Передел - Мюриэл Спарк

Два года назад, после того как грабители обнаружили часть драгоценностей Мэгги в грелке для ног, маркиза придумала очередной способ провести воров. На последнем этаже каждого из своих домов она решила обустроить небольшую кухоньку с печкой и холодильником, якобы для гостей, которым могло взбрести в головы в три часа ночи самостоятельно приготовить яичницу с беконом. Хотя никто и никогда не использовал кухни по назначению, еды и напитков в них было с избытком. Дверь в каждую предварялась ступенькой приблизительно четыре дюйма в высоту. На самом деле это были не ступеньки, а ящики, где хранились драгоценности Мэгги. С тех пор у маркизы ничего не крали уже два года.

Лауро, наглотавшись таблеток от мигрени, спал у себя в комнате. Остальные слуги прислуживали за столом. К каменистому берегу, откуда шел небольшой подъем к подножию виллы, бесшумно причалил катер. Один грабитель остался в катере. Двое других, молодые люди с печальными лицами и кожаными дипломатами в руках, в футболках и синих джинсах, поднялись по склону к лифту. Лифт привез их на площадку, где находилась кухонька. Лауро шумно ворочался во сне, внизу продолжался ужин.

Не закрывая дверь лифта, воры подошли к кухне и через несколько секунд открыли потайной ящик в ступеньке. Запихав большую часть драгоценностей за пазуху, остальные они покидали в дипломаты, которые подхватили в охапку, и с той же печалью на лицах спустились к катеру. Эта операция стала результатом усилий двух месяцев, потраченных на изучение привычек Мэгги, просиживание штанов в барах, любимых строителями, на расспросы лодочников и ничего не подозревавших слуг, удивленно болтавших о том, что новыми кухнями никто не пользуется. К расследованию воров подтолкнула реплика одного из каменщиков о том, что для такой ерунды вовсе не обязательно выписывать строителей из Милана. Позднее, несмотря на то что коллекция драгоценностей была летней, газеты вовсю трубили об одной из самых успешных краж года.

К концу ужина страсти вокруг Хьюберта еще кипели вовсю. Нэнси Коуэн продолжала тихо настаивать, что он самозванец, Летиция шумно и заносчиво заступалась за него, а Мэгги время от времени в отчаянии закатывала глаза. Внезапно один из слуг, услышавший тихое урчание мотора, спустился с террасы на утес и заметил катер. Кликнув горничную, он бросился вызывать лифт, но тот стоял на первом этаже с раскрытой дверью и не двигался.

И только когда служанка, тщетно пытавшаяся докричаться до охраны, выбежала под окна столовой, ужинавшие поняли – что-то не так.

– Что происходит? – поинтересовалась Мэгги, махнув рукой за окно, на прекрасное ночное небо.

Взволнованный слуга и горничная появились в дверях столовой одновременно.

– От берега только что отплыл катер. А охранников нигде нет. Эти ребята совсем не желают работать, маркиза. Наверное, сбежали в какой-нибудь бар.

– Отыщите их, – приказала Мэгги.

– А еще кто-то не закрыл двери лифта. Он застрял на первом этаже.

– Значит, спускайтесь по лестнице, – заключил обеспокоенный переполохом Берто и вышел на берег. Под его суровым взглядом слуга с горничной поспешили к широким ступеням, ведущим к пляжу.

Катер уже потерялся из виду, вероятнее всего направляясь к какому-нибудь островку или в уединенную бухту неподалеку от Неаполитанского залива.

– Не волнуйтесь, – сказала Мэгги собравшимся за столом. – Летиция, Нэнси, принесите, пожалуйста, фрукты. У этих слуг истерика.

К Берто на берегу присоединился повар и начал выкрикивать слуге и горничной вопрос за вопросом. К ним, уже спустившимся к пляжу, подошли двое из пятерых охранников, удивляясь, почему их отсутствие вызвало такую суматоху. Пока Берто пытался выяснить, где они гуляли, повар принялся поносить их отборнейшими итальянскими ругательствами.

Нэнси и Летиция принесли фрукты, но Мэгги уже стояла рядом с Эмилио. Она встревоженно переводила взгляд с улицы на его лицо, которое на фоне ее великолепного загара светилось неземной белизной.

– Знаешь, – сказала она, отвернувшись от террасы и взглянув в сверкавшие очки Бернардини, – я, пожалуй, проверю, на месте ли драгоценности.

Эмилио, который выглядел встревоженным, тем не менее улыбнулся и ответил:

– Не думаю, что у тебя есть повод для беспокойства.

Когда к главному входу подъехал еще один гость, Мэгги была наверху. Пока Эмилио впустил его, гостю пришлось позвонить несколько раз. Это был коротышка с неестественно черными, как будто крашеными, волосами и подтянутым лицом, словно из-под ножа пластического хирурга. Его немало удивило отсутствие слуг, но с Эмилио, очевидно его старым другом, он поздоровался вполне добродушно.

