Чужая страна - Чарльз Камминг

Телефон был слегка запачкан пеной для бритья. Том вытер его и шестью широкими взмахами бритвы снял с подбородка отросшую щетину. Он удалил остатки пены, побрызгал одеколоном на грудь и взглянул на свое отражение в зеркале. Быстрая проверка перед тем, как выйти. Он нашел чистую рубашку, запер паспорт в сейф и взял ключи от «рено». Как только Сэми даст сигнал, что Амелия и Мало выехали, он последует за ними на машине Маркуэнда. Если они будут встречаться с кем-то еще, Том должен будет посмотреть, что это за люди. Обычная оперативная тактика. Прежде чем закончить дело, нужно подогнать все недостающие детали.

Он сел на кровать и принялся ждать. Сердце билось как сумасшедшее, и Том попытался вспомнить, когда в последний раз чувствовал такой прилив адреналина. Должно быть, много месяцев назад. Он достал из холодильника бутылку пива и зубами сорвал с нее крышку. Это был его коронный трюк на вечеринках. Клэр всегда говорила: «Ты обломаешь свои чертовы клыки!»

Телефон пискнул в восемь пятнадцать. Сэми написал на английском:

«Мужчина и женщина. Оба. Хальк-эль-Уэд».

Том быстро вбил «Хальк-эль-Уэд» в поисковую строку и узнал, что так называется район на побережье между Гаммартом и центром Туниса, где расположено множество баров и ресторанов. Хальк-эль-Уэд был особенно оживлен по вечерам. Несомненно, Амелия и Мало собирались поужинать.

Он подхватил камеру и выскочил из отеля. В лобби дежурил тот же самый портье, что встретил Тома, когда он прибыл в «Валенсию». В этот раз он промчался мимо с подносом, уставленным стаканчиками с мятным чаем и печеньем; ни чрезмерной услужливости, ни даже улыбки. Радуясь, что он не привлек к себе внимания, Том вышел на стоянку, с двадцати метров открыл «рено», вставил ключ-карту в зажигание и бросил камеру на сиденье рядом.

Машина не заводилась. Том попробовал еще раз, выжал сцепление и надавил на кнопку «пуск». Никакой реакции. Ему вдруг пришло в голову, что Амелия могла засечь его и испортить что-нибудь в машине, но это было бы слишком невероятно. Скорее всего, какая-то неисправность в электрике. Том попробовал в третий раз. Он вытащил карточку, снова вставил ее в прорезь, выжал сцепление и нажал «пуск». Ничего.

– Да почему, мать твою, нельзя дать нормальный ключ, – пробормотал он сквозь зубы. Другого варианта не имелось – надо было ехать в Хальк-эль-Уэд на такси.

Машин на обычном месте не было. Хуже того, восемь пенсионеров нетерпеливо переступали с ноги на ногу у барьерного ограждения на въезде в «Рамаду». Они явно поджидали такси. Там же толпились четверо постояльцев из «Валенсии». Один из них, мужчина примерно того же возраста, что и Том, в штанах чиносах и ярко-желтой гавайской рубашке, пошел к шоссе, видимо, в надежде поймать машину там.

– Где все такси? – громко спросил Том по-французски. Старики недоуменно уставились на него. Том повторил вопрос по-английски.

– Сегодня в Ла-Марсе какое-то событие, – ответил один, седой добродушный пенсионер с палкой и кругами от пота под мышками. – Вроде фестиваля.

Том вернулся к «рено». Он снова попробовал завести машину и снова потерпел неудачу. В конце концов, припомнив все известные ругательства, Том сдался. В Халькэль-Уэд сегодня было не попасть. Ничего, Сэми сумеет за ними присмотреть. До сих пор он проявил себя как рациональный и спокойный человек. Вряд ли он вдруг бросит задание или в порыве откровенности признается Амелии и Мало, что ему обещали заплатить небольшое состояние за слежку за ними. Кроме того, отсутствие Мало предоставляло Тому некоторые новые возможности.

Он заглянул в номер, взял газету Herald Tribune, перешел через улицу и зашел в «Рамаду». В лобби он устроился на диване, так чтобы было видно ресепшн. План был прост. Нужно было создать у персонала впечатление, что он живет в этом отеле – возможно, он муж, который ждет, когда жена спустится вниз к ужину. Войдя в роль, Том принялся перелистывать страницы газеты. Он прочитал статью о Египте после Мубарака, потом еще одну, о предстоящих выборах во Франции. Позади него, в самом центре лобби, стоял рояль. За ним восседала одна из дам, проживающих в отеле, пожилая англичанка с розовым, как воздушный шарик, лицом. Она наигрывала мелодии Кола Портера, с мастерством и вместе с тем безжизненностью, которая выдавала в ней бывшую учительницу музыки. Судя по всему, она являлась одной из достопримечательностей отеля; проходящие мимо служащие все время ей улыбались. Рядом с ней красовалось объявление: «Вечерний киносеанс. Понедельник. «Билли Эллиот». Том чувствовал себя как в семейном летнем лагере. Часы пробили девять; с последним ударом у рояля собралась небольшая толпа, и поощряемая многочисленными просьбами розоволицая леди приступила к своему коронному блюду Sailing Рода Стюарта. Том решил, что пора действовать. Он сунул газету под мышку, удостоверился, что на ресепшн нет других гостей, и подошел к администраторам.

