Создатель сказок - Макс Крынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как у тебя дела?
— Хочешь узнать, донимает ли меня Слава? Все еще нет. Ты недавно спрашивал, ничего не изменилось.
Кстати, после того, как я промыл Славе мозги, тот больше не пытается выбесить меня или подходить к Нике. На парах паренек непривычно задумчив и тих — пытается переосмыслить новые установки. Амулет послушно снимает — эту закладку в его разуме менталист не заметил.
— Ты знаешь о том, что на выходе из аудитории тебя караулят две девчонки?
— Да, — спокойно отвечает сестра. — А на арене ждет еще одна. И я сейчас пойду туда.
— Это не мое дело, но если тебе нужна помощь, скажи.
Конечно, я могу, не спрашивая мнения Ники, порвать всех, кто пытается косо взглянуть на нее, но в таком случае она не научится решать проблемы самостоятельно. Я не буду рядом постоянно, и не смогу уберечь ее, когда малявки решат потребовать реванша.
— Это действительно не твое дело, и ты никак мне не поможешь, — резко отвечает Ника. А потом вздыхает. — Извини, я сейчас на нервах. Не нужно мне помогать, это мое дело. Если побудешь рядом, буду благодарна, но ради всего святого, не вмешивайся. Ты сделаешь только хуже.
Уважаю ее решение, но оставаться в стороне не намерен.
Идем с Никой до арены, где уже стоит распорядитель. Значит, дуэль будет относительно честной, и никто не попытается применить атакующие артефакты. Это радует.
На шее противницы сестры висит довольно качественный амулет против иллюзий, который я не смогу взломать за минуту, если не брошу на это дело все силы. Вот только есть небольшой нюанс — перед тем, как началась дуэль, распорядитель потребовал снять артефакты. И как только девчонка сняла свой, я приступил к делу.
Вторгаюсь в вондер девчонки и ускоряю ее внутреннее время на максимум. Теперь у меня есть пара минут, прежде чем распорядитель включит защитный купол, отрезая поединщиц от собравшейся толпы.
Оглядываюсь.
Я в каком-то подвале: сыром, мокром, захламленном. Вондер — отражение подсознания, и этот вондер меня совсем не радует.
На стенах плесень, в шкафах — разбитые игрушки. Посреди подвала стоит детский стульчик, к которому привязана кукла с фотографией Ники на месте лица. Кукла утыкана ржавыми ножами, иглами.
Мерзость какая. Даже в вондере Липова было уютно, здесь все сквозит ненавистью и желанием сделать больно другому.
В вондере полно черных красок, резкого запаха плесени. Здесь явно психическое отклонение.
Первым делом — аккуратно снимаю фотографию Ники с куклы и сжигаю ее в ладони. А затем — трачу ману, выпивая эмоции девчонки. Легкий способ пополнить ману — так делают некоторые менталисты, в конце концов получая титул энергетического вампира и зависимость от чужих эмоций.
Это слегка пополняет мою ману, но чувствую себя отвратно, будто только что глотнул болотной воды. Если переборщить, человек может впасть в депрессию, но я не желаю пить такую тухлую ману.
— Готовы? — Спрашивает распорядитель.
— Да! — Воинственно отвечает Ника. Ее оппонентка кивает спустя долгую секунду, будто не понимает, к чему вообще был вопрос.
Драка прошла в формате избиения. Ника была настроена воинственно и решительно, а вот ее соперница утратила желание драться. Маленькие, но крепкие кулачки сестренки беспорядочно колотили по телу соперницы, а та лишь защищалась и пару раз ударила в ответ, метко попав Нике по скуле. Битва больше походила на возню детсадовцев в грязи, но сестру колотило от адреналина, будто она на танк с гранатой выбегала.
Когда купол убрали, снова лезу в голову оппонентки.
Я не психолог, который должен вычислять и помогать таким подросткам, как соперница Ники, потому вместо того, чтобы тратить несколько часов внутреннего времени на коррекцию ее сознания, действую проще. Прежде, чем девчонка забирает амулет, появляюсь в ее сознании и создаю обшарпанную деревянную табличку, на которой железными буквами выбита надпись: «НЕ ТРОГАТЬ ВЕРОНИКУ АЛМАЗОВУ». Табличку прибиваю к стене на длинные гвозди. Табличка вышла в атмосфере подвала, поэтому за пару суток внушение не рассеется. А потом еще пару раз наполню ее маной, и внушение перейдет на уровень постоянного. Не знаю фамилии этой девчонки, но менталист точно ее голову не проверяет — уровень кошмара в этом вондере зашкаливает.
— Ты нормально? — Спрашиваю Нику.
— Скула болит и хочу пить.
— Давай сходим в киоск, купим тебе минералки. А синяк дома подлечит целитель.
Мы вместе вышли из Академии, и я направился к дороге, чтобы перейти прямо к киоску.
— Погоди, — удержала меня за локоть сестра. — Давай дойдем до зебры.
Я посмотрел в сторону перекрестка, до которого нужно было идти еще метров сто, в то время как киоск располагался ровно через дорогу.
— Ты серьезно? Да тут два шага сделать!
— И все-таки давай лучше дойдем до перехода и перейдем улицу, как положено. Я привыкла делать все по правилам.
— Какие-то нерациональные у тебя правила, — проворчал я, переходя дорогу в неположенном месте. Увы, сестру пришлось ждать — Ника дошла до перекрестка, дождалась разрешающего сигнала светофора и дошла до меня. Я уже успел купить две бутылки минералки. Сестра сразу забрала одну, и неожиданно сказала:
— Вот смотри, я никогда в жизни не дралась, мои самые серьезные конфликты — это что-то в духе «мама наругала за плохие оценки» или «поссорилась с преподавателем». Весь мой жизненный опыт подсказывает, что хорошие результаты в жизни достигаются не конфликтами, а сочетанием природных талантов с упорным трудом и умением в кооперацию. Более того — я уверена, что моральные ценности и справедливость важны, потому что вокруг меня всегда были люди, которые придавали им значение, и таких людей было большинство. Мне не сложно по-дефолту уважать окружающих. Я не служила в армии, не жила в детдоме, не лежала в психушке или других подобных заведениях, не связывалась с нехорошей компанией, поэтому никогда не сталкивалась с жесткой иерархией и необходимостью «выживать», строить какой-то авторитет, запугивать, отбиваться и прочее. Безусловно, в школе, в Академии и на кружках, куда я хожу, есть своя иерархия, но она связана с харизмой, хитростью, мозгами и связями, а не с гонором, кулаками и верными дружками. Поэтому, когда я вижу
