Чужая страна - Чарльз Камминг

Париж как будто ждал ее. На влажных летних улицах было полно туристов, за столиками кафе, выставленными на тротуар, сидели посетители; все оживленно болтали, то и дело раздавались взрывы смеха. Иногда, приезжая в незнакомый город, Амелия сразу же чувствовала в нем неясную скрытую угрозу, словно ее поместили в чуждую и враждебную ей среду. Как правило, это было дурное предзнаменование. Конечно, она прекрасно понимала, что это не более чем суеверие, ее собственные странности, и большинство из коллег-мужчин посмеялись бы над ней, если бы она вздумала поделиться с ними своими ощущениями. Но это шестое чувство – или, если угодно, интуиция – было с Амелией в течение всей ее долгой карьеры и, как правило, редко ее подводило. Работая под дипломатическим прикрытием в Каире или в Багдаде, она поняла, что ей требуется на пятьдесят процентов больше хитрости и упорства, чем мужчине, чтобы просто выжить в атмосфере агрессии. Но Франция всегда принимала ее в свои объятия. В Париже Амелия чувствовала себя почти прежней Амелией Уэлдон, еще до Туниса, двадцатилетней красавицей, у ног которой лежал весь мир. Как только Франсуа унесли – это случилось сразу же, она так и не увидела и не прижала к себе своего ребенка, – начался процесс возведения новой личности, сильной и неуязвимой. Любовники были покинуты, коллеги отодвинуты в сторону, друзья преданы забвению. Двойная жизнь агента МИ-6 представлялась Амелии идеальной лабораторией для создания другой женщины. Женщины, которая никогда не потерпит поражения.

Но сейчас ей было не по себе. Она не могла успокоиться, ей было трудно сохранять лицо, казаться железной и невозмутимой, как обычно. Ей хотелось, чтобы еле текущее время ускорило ход, чтобы прошли эти бесконечные часы и она оказалась в одной комнате со своим мальчиком, наедине, лицом к лицу. И тем не менее она боялась того, что может обнаружить. Незнакомого мужчину, молодого человека, с которым у нее нет ничего общего… разве что общее презрение к матери, покинувшей свое дитя сразу после рождения.

В отеле ее ждало сообщение от агентства по усыновлению на имя «мадам Уэлдон». Поначалу консьерж не хотел отдавать ей конверт, поскольку Амелия забронировала номер на фамилию Левен, но она объяснила, что Уэлдон – ее девичья фамилия, и консьерж уступил. Франсуа связался с агентством и через них попросил Амелию прийти в его квартиру днем в понедельник, в четыре часа. До их встречи он не хотел говорить с ней по телефону или контактировать как-то иначе. Без малейших колебаний она позвонила в агентство и сообщила, что согласна. Амелия была готова выполнить все условия, но такая договоренность показалась ей признаком того, что Франсуа настроен негативно, и это ее беспокоило. Что, если он скажет ей в глаза, что она никогда не сможет заменить ему погибшую мать? Что, если он вызвал ее в Париж только для того, чтобы отомстить, причинить ей боль? Всю жизнь Амелию не покидала способность оценивать людей и понимать, чего они от нее хотят. Она чувствовала, когда ей лгут, знала, когда ею пытаются манипулировать. Частично это умение было приобретенным – этому ее учили, как необходимому навыку при профессии, напрямую связанной с человеческими взаимоотношениями. Но главным образом это был талант, такой же, как способность точно бить по мячу или переносить на полотно игру света и тени. Однако теперь, с самыми, возможно, важными взаимоотношениями в своей жизни, Амелия была почти беспомощна.

Времени было так много, и его было абсолютно нечем занять. Ожидание было гораздо более тягостным, чем при любой из операций, в которых ей приходилось участвовать. Ее почти тошнило от нервов. Сотни раз Амелии приходилось сидеть в номерах отелей, на конспиративных квартирах, в кабинетах, слушать, как тикают часы, и ждать сведений от агента. Но здесь все было совсем по-другому. Ни членов команды рядом, ни коротких приказов, ни напряженных переговоров. Она была обыкновенной гражданкой, туристкой в Париже, одной из десятков тысяч женщин, у которых имеется тайна. За считаные минуты Амелия разобрала чемодан и сумку. Она повесила черный костюм из Peter Jones на плечики в шкаф, а платье, которое собиралась надеть на встречу с Франсуа, разложила на кресле в углу комнаты, чтобы еще раз посмотреть на него и подумать, правильный ли выбор она сделала. Как будто Франсуа не все равно, что на ней надето! Он будет смотреть на ее лицо, в ее глаза, искать в них ответы на свои вопросы. Целый час Амелия пыталась читать одну из книг, что привезла с собой, и смотреть новости по CNN, но не могла сосредоточиться более чем на несколько минут. Как той, прежней Амелии, ей хотелось по привычке позвонить Джоан, рассказать ей все, поделиться своими чувствами, но телефонная линия отеля была небезопасна. Она подумала о Томасе Келле, единственном из всех, кому она могла довериться, поговорить о семье и детях. Но Келл ушел из МИ-6 – вернее, его с позором вынудили уйти те же самые люди, которых она обошла, получив пост главы. Интересно, известно ли Тому о ее новом назначении? Вряд ли, подумала Амелия.

