Светлы их надежды - Пенни Джордан

Внизу, в кабинете у окна, неподвижно стоял Нэш и глядел в черноту сада.

Конечно, для многих людей, включая Фейт, то, что он делает, показалось бы старомодным и ненужным. Но Нэш очень серьезно относился к ответственности, а какая ответственность может быть больше для мужчины, если он знает, что, вероятно, станет отцом?

Неожиданно для себя Нэш обнаружил, что ему нравится быть первым любовником Фейт. Если бы он закрыл глаза, то и сейчас с легкостью представил бы ее пятнадцатилетней. Но две ночи назад он обнимал женщину, а не девочку, он занимался с ней любовью.

Это была женщина, которая еще ни с кем не спала и по непонятной причине выбрала именно его для своего первого раза. Его — последнего человека, которого можно было бы предположить в этой роли. Почему?

Он раздраженно отвернулся от окна. А собственно, разве поведение Фейт поддавалось какой-либо логике? Нет, логика все-таки была. Фейт хранила невинность, чтобы потом продать ее, и выбрала его.

А может быть, как и он, Фейт оказалась в ситуации, которую не могла контролировать? Может быть, она тоже…

Она тоже — что? Нэш выругался вполголоса и нахмурился, кинув взгляд на портфель, который принес с собой из машины.

Почти неохотно он открыл его и достал файловую папку. Вытащив оттуда бумаги, разложил их на столе.

Характеристики Фейт, данные ей ее преподавателями, были так ему знакомы, что Нэш, наверное, мог бы их даже процитировать. Трудолюбивая, целеустремленная студентка, которая во всем старалась преуспеть. «Молодая женщина — столь же интеллигентная, сколь умная» — так написал один из преподавателей.

Как легко она их обманула. Так же легко, как и его крестного… Взгляд Нэша упал на отдельный листок бумаги. Нахмурившись, он взял его.

Это было письмо Фейт, которое она написала распорядителям вскоре после оглашения завещания Филиппа. В нем она выражала удивление и признательность и обещала, что сделает все возможное, чтобы оправдать доверие Филиппа. «Вы не можете даже представить, как много значит, для меня знать, что Филипп верил в меня и в мою невиновность…»

Ее невиновность! Если бы только она была невиновна!

Фейт знала, как он беспокоится о здоровье Филиппа. Нэш говорил ей об этом незадолго до того, как она со своей бандой ворвалась в дом, но тогда у него не было оснований не доверять ей. Значит, в смерти Филиппа была и его вина?

Для нее не было тайной, что ему нужно будет уехать и что Филипп будет один. Он сам сказал ей. И она знала о первых звоночках его болезни. Филипп несколько раз жаловался на слабость в руке — классический знак того, что у него случались микроинсульты, это засвидетельствовал и доктор.

Что подумал Филипп, когда впервые увидел Фейт… когда пустил ее в дом и в свое сердце? Нэш знал, что каждое ее появление доставляет старику огромную радость. И сколько раз он пытал себя мыслью, как больно было Филиппу, когда он узнал правду, когда все понял. Что визиты Фейт были мотивированы не любовью, а жаждой наживы. И ради чего? Филипп никогда не держал дома больше сотни фунтов, никогда!

Сотня фунтов…

Нэш до сих пор помнит изумление адвоката, когда он сообщил ему, что собирается сделать.

«Вы хотите оплатить обучение девушки, но так, чтобы она думала, будто это деньги, завещанные мистером Хаттоном?»

Адвокат был более чем озадачен, но Нэш настаивал на своем и был еще более настойчив в том, чтобы Фейт считала, будто ее наследством распоряжаются некие таинственные лица. Сначала это доставляло ему мрачное удовольствие знать, что она зависит от него, что в его руках ее жизнь, ее будущее. Знать, что одним своим словом он может все это разрушить. Нэш мог лишить ее шанса, который ей давался. Чувство вины и боль не отпускали его, но именно это давало ему нездоровое удовлетворение.

Позже, когда стали поступать характеристики от преподавателей, хваливших Фейт не только за ее отношение к учебе и работе, но и за личные качества, его чувства изменились, колеблясь между злостью, недоумением, что она могла так легко обвести всех вокруг пальца, и горьким чувством потери.

Слабость, которую Нэш испытывал по отношению к ней, злила его и тогда, и сейчас. Почему, черт возьми, он не мог принять ее истинную сущность и навсегда забыть? Вместо этого он желал эту женщину. Что, если она носит его ребенка? Как сможет он защитить этого ребенка от его матери?

Он не знал, но должен придумать, как.

Нэш собрал бумаги, сложил в папку и убрал ее в портфель. Затем пошел к машине, положил кейс в багажник, а оттуда достал круглую коробку с именем самого дорогого шляпного мастера, пакет с платьем, сшитым еще более дорогим дизайнером, и коробку с туфлями на таких высоких и тонких каблуках, что, увидя их, Нэш выгнул брови от удивления. Но персонал магазина был очень настойчив, и он сдался.

Нэш отнес все в дом, запер входную дверь и начал подниматься на второй этаж.

Войдя в комнату, он увидел, что Фейт спит с лицом невинным, как у ребенка.

Опустив коробки на пол, Нэш вышел из комнаты.

Внизу, в кабинете, он налил себе виски, поднес стакан ко рту, но тут же поставил на стол, даже не пригубив.

Это не решит его проблемы.

Фейт проснулась, как от толчка. Прошлой ночью она забыла зашторить окна, и теперь солнце било в лицо. Она испуганно повернула голову, но, к ее облегчению, рядом никто не лежал, а подушка была не примята. А затем Фейт увидела коробки на полу.

Какого черта?..

Она откинула одеяло, выскользнула из постели и подошла к коробкам.

Сначала Фейт открыла обувную коробку и в удивлении распахнула глаза, увидев аккуратные, кремового цвета атласные туфли. Они ей подошли, хотя сама она никогда бы не купила такие хрупкие на вид и такие очевидно дорогие туфли. Фейт повернулась к шляпной коробке и затаила дыхание, снимая крышку. Ей пришлось вытащить несколько слоев папиросной бумаги, прежде чем она добралась до шляпы. Шляпа была прекрасна — невесомая, из кремового шелка, украшенная жемчугом. Свадебная шляпка.

Ее сердце бешено колотилось. Фейт аккуратно поместила шляпку обратно в коробку. Руки ее тряслись. Она не плакала, сегодня были бы уместны только слезы ярости и унижения. Как все это может быть? Как могла она позволить?

Фейт смотрела на пакет, где наверняка лежало платье, несколько минут, прежде чем решилась открыть его.

Платье и накидка были тоже кремового цвета — этот цвет так шел ей, а платье, что удивительно, соответствовало ее размеру. Внутри пакета находился еще один небольшой сверток, перевязанный тесьмой. Там Фейт обнаружила белье и чулки. Казалось, Нэш не забыл ничего. Ничего, чтобы она сыграла роль невесты.