Особенности личностного и семейного функционирования родственников наркозависимых - Виктор Викторович Бочаров

кто играет роль «приспособленца», характерно соглашаться во всем, не желая принимать ответственность. Эта позиция сознательно рационализируется через представление о невозможности что-либо изменить. «Adjuster» скорее реагирует, чем предугадывает и направляет ход будущих событий. Для него типично действовать по инструкции, не думая и не чувствуя. Со стороны «adjuster» воспринимается изолированным и бесстрастным, не вникающим в домашние конфликты и эмоциональные переживания, возможно, эгоистичным. Родители, как правило, не уделяют таким детям особого внимания, в то время как они стремятся проводить время вне семьи. Избегание ответственности остается характерной чертой и во взрослом возрасте. При создании собственной семьи они могут находить партнера, склонного к созданию хаотичной семейной атмосферы, воссоздавая происходившее в их родительской семье.

Отличительной личностной чертой «миротворца» (placater) является гиперчувствительность к переживаниям и чувствам других. Дети, принимающие на себя эту роль, вовлекаются в разрешение интерперсональных конфликтов в семье, пытаясь улучшить самочувствие окружающих, стремясь уменьшить интенсивность боли, переживаемой другими членами семьи. «Миротворцы» оказываются «глухи» по отношению к собственным чувствам и переживаниям, совершенно не реагируя на собственные эмоциональные процессы. Фокусировка на переживаниях других людей выступает в качестве своеобразного защитного механизма, позволяя избегать взаимодействия со своими собственными, зачастую слишком болезненными, чувствами. «Placaters» никогда не выражают разочарования, не показывают предпочтений, постоянно испытывают чувство вины и просят прощения.

Роль «заигравшегося ребенка» (acting out child) часто выступает в качестве типичной при рассмотрении аддиктивных семей. Ребенок, исполняющий эту роль, вымещает свои эмоциональные переживания в антисоциальном или ином делинквентном поведении. При этом такое поведение может выполнять функцию переключения внимания семьи с существующих проблем на негативные последствия, появляющиеся в результате делинквентного поведения ребенка. Данная роль в наибольшей степени, чем остальные, может являться предиктором развития алкоголизма или наркотической зависимости в раннем возрасте. Автор подчеркивает, что часто у «заигравшегося ребенка» в наименьшей степени выражено «отрицание» происходящего в семье, по сравнению с другими ее членами.

Claudia Black отмечает, что первые три роли («ответственный человек», «приспособленец», «миротворец») могут смешиваться. Несмотря на внешнее благополучие таких детей, которые демонстрируют «ответственность», «заботу» и «способность приспосабливаться к кризису» в силу используемого ими совладающего поведения, у них часто формируются выраженные нарушения (дефицит) эмоционального и психологического функционирования.

Следует обратить внимание на то, что вышеупомянутые тенденции взаимодействия в аддиктивных семьях нашли также свое отражение в работах S. Wegsheider-Cruse (1981, 1986). Типологизация семейных ролей, проведенная автором, позволяет выделить четыре роли, часто исполняемые детьми в таких семьях: «ребенок-герой» (hero child), «талисман» (mascot), «потерянный ребенок» (lost child), «козел отпущения» (scapegoat).

Роль «ребенка-героя» во многом связана с функцией поддержания достоинства семьи при помощи демонстрации различных достижений и результатов во внешнем, не семейном пространстве. Кроме того, он принимает на себя ответственность за происходящее внутри семьи и стремится занять лидерскую позицию в семейной системе. На уровне внутренних переживаний «ребенок-герой» имеет много общего со взрослым, занимающим потворствующую позицию по отношению к больному члену семьи, и характеризуется попытками контролировать сложившуюся в семье жизненную ситуацию. «Ребенку-герою» присущи такие характеристики, как ригидность, гиперконтроль, перфекционизм, подверженность ипохондрии, излишняя критичность, переутомление в результате стремления к сверхдостижениям. Такая фокусировка на внешних целях обусловлена бегством от себя самого. Невозможность остановить алкоголизацию/наркотизацию близкого у такого ребенка часто формирует чувство собственной несостоятельности и вины. В связи с этим его типичной эмоциональной реакцией является агрессия, которая, в свою очередь, маскирует боль.

