«Второй войны я не выдержу...» Тайный дневник 1941-1945 гг. - Лаврентий Берия

Стиль отчёта был деловым, но можно ли назвать сухой вот такую фразу:

«Суровые климатические условия, краткость вегетационного периода, систематически повторяющиеся заморозки в середине августа, большая разность температур в течение дня и ночи делают довольно сложными процессы сельхозпроизводства, ограничивают набор сельскохозяйственных культур и потребовали строительства тепличнопарникового хозяйства в больших размерах…»

На Дальстрое издавалась газета «Советская Колыма», 12 газет-многотиражек и ежемесячный производственнотехнический журнал «Колыма», работало 287 библиотек.

Лишь гламурные девицы и лощёные обитатели якобы деловых офисов могут остаться равнодушными при чтении отчёта Дальстроя от 1 ноября 1942 г. Но Л.П. Берия был человеком иной формации и мог оценить труд его сотрудников в полной мере.

В 1942 г. Дальстрой выполнил план добычи по шлиховому золоту на 107,4 %, а по олову в концентратах — на 102,3 %. Конечно, это был подвиг.

15/XI-42

Сообщили, что на фронте геройской смертью погиб Саджая.[114] Жалко, старый товарищ. Сколько уже погибло, не вернешь.[115] Война кончится, как не хватать будет.

Плохо мы знали людей. Кого ценили, кого не ценили. Коба сказал мне с Георгием (скорее всего, имеется в виду Г.М. Маленков. — С.К.), да виноваты мы перед людьми. Сажали одних, а надо было сажать других. И расстреливали не всегда тех, кого надо.

Коба сказал правильно. Это сейчас хорошо видно. Ряд чекистов мы освободили, а теперь они у немца в тылу геройствуют.[116] Суровые времена хорошо проверяют.

Я сказал Кобе, многих под монастырь враги подвели. А потом мы этих врагов вычистили, а расстрелянных не вернешь. Коба помолчал, потом рукой махнул, сказал, давайте работать.

Комментарий Сергея Кремлёва

Эта запись интересна во всех отношениях. Война действительно многое быстро расставила на свои места. Кто-то из первых секретарей горкомов и райкомов бежал от немцев, бросая свои обязанности, кто-то оставался на своём посту до конца, а потом уходил в партизанский отряд.

В этом отношении интересен ряд судеб чекистов, по тем или иным причинам попавшим в заключение перед войной.

Так, Константин Клюквин и Леон Агабеков из НКВД Узбекистана были осуждены соответственно в 1937 (и потом в 1938) и в 1939 гг.

С сентября 1941 г. Клюквин выполнил ряд спецзаданий 4-го Управления НКВД СССР, но даже 5 мая 1944 г. Комиссия партийного контроля (КПК) отказала ему в восстановлении в ВКП(б).

Агабеков был освобождён в октябре 1942 г., а в 1943 г. был заброшен на парашюте в немецкий тыл в качестве начальника оперативной группы с неснятой (!) судимостью. Судимость была снята лишь 19 августа 1944 г., а 30 марта 1945 г. решением КПК Агабеков был восстановлен в партии, но — с перерывом партстажа с 26 января 1939 г. по март 1945 г. Агабеков был награждён орденом Красной Звезды и медалью «Партизану Отечественной войны» довольно редкой I степени.

В спецотряде Дмитрия Медведева достойно воевали на командных должностях сразу три чекиста — бывших «штрафника»!

Виктор Васильевич Кочетков, бывший начальник Дорожно-транспортного отдела Орджоникидзевской железной дороги, был осуждён Военным трибуналом НКВД в 1940 г. на 5 лет «за нарушения законности». По ходатайству НКВД СССР освобождён 9 октября 1941 г., сразу — со снятием судимости. С мая 1942 г. — в тылу врага, но в партии восстановлен лишь 23 февраля 1944 г. За войну полковник Кочетков был удостоен ордена Ленина, двух — Красного Знамени, двух орденов Отечественной войны, ордена Красной Звезды и пяти медалей.

Заместитель Медведева по агентурной (!) разведке, капитан ГБ (равнозначно армейскому подполковнику) Александр Александрович Лукин 30 июля 1940 г. был исключён из партии, а с конца июня 1942 г. уже находился в тылу у немцев. Восстановлен в партии 11 октября 1944 г.

Владимир Григорьевич Фролов, начальник отделения оперативного аппарата НКВД СССР, был арестован в июне 1938 г. по подозрению в шпионаже и как социально опасный элемент и осуждён на три года. После отбытия срока обратился в НКВД с просьбой отправить на фронт, с мая 1942 г. — в глубоком немецком тылу в спецотряде Медведева. Окончил войну подполковником.

Таких судеб было немало, но они доказывают не «сталинско-бериевский» или даже «ежовский» «произвол», а сложность той эпохи, когда бывало всякое. Человек мог оступиться, а потом — искупить вину и обрести признание заслуг. А случалось, скрытый враг имел возможность оклеветать честного человека и прикрыть от кары другого скрытого врага. Кого-то потом всё же разоблачали, а кто-то сумел изловчиться, сделать карьеру и спокойно воспитывать будущих «прорабов перестройки».

20/XI-42

В Сталинграде началось неплохо.[117] Наконец Мыкыта может подставлять Кобе не шею и ж…пу, а грудь. Подготовились мы крепко, осечки быть не должно.

14/XII-42

Работаем с Георгием (Г.М. Маленков. — С.К.) как проклятые. И хорошо получается. Я ему говорю, после войны тоже будем парой ходить. Как нитка и иголка. Смеется, говорит, из меня и нитка никуда и на иголку не похож. И ты, Лаврентий, тоже.

Да, где моя талия. Был тонкий, стройный. Не от хорошей жизни толстеем. Как у этих англичан и американцев получается? Все сухие, тощие. А подумать, дай этим сэрам и мистерам мою загрузку, они или ноги через месяц протянут, или в отставку попросятся. У них это можно.

А ты Лаврентий тяни и тяни.

23/XII-42

Кобе передали через моих ребят польский доклад по послевоенному устройству Европы. Есть наглые люди, а наглее поляков не видел. После войны они будут в ж…пе. Может в западной, может в нашей, главное, самостоятельной роли играть не будут. А пишут так, как будто от них все в Европе зависит. Германию разоружили, промышленность Германии забрали себе, границы поменяли.

Для нас главное, что границы на востоке они считают прежними. Пишут, Россия и Польша должны взаимно признать, что они великие державы и имеют свои сферы влияния. Сволочи! Страну без боя сдали, без Черчиля (так в тексте. — С.К.) перд. уть не могут, а лезут в великие народы.

Коба прочитал и разозлился. Сказал: «Думал, можно иметь нейтральную Польшу. Вижу не выйдет. Дойдем до Польши, будем советизировать. Иначе нам покоя не будет».

Комментарий Сергея Кремлёва

Сегодня ясно, о каком докладе говорится в этой записи. В декабре 1942 г. чешский президент в эмиграции Эдуард Бенеш (1884–1948) через советника особого лондонского посольства при эмигрантских правительствах стран, оккупированных Германией, И.А. Чичаева передал Сталину для ознакомления доклад польского «министра» и председателя польской комиссии послевоенной реконструкции доктора Мариана Сейда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});