Торговец и попугай. (Восточные истории и психотерапия). - Носсрат Пезешкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А как у тебя обстоит с оргазмом?» – поинтересовалась г-жа Т. «Сексуальная близость у нас с мужем бывает раза два в неделю. Я не могу сказать, что это мне неприятно. Честно говоря, мне это даже нравится, но мне кажется, что я не испытываю какого-то необыкновенного чувства. Чувства, подобные оргазму, у меня тоже бывают, даже по нескольку раз во время половой близости, но я думаю, что они ни в какое сравнение не идут с настоящим оргазмом моей подруги».
Я, как врач, не стал комментировать высказываний пациентки. Вместо этого я рассказал группе историю «Сравнения хромают». Выслушав ее, все оживились. Одна пациентка сказала, что ей сексуальные отношения вообще не доставляют никакого удовольствия. Другая сорокадевятилетняя пациентка призналась: «В моем возрасте сексуальность уже не проблема. Для меня гораздо важнее жить в мире и согласии с мужем и радоваться тому, что мы нужны друг другу».
Для всей группы вдруг стало очевидным и понятным, что у каждого есть свой неповторимый характер переживаний, свой опыт, свои собственные проблемы, вопросы и способы их решений. Беседа приобрела другое направление. В центре внимания стала тема: «Неповторимость». Начался обмен мнениями и опытом, который для каждого был связан с этой темой.
Железо не всегда бывает твердым
В связи с определенными сексуальными нарушениями, которые часто бывают причиной неудачных сексуальных отношений между партнерами – как правило, между супругами, – я часто слышу от своих пациентов жалобу такого рода: «Мы совершенно разные, мы не подходим друг к другу». Это утверждение имеет прямое отношение к вышеназванной проблеме супружеских отношений. Ему можно противопоставить другое утверждение: «Подобное создает для нас покой. Противоречие пробуждает нашу активность» (Гёте).
Если утверждение «Мы не подходим друг к другу» уже предвещает крах супружеских отношений, то другое альтернативное высказывание помогает ослабить взаимное непримиримое противостояние и поставить под сомнение укоренившиеся за многие годы предрассудки и оценки.
Против этой очевидной истины обычно выдвигаются стандартные возражения, основанные на опыте супругов: «Проблемы существуют уже много лет подряд, поэтому непонятно, почему именно теперь их можно решить; я уверен(а), мой партнер никогда не изменится».
Пациентке, которая высказывалась в таком духе, я привел одно образное сравнение; оно заставило ее задуматься и пересмотреть свое отношение к мужу.
«Посмотрите на эту вещь, – я указал ей на статуэтку из литья, что стояла на моем письменном столе. – Это железо серого цвета, жесткое, холодное, с острыми краями. Если его раскалить, оно потеряет свои свойства и уже не будет серым, холодным и с острыми краями. Оно станет белым от накала, расплавленным, горячим».
Для пациентки это означало, что холодность и жесткость ее мужа не являются неизменными качествами его личности. Они зависят от сложившейся жизненной ситуации и от нее самой. Она всегда реагировала упреками и откровенной неприязнью на его постоянную занятость на работе и на то, что он уделяет меньше, чем ей бы этого хотелось, времени семье. В результате муж находил себе на стороне других женщин, раздражал жену подчеркнутой бережливостью и все более удалялся от нее. Образно говоря, железо стало холодным, и, чтобы его ковать, нужно было сначала его раскалить. Эту задачу и предстояло выполнить пациентке за время психотерапевтического лечения.
Несколько с иной точки зрения Курт Тухольский* в своем стихотворении «Жалоба» описывает супружескую жизнь и те страдания, которые она приносит с собой изо дня в день. В этом стихотворении, из которого мы приводим только первую и последнюю строфы, автор с иронией отвергает то, что считают преуспеванием в обществе, и отстаивает право на любовь и нежность.
Муж – немец
муж
муж -
Это непонятый муж.
У него есть дело, у него есть долг,
У него есть место в верховном суде.
У него есть и жена – но этого он не знает.
Он говорит: «Милое дитя…»
И вполне доволен собой.
Он – муж. И этого довольно.
Муж – немец
муж
муж -
Это непонятный муж.
Он не флиртует со своей женой. Довольно того,
что он покупает ей шляпку.
Она смотрит на него спящего сбоку, когда он
храпит.
Хотя бы чуть-чуть нежности – и все
было бы хорошо.
Он чиновник любви. Ему все можно.
Ведь он женился на ней – чего же еще нужно?