Роль «талисмана», по мнению S. Wegsheider Cruse, в основном связана с функциями переключения внимания и эмоциональной разрядки семьи, которая может осуществляться различными способами. Так, ребенок, играющий эту роль, может быть комичным и очаровательным или же раздражать своим гиперактивным поведением, постоянной суетой и болтовней. Под маской легкомыслия скрывается диффузная тревога, которую постоянно испытывает этот член семьи, находясь в ситуации угрожающей и непредсказуемой семейной обстановки.

Роль «потерянного ребенка» играет тот, кто в наименьшей степени привлекает внимание семьи, как правило, им интересуются лишь когда он болен. Его часто сопровождает ощущение изоляции, сочетающееся с отказом от социальной активности и чувством вины за то, что он не вписывается в семейную систему. «Потерянный ребенок» как бы освобождает семью от ответственности за него, что и является его вкладом в ее функционирование.

Ребенок, играющий роль «козла отпущения», постоянно попадает в неприятности вне дома, демонстрируя делинквентное поведение и, таким образом, отвлекает внимание близких от проблем, существующих внутри семьи. Такие дети обычно избегают общения с родственниками, идентифицируя себя с референтной группой вне дома.

Следует отметить сходство описаний представленных авторами ролевых позиций, занимаемых детьми больных с аддиктивными расстройствами. Так, описание роли «ответственного человека» во многом совпадает с психологическим портретом «ребенка-героя» и характеризуется стремлением занимать доминирующую позицию, контролировать и брать на себя ответственность за происходящее. Ролевая позиция «приспособленца» по описанию напоминает роль «потерянного ребенка», занимающего пассивную жизненную позицию, избегающего эмоциональных переживаний и ответственности. Выраженные проявления отклоняющегося поведения объединяют роли «заигравшегося ребенка» и «козла отпущения».

На формирование представлений о специфике ролевых позиций в семьях больных алкоголизмом оказала влияние коммуникативно-гуманистическая концепция V. Satir (1972), одним из центральных компонентов которой является описание дисфункциональных коммуникативных позиций, служащих для утаивания реальных эмоциональных переживаний индивидом как от самого себя, так и от окружающих. Согласно системному подходу, роли служат для поддержания гомеостаза в функционировании семейной системы. Satir и Baldwin подчеркивали, что коммуникативные позиции не являются неизменными, и члены семьи могут демонстрировать различные дисфункциональные коммуникативные позиции в зависимости от контекста и ситуации (Satir, Baldwin, 1983).

В то же время у членов семьи аддиктивных больных выявляется выраженная ригидность ролевой позиции, а наиболее распространенной среди «взрослых детей алкоголиков» является роль «козла отпущения» (Rhodes, 1984).

Исследователи описывают не только негативные последствия – депрессии, одиночество, изоляцию, психосоматические расстройства, перфекционизм, аддикцию (Wegsheider-Cruse, 1981; Black, 2001), но и некоторые положительные характеристики, приобретенные детьми, выросшими в аддиктивных семьях. Так, дети, которые с раннего возраста воспитываются в неблагоприятной атмосфере, обусловленной злоупотреблением их близкими психоактивными веществами, вырабатывают определенные механизмы ответа на переживаемый ими экстремальный стресс, связанный с ролевой неопределенностью и другими нарушениями функционирования семейной системы. В качестве таких инструментов совладания могут выступать: зрелость суждений; способность переносить двусмысленность, неопределнность; автономия; готовность к принятию ответственности; моральная устойчивость (Wolin J., Wolin S., 1993).

По нашему мнению, следует обратить внимание, что все эти положительные характеристики должны представлять собой психологические образования, формирующиеся как результат соответствующей фазы развития. Преждевременное появление пусть даже исключительно социально положительных качеств может существенно искажать психологический облик ребенка, формируя основу для последующего психического неблагополучия.

J. Haaken (1993) отмечает, что литература, посвященная описанию психологических особенностей взрослых детей из аддиктивных семей, получившая широкое распространение в 70-е годы («The forgotten children: a study of children with alcoholic parents» R. M. Cork, 1969; «It