Битва за Крым - Александр Широкорад

Было 04.27. Двигатели штурмовых лодок взревели разом. Одновременно заговорили артиллерия и тяжелое вооружение пехоты, обеспечивая огневое прикрытие десанту и сдерживая советскую оборону. Следом за штурмовыми лодками на воду спускались резиновые шлюпки всевозможных размеров.

С дальнего берега взлетали в небо белые ракеты: первые колонны атакующих достигли цели. Артиллеристы передвинули линию огня дальше на восток. Стучали пулеметы, звучали выстрелы карабинов. Пикировщики «Штука» и бомбардировщики 4-го воздушного флота, ревя моторами, проносились над рекой, сбрасывая бомбы на позиции противника. Десантные суда возвращались обратно за новой волной пехотинцев и снова уходили к дальнему берегу.

В течение трех часов солдаты в десантных лодках стояли у своих рулей. Река кипела от взрывов снарядов вражеской артиллерии. Лодки и шлюпки разносило на куски. Соседние — опрокидывались. Но у русских, по-видимому, не было корректировщика огня у реки, потому что орудия их били наугад.

Первая волна атакующей пехоты выбила с позиций советские передовые заграждения и захватила небольшой плацдарм. На саперных плотах начали перевозить тяжелое вооружение. Первая фаза форсирования реки завершилась успешно. Пехотинцы расширяли плацдарм. Двумя днями позже глубина его достигала уже четырех километров. Наступала пора переходить ко второй фазе операции — наведению моста для основных сил дивизии и 30-го корпуса.

Полковник Циммер, командир 620-го горноинженерного полка, в оперативном подчинении которого находились саперные части 49-го горнострелкового корпуса, отвечал за техническую сторону при сооружении 8-тонного моста, состоящего из 116 понтонов. В наведении его участвовали 46-й и 240-й инженерные батальоны, а также 54-й горноинженерный батальон вместе с румынской 10-й мостовой ротой — всего свыше 2500 человек.

Понтоны хранились километрах в шести-семи вверх по течению от места переправы. Их соединили попарно, наподобие плота, а потом несколько таких плотов составили в мостовые конструкции. В соответствии с тщательно выверенной схемой действий эти звенья отправили вниз по течению и установили по обоим берегам. Далее обе части продолжали наращиваться навстречу друг другу, пока обе половины не встретились посередине реки. Этот момент всегда вызывал наибольшее напряжение. Только точный расчет офицеров-саперов мог обеспечить безукоризненную стыковку пролетов моста.

Работы начались в 18.00 31 августа. После полуночи, ближе к 01.00, оба конца конструкции разделяло всего 25 метров.

К 03.30 1 сентября мост стал единым целым. В 04.00 первые группы техники 22-й пехотной дивизии двинулись через реку к восточному берегу. Почти тут же поднялся сильный ветер, и на понтоны обрушились волны полутораметровой высоты. Технику на мосту начало бросать из стороны в сторону, некоторые понтоны дали течь.

Как раз в этот и без того трудный момент с воздуха атаковали советские бомбардировщики. Они спланировали низко. Прямое попадание. Два плота пошли ко дну, потери саперов составили 16 человек убитыми и ранеными. Ремонт в бурных речных потоках занял два с половиной часа. После чего движение восстановилось.

Но к тому времени советские бомбардировщики и штурмовики вернулись — на сей раз с истребительным сопровождением. Никто на мосту не мог найти укрытия, между тем глубина реки достигала 15 метров. Колонным оставалось только одно — двигаться, двигаться и надеяться на лучшее. Бомбы сыпались там и тут. Четыре понтона затонуло.

На сей раз ремонтные работы продолжались семь часов. Саперы промокли насквозь, они в кровь сбивали себе пальцы, их кости и суставы ныли от усталости и перенапряжения. Наведение моста на бурной реке шириной 750 метров, при наличии активного неприятельского противодействия, достойно места в военной истории.

Полковник Мёльдерс со своей 51-й истребительной эскадрильей взял на себя заботы по охране моста, который русские стремились уничтожить любой пеной. За два дня Мёльдерс и его летчики-истребители сбили семьдесят семь советских бомбардировщиков. Две батареи зенитчиков Люфтваффе — 1-й дивизион 14-го зенитно-артиллерийского полка и 1-й дивизион 64-го зенитно-артиллерийского полка — сбили еще тринадцать русских бомбардировщиков.