Человек не должен разъединять то,
что соединил Бог.
Он – муж. И этого довольно.
Пятьдесят лет вежливости
Одна пожилая супружеская пара после долгих лет совместной жизни праздновала золотую свадьбу. За общим завтраком жена подумала: «Вот уже пятьдесят лет, как я стараюсь угодить своему мужу. Я всегда отдавала ему верхнюю половину хлебца с хрустящей корочкой. А сегодня я хочу, чтобы этот деликатес достался мне». Она намазала себе маслом верхнюю половину хлебца, а другую отдала мужу. Против ее ожидания он очень обрадовался, поцеловал ей руку и сказал: «Моя дорогая, ты доставила мне сегодня самую большую радость. Вот уже более пятидесяти лет я не ел нижнюю половину хлебца, ту, которую я больше всего люблю. Я всегда думал, что она должна доставаться тебе, потому что ты так ее любишь».
Не всегда мы сами ставим перед собой какую-либо цель, иногда это делают за нас другие. «Я стараюсь выполнять то, чего хочет мой муж». Главное для нас – это угадать и исполнить желания и намерения нашего партнера. При этом мы не проявляем никакой инициативы ради себя и, очевидно, без всяких на то оснований отодвигаем на задний план собственные желания и потребности. Эта предупредительность, это замалчивание своих собственных потребностей и желаний приводят не только к недоразумениям, но и к одностороннему распределению ролей, которое с течением времени будет восприниматься как обуза и порабощение.
Вот что рассказала мне сорокапятилетняя домохозяйка, мать двоих детей, которая проходила у меня курс лечения по поводу депрессии, приступов тревоги, нарушений в области желудочно-кишечного тракта и кровообращения: «До сих пор я только и делала, что считалась с другими: с мужем, с детьми, с моими родителями, родственниками, знакомыми, соседями и т.п. Я всем хотела угодить и совершенно забыла о себе. В результате мне стало очень трудно принимать самостоятельные решения, так как я всегда думала о том, что скажут другие по этому поводу, понравится ли им это, что они подумают, будут ли они довольны? Если же, приняв решение, я замечала, что кто-то не согласен с ним, я тотчас же шла и делала то, чего совсем не хотела делать. Меня не покидали сомнения и чувство вины. Ссоры близких людей угнетали меня. Я попала в сильную зависимость от чужого мнения. Вдобавок я возложила на себя слишком много обязанностей, которые просто не могла осилить. Домашняя работа стала для меня непреодолимым препятствием. Я приходила в уныние, падала духом, меня одолевала тревога и мучила депрессия, которую врачи лечили медикаментами. Когда силы иссякали, я ложилась в постель. Стоило мне почувствовать, что я отдохнула, что мои душевные и физические силы восстановлены, как все опять начиналось сначала. Когда мое состояние ухудшалось, мне опять прописывали лекарства, так что постепенно у меня появилось чувство, что, наверное, я страдаю меланхолией и мне уже нельзя обходиться без этих лекарств. Если что-нибудь мне не удавалось, если я делала что-нибудь и мой муж был этим недоволен, упрекал меня, я тут же смирялась; вместо того чтобы поговорить с ним, я всегда внушала себе: к чему, ведь все бесполезно. Я все более и более теряла чувство собственного достоинства, все становилось мне безразличным. Даже если силы покидали меня, я не щадила себя и продолжала работать до полного изнеможения. Это превратилось в какое-то навязчивое состояние. Один внутренний голос говорил мне: ты должна, а другой тут же внушал: ты не хочешь, ты больше не можешь. Во мне происходила ужасная внутренняя борьба. Я полностью была поглощена своими страданиями и проблемами и не могла уже думать ни о чем другом. Психотерапия помогла мне прозреть. Я вдруг увидела, что я тоже могу быть свободной и что это всецело зависит от меня самой. Только теперь мне стало ясно, под каким гнетом я была в течение всех этих лет».
Одна пятидесятидвухлетняя пациентка очень тяжело переживала разлуку со своим взрослым сыном, постоянно испытывая за него тревогу. «Когда я думаю о своем теперешнем положении, меня мучает мысль, что я прожила свою жизнь напрасно. Чего я достигла в жизни и что я вообще значу для своего сына? Ведь он почти не бывает у меня».
Из этих слов совершенно ясно можно было понять жизненную позицию этой женщины: с тех пор как нет рядом со мной моего сына (моих детей), моя жизнь утратила всякий смысл. А сама я ничего не стою.
