Иди, товарищ, к нам в колхоз! - Алексей Викторович Широков

— Это кто у нас такая бойкая? — генерал ответил ей тем же. — Ты же Леночка, дочь Зосимова Максима Ильича, комбата восемьдесят пятой мотострелковой дивизии! Знаком с твоим папкой. Отличный офицер и…

— Дед, завязывай, — я подался к родственничку поближе и прошипел сквозь зубы, стараясь интонацией показать всю глубину моего недовольства. — Не беси меня. Ну или хотя бы не сейчас. Если мы посрёмся, вся затея пойдёт по… коту под хвост.

— Ладно, — генерал смерил меня долгим взглядом, но всё же пошёл на попятную, впрочем, оставив за собой последнее слово. — Заезжайте с Семёном к нам в гости. Буду очень рад.

— Я ему не нравлюсь, — буркнула Соня, исподлобья глядя в спину Калинина, отправившегося переговорить со своим адъютантом. — Что я сделала то? Родилась не в той семье?

— Забей, — я слегка приобнял подругу, вызвав ревнивое хмыканье второй. — Девчонки давайте не сегодня, а? А ты, Сонь, не грузись. Решать всё равно мне, а не кому-то ещё. И своё мнение они могут засунуть себе туда, где никогда не светит солнце. Лен, тебя это тоже касается. Обязательно найдётся кто-то кому ты тоже не понравишься. Но это всё фигня. Всем милым не будешь, так что не стоит и пытаться.

Я знал о чём говорил, потому что мы с мамой таки съездили в гости к товарищу генералу и познакомились с внезапно появившейся у меня семьёй. Не всей, отсутствовали старший сын Дмитрия Ивановича — Николай, и старшая дочь, но вторая по общей очерёдности Надежда. Они оба давно жили в Москве и в Новосибирске появлялись крайне редко, в лучшем случае на Новый год, но и то не каждый раз. Причём если со стороны Николая присутствовали Иван, тот самый курсант, с которым мы чуть не подрались на кладбище, и Нина, его старшая сестра, девица лет двадцати пяти, недавно выскочившая замуж, то от семейства Надежды не приехал вообще никто. Хотя, как рассказала Вера, их звали, причём времени было достаточно. Да и авиасообщение между столицей и столицей Сибири было налажено в полном объёме, так что проблема была явно не в транспорте.

А вот семейство Кристины Дмитриевны было в полном составе. Я познакомился и с её мужем, Владимиром Данииловичем, и старшим сыном Дмитрием, оказавшимися неплохими мужиками. Первый заведовал госпиталем, в котором работала и его жена, а младший Герасимов как раз заканчивал медицинский, пойдя по стопам родителей. Тоже планировал стать военным медиком.

Были ещё родственники со стороны Николая Ивановича, родного брата деда, генерала армии, но уже вышедшего в отставку, но с ними я хоть и познакомился, но запоминать не стремился. Они тоже в Сибири не жили и нагрянули лишь поглазеть на внезапно обретённого родственника. И надо сказать, отношение у них к нам было как к крепостным, незнамо зачем посаженным барином за общий стол.

Понятное дело, в лицо нам этого никто не говорил, но я-то видел, как кривится та же Нина, столичная штучка, при виде маминого наряда. Да, я буквально заставил маму нормально одеться, но носить дорогие костюмы она не умела. Что поделаешь, среда и воспитание накладывают свой отпечаток, но было неприятно в стране рабочих и крестьян видеть такое пренебрежение. Мне даже немного стыдно стало перед Соней. Я её обвинял в снобизме, но по факту девочка оказалась вполне нормальной, просто опасалась, что её будут использовать из-за должности родителей. А вот сейчас я впервые столкнулся с по настоящему свинским отношением. И даже сразу понял откуда ноги растут.

Да, в загородном доме деда висел большой портрет его жены, написанный хорошим, явно талантливым, художником. Холст, масло, как положено, никакой тебе вульгарной фотографии. И живописцу в полной мере удалось передать взгляд моей несостоявшейся бабушки, даже с картины, смотревшей на людей как на говно. Откуда что берётся, ведь сама из деревни, а поди ж ты, аристократия. Помойки, ага.