– Мэгги наверху, она скоро спустится, – объяснил Бернардини. – Слуги устроили переполох из-за какого-то катера. Берто пошел на берег. Заходи, не стесняйся. Ты уже ужинал?

Да, новый гость поужинал в Неаполе. Нэнси с Летицией тоже поднялись из-за стола и направились наружу, к Берто и слугам. Эмилио привел друга в гостиную, где нарочито неподвижно сидел Пьетро, делая вид, что нисколько не интересуется переполохом. Не зная, что делать, Эмилио нажал на звонок. Будто в ответ, появилась Мэгги в сияющем шелковом платье, размахивая руками, потрясая браслетами и длинными нитями бус. Эти украшения, единственное, что осталось от летней коллекции, были сделаны из океанских ракушек, по прихоти хозяйки щедро пересыпанных алмазами и рубинами. Сейчас, когда Мэгги взбудоражено размахивала руками, пытаясь произнести хоть слово, они громыхали, как кукольная посуда в игрушечной посудомоечной машине. Маркиза рухнула на диван, и Эмилио бросился к ней. Его друг, озадаченный происходящим, тоже встал. Пьетро горделиво не двинулся с места.

– Мэгги, что случилось? – спросил Эмилио, опускаясь рядом.

Мэгги ткнула пальцем в незнакомца. Наконец у нее прорезался голос.

– Кто это?! – воскликнула она, подрагивая украшениями на руке.

– Что случилось, Мэгги? У тебя шок.

– Кто он?! – повторила она. – Вызови полицию, пусть его арестуют!

– Мэгги, послушай, ты сама его пригласила, помнишь? Мы все его ждали. Что с тобой? Это мой друг, Коко де Рено.

Берто, Летиция и Нэнси вернулись с утеса.

– Все в порядке, – сообщил Берто. – Кто-то прокатился на лифте вниз и не закрыл дверь. Видимо, кто-то из слуг, хотя они и отпираются.

– Арестуйте его! – закричала Мэгги, все еще тыча пальцем в Коко де Рено.

– Как это понимать? – только и смог выдавить тот.

– Он украл мои драгоценности! – в отчаянии воскликнула Мэгги.

Но Коко де Рено не собирался молча слушать обвинения:

– По-моему, эта дама не в себе.

– Согласен, – кивнул Берто. – Мэгги, что случилось?

– Мои драгоценности пропали! – ответила она. – Я поднялась на кухню – их нет! Вызови полицию, пусть его арестуют!

Но Коко де Рено уже смешал для нее бренди с содовой и, подойдя, строгим, почти грубым голосом сказал:

– Выпейте.

Мэгги выпила. Мсье де Рено велел Летиции и Нэнси уложить на диване маркизу, до сих пор повторявшую: «Драгоценности… на верхней кухне». Предположив, что хозяйка дома не отличается уравновешенным характером, де Рено велел Берто проверить комнату Мэгги, а Эмилио – кухню. Затем он послал Пьетро перенести оставленный в холле багаж в приготовленную комнату и распаковать его. Мэгги лежала на диване и тихо стенала. Берто разозлился, но все же пошел наверх, а Эмилио с готовностью удалился на кухню, где слуги переругивались, не стесняясь в выражениях. Пьетро и не подумал встать, а вместо этого позвонил в маленький фарфоровый колокольчик.

– Слуги в этом доме безнадежно испорчены, – заметил он.

Мсье де Рено стоял в центре комнаты и следил за исполнением приказов. Его черный затылок сиял как полированный. В дверях появился заспанный Лауро, в одних джинсах и босой.

– Кто вы такой? – вопросил Коко де Рено.

– Я личный секретарь маркизы, – ответил тот.

– Тогда идите и оденьтесь поприличнее! – рявкнул самозваный полководец. Лауро ретировался.

В этот момент раздался голос Берто, опередивший гром его шагов по ступенькам:

– Нас обокрали! Драгоценности Мэгги пропали из тайника! Вызовите полицию!

– Вызовите полицию, – велел мсье де Рено Пьетро. – Скорее, драгоценности вашей матери…

– Она не моя мать, – возразил Пьетро.

– Тогда кто же вы?! – спросил Коко де Рено таким тоном, словно вопрос адресовался не одному Пьетро, но и только что вошедшему Берто.

– Я сын Бернардини, – объяснил Пьетро. А Берто добавил:

– Я Туллио-Фриоле, муж маркизы.

Пьетро наконец взялся за телефон.

– Очень приятно, – сообщил Коко де Рено. – Я друг Эмилио…

– Да-да, мы вас ждали, – перебил Берто. – Прошу прощения…

Эмилио вернулся с кухни и сказал:

– Там ничего не пропало. Слуги совсем…

– Приезжайте скорее, – сказал Пьетро в телефон. – Да, каса Туллио-Фриоле. Здесь произошла кража.