавала в Швейцарии и во Франции. А также в Германии. Я решила приехать в Англию, чтобы усовершенствовать свой английский. У меня здесь есть подруга. Она заболела и сказала, что я могла бы занять ее место здесь, так как мисс Булстроуд была бы рада быстро найти ей замену. Поэтому я приехала. Но мне здесь не очень нравится. Как я уже сказала, я думаю, что не останусь здесь.

– Почему вам здесь не нравится? – настаивал Келси.

– Мне не нравятся места, где стреляют, – ответила мадемуазель Бланш. – И дети, они не проявляют уважения.

– Они не совсем дети, не так ли?

– Некоторые из них ведут себя как младенцы, а некоторым можно дать и двадцать пять лет. Здесь всякие попадаются. У них слишком много свободы. Я предпочитаю учебное заведение, где больше порядка.

– Вы хорошо знали мисс Спрингер?

– Я ее практически совсем не знала. У нее были плохие манеры, и я с ней старалась разговаривать как можно меньше. Она была такая костлявая, веснушчатая и говорила громким, грубым голосом. Она походила на карикатуру на англичанок. Она часто мне грубила. И мне это не нравилось.

– По какому поводу она вам грубила?

– Ей не нравилось, что я хожу в спортивный павильон. Наверное, она считает – то есть считала, – что это ее собственный спортивный павильон! Однажды я пошла туда, потому что мне было интересно. Раньше я туда не ходила, а это новое здание. Там все хорошо организовано и спланировано, и я просто его осматривала. Потом пришла мисс Спрингер и говорит: «Что вы здесь делаете? Вам здесь нечего делать». Она сказала это мне – мне, учительнице школы! За кого она меня приняла – за школьницу?