Но, несмотря ни на что, большое число саперов из 1-й и 4-й горнострелковых дивизий погибло за первые несколько дней на строительстве и ремонте моста. Бериславский мост стоил немцам больших потерь. Возможно, ни один понтонный мост на протяжении последней войны не наводился в столь трудных условиях и не подвергался столь яростным атакам неприятеля, как этот. Но благодаря ему 11-я армия создала плацдарм для решительного наступления на Крым и Кавказ»[49].

А что говорят о переправе у Берислава советские историки? Да, собственно, ничего. Молчат как рыбы. Наши войска прос…ли форсирование Днепра. Точнее не скажешь, а кого сей глагол коробит, пусть «Войну и Мир» почитает. Там семейство Ростовых на охоте «прос…ло» волка, а тут 9-я советская армия — 11-ю германскую!

О форсировании немцами Днепра скороговоркой говорит П.И. Батов: «31 августа авиационная разведка Черноморского флота сообщила, что противник начал переправу через Днепр в районе Каховки; к 12.00 на левом берегу зафиксировано до батальона немецкой пехоты. Немецкие передовые отряды переправлялись также южнее Берислава, у хутора Казацкий. Наших частей в этих районах не было замечено. В архиве имеется донесение Южного фронта в Ставку за подписью тт. Рябышева и Запорожца, проливающее свет на события в районе Каховка — Берислав 31 августа — 2 сентября 1941 года. Оно составлено в крайне повышенном тоне — генералу Черевиченко и его начальнику штаба генералу П.И. Бодину досталось основательно. Но не ради этого обращаюсь к документу. Важен факт: "Ничем не оправданный отвод с берега у Каховки батальонов 296-й дивизии и несвоевременная замена их батальонами 176-й дивизии дали противнику возможность безнаказанно форсировать Днепр". Грубая ошибка, которой воспользовалось вражеское командование»[50].

Корабли Дунайской флотилии, пусть ценой своей гибели, могли сорвать переправу на участке Берислав — Каховка. 24 августа, то есть в день, когда фон Боддиен подошел к Бериславу, там стояли монитор «Мартынов» и четыре бронекатера (всего четыре 102-мм, четыре 76-мм и четыре 45-мм пушки). А у немцев было всего-то гаубичный дивизион и несколько 37-мм противотанковых пушек. Да и в Бериславе находилась наша артиллерия. Но, вместо того чтобы открыть огонь по наступающим немцам, наши корабли уходят вверх по течению в направлении Никополя. Одновременно командование 9-й армии, вместо того чтобы держать оборону на переправах, затевало высадку десанта в занятый немцами Херсон. Ситуация почти анекдотичная: в штабе оценивают гарнизон Херсона в тысячу человек, однако командование флотом представляет свои разведданные, где говорится о пяти тысячах человек. Лишь тогда командующий 9-й армией генерал-полковник Я.Т. Черевиченко унялся и отменил операцию. Корабли Дунайской флотилии уже были стянуты в Херсон, кроме монитора «Железняков», который зачем-то был послан в Скадовск.

Таким образом, монитор «Мартынов» с четырьмя бронекатерами был отправлен в распоряжение командования 18-й армии в район Никополя, а остальные корабли и катера Дунайской флотилии находились в районе Херсона. Итак, переправе немцев в районе Берислав — Каховка был дан зеленый свет.

Генерал Батов узнал о переправе немцев от морских летчиков, ведших разведку в районе Каховки. Комдив Черняев вышел из себя:

— Как же… Как же отдали такой рубеж без боя?

— Летчики могли ошибиться, — ответил Батов. — Сейчас важно выяснить, каковы силы противника. Пошлите толкового командира-оператора в штаб 9-й армии.

На следующий день был отправлен начальник разведотделения штаба дивизии капитан Н.В. Лисовой. По возвращении он рассказал, что к командарму он «прорвался». Высказав мнение о том, что «наступление немецких и румынских войск на Крым маловероятно», и задав ряд вопросов по обстановке в Крыму и на Черном море, командующий 9-й армией Я.Т. Черевиченко направил капитана Лисового в оперативный отдел армии. Но и там данных о наступающем противнике капитану получить не удалось, поскольку обстановка на фронте менялась с невероятной быстротой.

Части 11-й армии быстро переправились через переправу у Берислава — Каховки и далее двигались по расходящимся направлениям на восток и на юг, а затем на запад вдоль Днепра. Так, к вечеру 10 сентября немцы заняли поселки Большая Маячка, Большие Копани (Великие Копани) и начали продвижение в направлении поселка Малые Копани — Скадовск.

Части 22-й и 73-й пехотных дивизий шли строго на юг в направлении Чаплинка — Перекоп. Вместе с ними двигался усиленный разведывательный батальон моторизованного полка СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» под командованием штурмбаннфюрера Майера.