Их было двое, мужчина и женщина. Рассудив, что с женщиной легче найти общий язык, Том остановился напротив нее и побарабанил пальцами по стойке.

– Добрый вечер. – Зрительный контакт, легкая улыбка. Том обратился к женщине по-французски. – Я приехал сегодня утром. Не могли бы вы сказать мне, когда ресторан прекращает работу?

Администратор оказалась более чем любезна. Она вытащила листок бумаги, быстро и подробно расписала часы работы баров, ресторанов и кафе отеля, а также прочих мероприятий, осведомилась, не желает ли «сэр» чего-нибудь выпить перед обедом в баре, и намекнула, что время завтрака, как правило, неофициально продлевается. Она даже вручила Тому карту. Он внимательно выслушал все, что рассказала ему администратор, поблагодарил ее и вернулся на свое место на диване. Там, с газетой в руках, он провел еще пятнадцать минут.

В девять двадцать Том приступил к выполнению второй части своего плана. Тактика и здесь была простой. Надо было сделать вид, что он постоялец, который должен на минутку подняться в свой номер. Том направился к лифтам в северной части лобби, поторчал там несколько секунд, убедился, что на ресепшн его заметили, и поднялся на второй этаж. Чтобы убить время, он решил позвонить Сэми.

Как обычно, вместо гудков в трубке раздалась какофония североафриканской музыки. После нескольких секунд завываний и визга скрипок наконец послышался голос Сэми. Выяснилось, что Амелия и Мало прибыли в Хальк-эль-Уэд в половине девятого. Сэми сообщил, что они отправились выпить в бар на пляже и попросили его подождать, пока они не закончат ужин, чтобы он мог отвезти их обратно в отель.

– Идеально, – похвалил Том. – С ними кто-нибудь есть?

– Нет, сэр.

– А вы в порядке? Вы что-нибудь ели?

– Со мной все нормально, спасибо, – сказал Сэми. Голос у него был немного напряженный, как будто ему внезапно стало совестно за то, что он делает. – Мы с ними долго разговаривали, пока ехали.

– Я бы очень хотел узнать все подробности. – Том заглянул через перила балкона и заметил, что стойка ресепшн опустела. – Когда вернетесь, можем поговорить у меня в номере. – Из лифта вышла девочка-подросток; проходя мимо Тома, она уставилась в пол. – Постарайтесь запомнить малейшие детали, все, о чем они будут говорить по дороге назад. Это может быть очень важно.

– Конечно, сэр.

Надо было идти. На лифте Том спустился на первый этаж, выбрал нужный момент, подошел к стойке и улыбнулся – устало и с сожалением.

– У меня небольшая проблема, – проговорил он.

– Да, сэр?

– Я не могу найти ключ от своего номера. Днем я катался на ослике на пляже – может быть, он выпал и потерялся в песке? Можно ли получить замену?

– Разумеется, сэр. Какой у вас номер?

– Двенадцать четырнадцать. Администратор вбила номер в компьютер.

– И ваше имя, сэр?

– Мало. Франсуа Мало.

Глава 23

Его зачатие было актом любви; уничтожить его будет актом ненависти.

Амелия помнила все подробности того давнего разговора с Джоан, все аргументы, что они приводили друг другу, ее собственную несокрушимую убежденность, что она не имеет права делать аборт без ведома Жан-Марка. Сначала Джоан советовала ей прервать беременность, вернуться в Лондон и забыть об этом неприятном событии – что тут поделаешь, жестокая необходимость, юношеский опыт. Но когда Амелия твердо заявила, что намерена сохранить ребенка, Джоан без колебаний подставила ей плечо и оказалась неоценимым другом и помощницей. Именно она нашла для Амелии небольшую квартирку всего в двух кварталах от резиденции Гуттманов. Все держалось в таком строгом секрете, что в курсе был только Дэвид, муж Джоан. Именно Джоан устроила ее на временную работу в американское консульство, чтобы Амелии было чем себя занять в предстоящие семь месяцев беременности. Через несколько дней после того, как она переехала в свое новое жилище, Гуттманы на две недели отвезли ее в Испанию. Они обращались с ней как с дочерью, которой у них никогда не было. Она увидела сокровища музея Прадо, великолепные памятники Кордовы и даже посмотрела на бой быков в Лас-Вентас. Во время корриды Дэвид осторожно положил руку на живот Амелии и спросил: «А вы уверены, что леди в вашем положении должна смотреть на такие ужасы?» И опять же именно Джоан, по возвращении в Тунис, выступила с идеей отдать ребенка на усыновление через агентство Père Blancs. Амелия с готовностью ухватилась за нее… возможно, с чрезмерной готовностью. Она была так молода, так амбициозна, так жаждала жизни и страшно боялась, что ребенок лишит ее всех возможностей в будущем.