Святополк Окаянный. Проклятый князь - Василий Седугин

– Какая рубашка? Почему я должен снимать с себя последнюю рубашку? – не понял Ярослав.

– Это он в переносном смысле. Для сравнения! – вмешался Влесослав. – Просто новгородцы волнуются, с таким добром ни за что ни про что приходится расставаться. Две тысячи гривен серебром!

– Так давайте оставим себе! – рубанул ладонью по столу пьяненький Ярослав. – Тогда и заживем богато и привольно.

– Вот об этом и говорят все новгородцы. Сколько можно подчиняться? Сроду Новгород себя равным Киеву считал, никогда не клонил головы. А с тобой, князь, мы подавно ни от кого зависеть не будем!

– Только слово скажи, князь Ярослав. Все новгородцы грудью рядом с тобой встанут за нашу вольность! – горячился Влас.

– Верно! Тряхнем Киевом, как когда-то во главе новгородцев поверг его к своим ногам мой отец. Только пух полетит! – криво улыбаясь, произнес Ярослав. Но потом вдруг замолчал, осмысленным взглядом оглядел присутствующих, закончил: – Ладно, купцы, шучу я. Давайте еще выпьем.

– Чего шутить, князь? Ты не шути, тут дело серьезное, – строго заговорил Азар. – Мы хотим еще раз тряхнуть Киевом. Только не надо ходить походом, а просто откажемся дань платить, и – ладно. Никуда он не денется. Сил у него теперь маловато! Вон из Турова вести идут, из Смоленска тоже, Полоцк недоволен. Где у Киева столько сил найдется на все наши княжества?

– Нет об этом разговоров! – свирепея, крикнул Ярослав.

Спать его уложили в тереме Азара.

Утром он вспомнил разговор, позвал к себе в горенку всех троих, заговорил строго, не допуская противоречия:

– Вот что, купцы, выкиньте из головы вчерашний разговор, иначе я с вами весьма круто поступлю! Верно, что всегда Новгород соперничал с Киевом, жаль дань столь большую платить. Но мы можем выстоять, пока единая страна. Киевский князь для нас, как обручи, которые сжимают бочку. Снимите их, и бочка рассыплется. Так и Русь без Киева падет от натиска печенегов, венгров, поляков или шведов. Пораскиньте мозгами и перестаньте мутить народ, не доводите дело до греха!

– Разговор чур не выносить, – отвернувшись, попросил Влесослав.

– Помрет со мной, если вы успокоитесь. А дань мы платим не киевскому князю, а всей Руси, чтобы она осталась единой и могучей.

– Оно-то так… – неохотно согласился Азар и поднял на Ярослава крохотные, наполненные злостью медвежьи глазки.

Потерпев неудачу в одном деле, купцы зашли к Ярославу с другой стороны. Как-то Азар пригласил к себе Ярослава в гости, повел осторожный разговор:

– До тебя, князь, неразбериха во власти была. Как говорится, кто смел, тот и съел. Удалось поближе к князю подойти, получай должность, хотя, может, и не достоин. А те, которые могли бы помочь князю в управлении, в стороне оказались…

– И кто они, которые должны быть облечены властью? – с интересом спросил Ярослав.

– У кого большое состояние. Раз заимел богатство, получай и власть!

– Но ведь богатство само по себе дает человеку власть над людьми.

– Э-э-э, нет! То простое распоряжение нажитым, и только. Я же имею в виду частицу власти при князе. Тут такое интересное явление наблюдается. Сначала человека волнует, как бы добыть средства на существование. Потом он начинает думать, как можно больше богатства получить. Но вот в какое-то время богатство ему становится привычным делом, а на первое место выходит стремление к власти. Вот такие люди и являются готовыми хозяевами страны, в их руки надо отдавать управление государством!

– Стало быть, тебе бы хотелось занять какой-нибудь важный государственный пост?

– Правильно, князь! В самую точку угадал!

Ярослав по Киеву знал, что служилые люди при великом князе погрязли во мздоимстве и грязных делишках, неоднократно слышал об этом из рассказов отца и его окружения. То же самое наверняка и здесь. Пожалуй, единственный выход предлагал Азар: дать самым богатым власть, и тогда будет покончено со взятками и лихоимством. «В словах купца есть свой смысл, – думал он. – Человек обогатился, накопил громадное состояние. Значит, воровать и обманывать у него нет желания. Ему хочется честно порулить государственным кораблем. Об этом стоит подумать!»

Вскоре он назначил Азара главным мытником на пристани. В его распоряжение поступили пять мытников, которым вменялось в обязанность проверять товары на каждом корабле – своем или заграничном, которые заходили в Новгород, и взимать с них десятину. По представлению Азара на должность старшего мытника на рынке был поставлен богатейший купец Влесослав, а ответственным за сбор налогов с промысловых отрядов, действовавших в лесах Заволочья и Пермского края, стал не менее богатый хозяин нескольких ремесленных мастерских Бересень. Кроме обязанностей мытарей, им вменялась забота по развитию промыслов и торговли, обустройстве людей, их защите, помощи в делах и начинаниях.