Наконец до встречи с Франсуа остался всего час, и этот час пролетел необыкновенно быстро, промелькнул, словно лицо случайного прохожего на улице. На двери дома, где жил Франсуа, красовалась глубокая царапина – хулиганы. Амелия зашла в холл; мимо проплыла китайская пара, они держались за руки и улыбались. К горлу вдруг снова подступила тошнота. Ей показалось, что дыра внутри, которая так и не затянулась за последние тридцать лет, внезапно расширилась еще больше. Амелия прислонилась к стене и перевела дух.

«А мужчина? Мужчина вел бы себя так же?» – спросила она себя. Этот принцип помог ей построить успешную карьеру… но конечно же ни один мужчина и понятия не имел, что значит оказаться в такой ситуации.

Франсуа жил на третьем этаже. Амелия решила не пользоваться лифтом и подняться по лестнице. Она чувствовала себя так, будто никогда в жизни не встречалась с людьми, никогда не ходила по лестнице, никогда не умела дышать. Добравшись до лестничной площадки третьего этажа, Амелия остановилась. Ее вдруг пронзило ощущение, что она вот-вот совершит ужасную ошибку. Надо было развернуться и уйти, и она сделала бы это, если бы у нее был выбор. Она постучала в дверь.

Глава 24

Том негромко постучал в дверь номера 1214, не услышал ничего в ответ, вставил ключ в прорезь и вошел в комнату Франсуа Мало.

В номере стоял запах геля для душа и морской соли; Франсуа оставил дверь на балкон открытой. Том увидел незапертый сейф, 35-мм камеру на столике, пачку «Силвер Лаки Страйк», золотую зажигалку с выгравированными инициалами Ф. М. (Филипп Мало? Франсуа Мало?). На правой прикроватной тумбочке стояла фотография родителей Мало. Счастливые и беззаботные, они улыбались прямо в объектив.

На кровати лежал паспорт. Французский, биометрический, довольно потертый. Том взял его в руки. Внизу каждой страницы был выбит девятизначный код. Том записал его на бумажку, сунул ее в задний карман и вернулся к первой странице, где значилось имя – второе имя Мало было Мишель – дата рождения, дата выдачи паспорта, рост, цвет глаз и адрес в Париже. На других страницах имелись отметки о прилете в аэропорт Кеннеди, в Кейптаун и в Шарм-эль-Шейх. Последняя отметка была проставлена три недели назад. Том дважды сфотографировал весь паспорт, стараясь, чтобы заламинированные страницы не бликовали. Сделав свое дело, он положил документы обратно на кровать.

Рядом с фотографией лежали детективный роман Майка Дибдина «Крысиный король» во французском переводе, часы и ежедневник «молескин». Том сфотографировал все страницы с 1 января до конца сентября, взглянул на снимки и еще раз удостоверился, что записи можно прочесть. Это заняло некоторое время. Том чувствовал, как пульс стучит в висках. Хотя он знал, что Мало все еще находится в Хальк-эль-Уэд, за много миль отсюда, следовало поторопиться. В номер всегда могла зайти горничная, чтобы застелить постель или еще по какой-нибудь нужде. Не стоило исключать и гостя, которому Мало оставил ключ от номера.

Том зашел в ванную. Средства для бритья, зубная нить, зубная паста. В несессере он нашел несколько блистеров с таблетками, без упаковок: аспирин, хлорфенирамин – Том знал, что это сильное антигистаминное средство, которое иногда используют как снотворное, экстракт зверобоя; маленький пузырек валлиума, – репеллент от насекомых и расческу. Презервативов не было.

После этого он обыскал карманы джинсов Мало. Том действовал аккуратно, возвращая каждую вещь в точности на свое место. В карманах черной кожаной куртки оказалось немного мелочи, carnet – набор из десяти билетов на парижское метро – и мятая пачка «Лаки Страйк». Ту же самую процедуру осмотра Том проделывал и в номере Амелии, но здесь он не представлял себе, что может найти, поскольку не знал о Мало ничего. Кроме того, что недавно тот понес тяжелую утрату и что он склонен к самолюбованию. Это Том заметил у бассейна. Под кроватью обнаружилась Библия Гедеона, открытая на Второзаконии, и маленький коробок спичек. Под «Крысиным королем» лежал конверт, датированный 4 февраля 1999-го, с письмом от отца Мало. У Филиппа Мало был совершенно нечитаемый почерк, настоящие каракули, но Том все равно аккуратно переснял письмо и положил конверт на место.