Искусительница Кейт - Дебора Симмонз

Воспоминание вогнало ее в краску. К тому же он умел заставить всех повиноваться, и эта его властность пленяла больше всего, хотя и пугала. Кейт очень хотелось переложить на его плечи часть своих забот или хотя бы разделить их с ним, но она ни за что на это не осмелится. Даже если забыть о своем непростом положении и возможных последствиях излишней доверчивости, забывать о том, что Грей со дня на день может уехать, ей не следует. Если он действительно остается, чтобы выследить возлюбленного Люси, значит, выполнив задуманное, он уедет в Лондон, в мир, который для нее так же далек, как луна.

Это ужасно! Поскольку уснуть ей так и не удалось, Кейт решила приготовить себе чаю. После смерти отца они с миссис Гудинг, бывало, чаевничали на кухне по ночам, когда ей не спалось. Тогда это утешало ее, так как реальная жизнь была настолько трудна, что Кейт было совсем пала духом. Только разговоры с миссис Гудинг за чашкой чая поддерживали ее и давали силы жить.

Миссис Гудинг уже нет, печально подумала Кейт, но чай себе она сможет заварить и сама. Ночь была теплая, поэтому Кейт в одной ночной рубашке, босиком отправилась на кухню, где ее мог поджидать только своенравный одноглазый кот. Однако, подойдя к двери, она остановилась, так как увидела отблески пламени в очаге. Кто развел огонь так поздно ночью? Неужели Том моет посуду? На кухонном столе стоял канделябр, и Кейт пошла на его свет. Но, еще не различив ничего в полутьме, она почувствовала мужской запах.

Около очага в старой медной бадье полулежал Грей, откинув голову и свесив руки. Она, конечно, вспомнила, что он упоминал о ванне, но ей и в голову не могло прийти, что он сам все приготовит. Правда, Кейт уже стала привыкать к его непредсказуемости.

Она стояла, не в силах двинуться с места. Тишину нарушало лишь потрескивание огня да удары ее собственного сердца. А он был похож на языческого бога. Золотистый отблеск от свечей падал на его лицо с закрытыми глазами и темными прядями мокрых волос. Кейт хотела было незаметно уйти, но не успела. Грей медленно повернул голову, открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

– Кейт!

Он так произнес ее имя, что у нее перехватило дыхание. Изо всех сил стараясь говорить спокойно, она сказала:

– Не замочите повязку.

Губы Грея сложились в насмешливую улыбку. Его позабавила ее заботливость.

– Кейт, идите сюда и помогите мне вымыться, – тихо позвал он.

Она отрицательно качнула головой. Щеки у нее запылали от его возмутительной просьбы. Если бы это был кто-то другой, а не Грей, она нашлась бы, что ответить, и извинилась бы за свое невольное появление, но этот человек лишил ее дара речи. Словно в бреду, она могла только молча смотреть на его широкую грудь, вспоминая, как трогала ее.

Грей, видно, тоже вспомнил, как она дни и ночи ухаживала за ним, его глаза зажглись желанием.

– Вы мне снились, Кейт. Мне привиделось, как вы касаетесь меня, – прошептал он.

Кейт охватила дрожь, его грудной, глубокий, бархатистый голос обволакивал ее. Она боялась, что ее сопротивление вот-вот рухнет, но не находила нужных слов, чтобы отрезвить его… и себя заодно. Она облизала пересохшие губы. Капля воды стекала у него по шее. Превозмогая безумное желание дотронуться до этой капельки пальцами или слизнуть ее языком, Кейт молча, словно зачарованная, смотрела на Грея.

– Идите сюда, в ванну. Хотите, я вас вымою, Кейт? – голосом искусителя проговорил он.

У Кейт подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она ухватилась за угол ближайшего шкафа. На какой-то миг она вдруг представила себе, как идет к нему, снимает ночную рубашку и залезает в ванну. Она почти физически ощутила тепло воды, жар его рук, обнимающих ее. Потрясенная, Кейт на мгновение закрыла глаза, чтобы изгнать из головы соблазнительное видение. Наверное, именно так свершилось падение Люси. Кто-то похожий на Грея завлекал ее мужской красотой и обещаниями, отчего у Люси помутился рассудок.

В широко раскрытых глазах Кейт промелькнул отказ, но его сильное обнаженное тело влекло к себе, а взгляд, скользящий по ее фигуре от закрытого ворота скромной ночной рубашки до кончиков пальцев босых ног, ласкал и манил. От его внимательного взгляда ноги у Кейт словно налились свинцом, груди под рубашкой набухли, а соски затвердели. Ей хотелось снять сковывающее одеяние, а вместе с ним отбросить все запреты.

Но она не могла себе этого позволить. Не отрывая глаз от лица Грея, Кейт решительно покачала головой. Выговорить что-либо было выше ее сил, да к тому же по ее голосу он догадался бы, как ей хочется согласиться на его просьбу. Сжав губы, она с усилием отвернулась от Грея и от его чар. С гулко бьющимся сердцем Кейт побежала к себе в комнату и скрылась там, как в убежище.

Грей медленно пробуждался от сна, дразнящего его ложными надеждами. Но вот видения исчезли, и он застонал, вспомнив, что было причиной беспокойной ночи. Ванна. И Кейт, девственная и соблазнительная в белой ночной рубашке, из-под которой виднелись прелестные босые ножки с тонкими лодыжками. Она стояла широко раскрыв глаза, со спутанными кудрями и выглядела как Спящая Красавица, а ему безумно хотелось увидеть ее обнаженной и раскрасневшейся от его прикосновений.

Конечно, ему как джентльмену следовало извиниться и попросить ее уйти. А благовоспитанной и неиспорченной девушке следовало, едва увидев его в ванне, тут же убежать. Но они оба этого не сделали. Что ж, значит, они хорошо подходят друг другу.

Что-то необъяснимое пробежало между ними в душной полутьме кухни. В тело Грея как будто влилась свежая жизненная сила, едва он вспомнил, как обрисовались под рубашкой ее маленькие напрягшиеся соски. Они просвечивали сквозь тонкую белую ткань, темные и заманчивые, – знак того, что ее желание быть с ним так же сильно, как и его.

Черт! Грей порывисто сел, спустил ноги с кровати. Из окон струился солнечный свет – он нарочно не задернул портьеры, так как собирался встать пораньше. Хотя такого болезненного пробуждения он не предполагал. Обычно он спал до полудня, как и большинство его друзей, но сегодня хотел кое-что разведать, пока все спят.

Ему необходимо разрешить некоторые вопросы, а теперь событие прошлой ночи подстегнуло его поторопиться с расследованием.

Грей потянулся, отчего заныло плечо. Затем с отвращением оглядел свой единственный наряд. Он не считал себя чрезмерно разборчивым в одежде, подобно скудоумному Уиклиффу или денди Рали, но тем не менее ему претило каждый день надевать одни и те же вещи, к тому же заношенные.

Проблема с одеждой была не единственной, которую следовало разрешить. Отсутствие прислуги в этом странном доме было загадкой. Он решил, что днем пошлет кого-нибудь с поручением к своему камердинеру прислать одежду и пару слуг в придачу. Ему надоело обслуживать себя самому, да и ощипывать в дальнейшем кур тоже не улыбалось.