Первые годы дела шли спокойно, никаких жалоб не поступало. Но вот однажды к Ярославу напросился на прием купец Старыг, который известен был торговцем средней руки, но человеком добросовестным и бескорыстным. Когда тот входил в горницу, Ярослав разглядел ладную фигуру купца в кафтане, перетянутом кожаным ремешком, в мягких сапожках зеленого цвета; лицо у него было продолговатое, с небольшим, горбинкой, носом, а взгляд синих глаз открытый, честный.

– Помощь в средствах понадобилась? – спросил его Ярослав, заранее решив про себя откликнуться на просьбу.

– Да нет, князь, я по другому делу, – присаживаясь в кресло, не торопясь ответил Старыг. – Поделиться хочу своими наблюдениями за тем, что творится на пристани нашей.

– И что же там такое творится? – уже заинтересованно спросил князь.

– Да не очень хорошие дела. Другим жителям города они не видны, конечно, но мы-то к ним прямое отношение имеем.

– Рассказывай, рассказывай смелее, – подбодрил его Ярослав.

– И расскажу! – с какой-то удальской решимостью произнес купец, рубанув ребром ладони по столу. – Ведь что творят твои мытники и их пособники, сердце кровью обливается! Обманывают и тебя, князь, и казну! На некоторых судах показывают меньшее количество товаров, значит, занижают сборы, а разницу кладут себе и своему начальству в карман!

– Неужто Азар берет мзду со своих подчиненных? – удивился Ярослав.

– Берет! Берет и не гнушается!

– Но ведь он и без того богат!

– Видно, нет предела жадности!.. Но и это еще не все. Свои суда по ночам он отводит из города и разгружает в затоне, а потом возвращается, как ни в чем не бывало.

– Значит, пошлину не платит совсем?

– Да. И мытники это покрывают.

– Но почему они мне не пожаловались?

– И начальства боятся, и мзду от Азара имеют немалую.

– Но если это правда…

– Можно проверить, князь. Корабль Азара пришел из Волина. Думаю, ночью будут разгружать в затоне.

– Та-а-ак, – протянул Ярослав… – Ну я ему разгружу!

Ночью дружинники окружили затон. Там при свете факелов мелькали тени людей, было видно, что они перетаскивали мешки и еще какие-то грузы с корабля на берег, складывали в сарай. Среди них возвышалась толстая фигура Азара, слышался его басистый голос:

– Поторапливайтесь, поторапливайтесь, ребята. Бочонок пива ждет вас!

Сузив злые глаза и ощерив зубы, Ярослав медленно вынул стрелу, обмотал ее просмоленной паклей, положил на лук и поджег. Тихо скомандовал:

– По моему сигналу!..

И, немного помедлив, выпустил ее, целясь в Азара. Трепещущий огонек прорезал темноту и уткнулся в борт судна – князь взял чуть-чуть левее и промахнулся. Тотчас зазвенели стрелы со всех сторон. Среди грузчиков началась суета, а затем послышались крики и стоны. А стрелы летели и летели… Потом Ярослав неторопливо встал и направился к кораблю. Вслед за ним двинулись дружинники, а также Старыг и Бересень, которым князь приказал присутствовать в затоне. Они брели, заплетаясь нога за ногу.

– Покидать всех на корабль, – приказал князь.

Приказ был исполнен немедленно. Затем Ярослав поднял факел и бросил на палубу. Вспыхнуло пламя, которое постепенно распространялось по надстройкам.

– Отчаливай! – отдал команду князь. Дружинники отвязали канаты, и судно медленно поплыло по течению. Пламя охватило всю посудину, слышен был гул от мощного пламени.

– Теперь Азар точно не будет брать взяток и заниматься жульничеством. Не так ли, господа? – обратился он к Старыгу и Бересеню. Те стояли без кровинки на лицах и с ужасом смотрели на уплывающее судно.

XI

В первые дни пребывания в темнице Святополку казалось, что это недоразумение, что по чьей-то ошибке и без ведома великого князя их с Мариной бросили в заключение, приедет отец и тотчас освободит. Но проходили дни, недели, а потом и месяцы, а он продолжал томиться в одиночестве, в темноте, на хлебе и воде и в полной неизвестности. Отчаяние стало одолевать его. Теперь к нему пришло сознание того, что в темницу он брошен по воле отца, что он наказан за непослушание, отказ платить дань Киеву, что было истолковано отцом как попытка отделиться от Руси и стать независимым княжеством. Это была неправда, он не хотел отделения; ему надо было спокойно править в Турове, он был намерен сохранить старые обычаи и оберечь население княжества от чуждой греческой веры, а также заиметь побольше средств для обороны своего княжества на случай различных неожиданностей. Он должен был обязательно встретиться с великим князем, объяснить ему, как было на самом деле, но все попытки добиться разговора с ним пресекались молчаливыми стражниками, которым запрещалось говорить с узником, и отчаяние его стало перерастать в панику: если он будет признан государственным преступником, то ему никогда не удастся выйти на свободу.