Впрочем плевать. Далеко не все Калинины оказались мудаками. С тем же Иваном мы нашли общий язык. Он вообще слегка офигел, когда увидел мой иконостас. До деда я явно не дотягивал, как и Владимира Данииловича, мужа тёти Кристы, как она попросила себя называть, но они боевые офицеры. Тот же Герасимов половину жизни провёл в полевых госпиталях, военным хирургом. По миру помотался, спасая наших пацанов, и это, даже не дотягивая до ранга Командора, который он получил буквально пару лет назад, за что я почувствовал к этому человек безграничное уважение.

Но если брать младшее поколение, то я без сомнений лидировал по количеству наград. А уж когда Ванька узнал, что Шок, который их заставили изучать в обязательном порядке, это моя разработка, его уважение выросло на несколько порядков. Про парное развитие я естественно рассказывать не стал, зато показал несколько движений из родового стиля Персивер, чем окончательно добил парня. Пришлось скидывать ему методичку, благо у меня она была в электронном виде и пообещать, что мы вместе позанимаемся, как время будет. Иначе меня в покое бы не оставили.

В целом посидели мы неплохо. Тётя Криста взяла под опеку маму, что позволило той немного расслабиться. Меня и так трогать опасались, после того как я почти открытым текстом послал на хрен одного слишком язвительного родственника, а дед встал на мою сторону. Однако я отчётливо понял, что откровенничать в этой компании не стоит, поэтому о своих делах не рассказывал, а если спрашивали, отделывался общими фразами. Генерал, хоть и явно был в курсе всех моих телодвижениях, не наседал, и тоже не спешил трепать языком. Так что большинство родственничков посчитали нас с мамой обычными бедняками, которым вдруг повезло. Остальные не спешили их разубеждать, и я в том числе. Меньше знают, крепче спать будут, а то мало ли, какие мысли в головах могут возникнуть.

— Слушай мою команду! — голос генерала Калинина, явно усиленный какой-то техникой, разнёсся над улицей, заставив затихнуть толпу вокруг. — Участники шествия Бессмертный полк — в одну колонну стройся! К началу марша товсь!

— Дмитрий Иванович, вы ничего не попутали? — я, нахмурившись, придавил деда взглядом. — Нельзя было без этого обойтись?

— Ты о чём? — судя по искренне недоумённому взгляду генерала он даже не понял, что случилось. — Что не так?

— Я тысячу раз говорил, что это мероприятие не должно стать очередной обязаловкой… — начал было я объяснять, но потом махнул рукой. — Ладно. Чего теперь. Делайте что хотите. Мы выдвигаемся?

— Да, — дед хмыкнул и снова рявкнул так, что все услышали. — За мной, шагом марш!

В принципе чего я ещё ожидал, обращаясь к нему за помощью. Естественно, что генерал тут же попытался возглавить процесс. Хотя почему попытался, он это сделал. Пришёл на всё готовое и отжал всю славу. Если бы я изначально не ожидал такой исход было бы обидно. А так в целом пофиг, единственное за что я переживал, так это о судьбе «Бессмертного полка». Как чиновники умеют хоронить отличные идеи под грудой распоряжений инструкций и прочих бумаг я прекрасно знал и до этого, а пожив в Советском Союзе убедился, что, кроме этого, можно любое начинание убить чрезмерным энтузиазмом, если он облачён в форму бюрократизма. Что в принципе одно и тоже, только с другой полярностью. Получается две стороны одной медали, а итог один — то, что задумано как народная акция станет ещё одной обязаловкой, на которую народ гонят насильно.

Но посмотрим. Вроде с началом шествия дед притих и больше командовать не пытался. Впрочем, это и не требовалось, участники, а набралось человек двести, послушно сбились в колонну и двинулись за ведущими. Генерал Калинин, Чумаков с несколькими сопровождающими, и мы, с девчонками, ребятами с трени и бывшими одноклассниками оказались во главе, задавая темп. Причём кроме моих девчонок остальные слегка офигели от такого соседства, а Лиза так и вовсе поначалу глазам своим не поверила. Да, она была в курсе, что шествие согласовано, но не ожидала, что командующий округом на него явится лично. Да и представители обкома, пусть и не из высшей когорты тоже стали для неё сюрпризом. Впрочем, к чести девушки, она быстро освоилась и занялась своими обязанностями, а сейчас спокойно шагала рядом с Марком Артёмовичем, держа портрет деда, погибшего где-то под Кёнигсбергом.

Иосиф Эмильевич тоже не подкачал и когда наша колонна вошла на площадь Ленина из репродукторов грянула песня. Да простят меня ребята из «Лампасов», но в этом мире они не сумели собраться. Какие-то скромные попытки были, но не получив должного признания ребята оставили