Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли - Петр Сорокин

Рис. 46. Печати Александра Невского по В.А. Янину

Облик Александра Невского описан в Житии: «Взор его паче инехчеловек и глас его – акы труба в народе, лице же его – акы лице Иосифа… Сила же бе его часть от силы Самсоня» [Житие 1995, с. 190]. Возникает вопрос: может ли канонический образ святого Александра, узнаваемый на иконах XIX–XX вв., отражать реальный облик князя? Нельзя исключать, что он мог бы дойти до нашего времени, если бы существовала прижизненная или посмертная иконография князя Александра. Но такие изображения не характерны для тогдашней русской художественной культуры, преимущественно религиозной. Исключение составляют портретные изображения Ярослава Мудрого и членов его семьи на фресках в киевском Софийском соборе. Однако они восходят к византийской традиции, для которой характерно увековечивание на стенах храмов их основателей. Подобные изображения Александра Ярославича не известны, да и летописи не упоминают закладки им каких-либо церквей.

Иконописное изображение Александра могло появиться только после того, как он становится святым. Согласно церковным преданиям, начало его почитания в качестве небесного покровителя в княжеской семье устанавливается вскоре после смерти, после чего на Северо-Востоке Руси распространяется его культ как местнопочитаемого святого. Поэтому исследователи не исключают возможности существования иконописных изображений святого Александра уже в конце XIV столетия. Однако до нас они не дошли.

Сомнения вызывают и некоторые более поздние его изображения. Одной из таких икон является «Знамение иконы Богородицы», написанное в середине – второй половине XV в. и изображающее чудо, происшедшее во время битвы новгородцев с суздальцами в 1169 г. На иконе среди воинов, в числе которых узнают святых Бориса, Глеба и Георгия, выступавших на стороне новгородцев, с Александром Невским отождествляется четвертый всадник в панцире и голубом шлеме в нижней части иконы (рис. 47, см. с. V вклейки). Подтверждением, по мнению исследователей, служит представленный здесь «иконографический тип», совпадающий с изображениями князя в Лицевом летописном своде XVI в., и надпись на иконе, которая признается более поздней, чем само живописное произведение. Спорным представляется и его изображение в числе других святых воинов на иконе «Церковь воинствующая» середины XVI в. [Казармщикова 1991, с. 79–84]. Хотя на иконе, написанной вскоре после Стоглавого собора, изображены не только святые, но и царь Иван Грозный, почитавший святого Александра.

Однако этому периоду развития русской церковной культуры в основном были присущи иконографические изображения лишь отдельных, главных и наиболее почитаемых святых.

Например, первые лики мучеников Бориса и Глеба, живших в середине XI в. и канонизированных, по разным версиям в XI – начале XII вв., известны только с XIV в. Поэтому достоверность предания об иконе «Святого Александра», переданной Дмитрию Донскому его отцом, Иваном Ивановичем Московским, вызывает закономерные сомнения исследователей.

Древнейшее из дошедших до нас изображений Александра Невского – фреска 1508 г. в Благовещенском соборе Московского Кремля, где он представлен без нимба, но в монашеском облачении. Возможно, этот образ восходит к традициям Рождественского монастыря, где он всегда почитался и где, следовательно, могла существовать его иконография. Более широкое распространение изображений святого Александра на иконах, во фресковой живописи и в книжной миниатюре относится только ко второй половине XVI столетия. Однако и в тот период, в отличие от большинства святых, канонический образ которых остается неизменным на протяжении веков, Александр предстает в двух разных ипостасях: иноком в распущенной рясе или в виде воина в парадной княжеской одежде, с доспехами и плащом-мантией. Найти портретное сходство между отдельными его изображениями в большинстве случаев сложно.

Первоначально наиболее распространенным образом Александра Невского было изображение его в монашеском облачении: «Святой и Благоверный князь Александр Невский аки Козьма, в схиме риза преподобническая кудрецы видет маленько, испод дымчат, в руке свиток сжат сам телом плечист», как отмечается в Сводном иконописном подлиннике – руководстве для иконописцев. Традиция изображений Александра, возможно, восходит к Рождественскому монастырю, где они известны в произведениях шитья на надгробных пеленах. На иконе из Покровского собора – церкви Василия Блаженного в Москве – «Святой Александр Невский в житии с деянием», датируемой концом XVI – началом XVII в., он предстает в монашеском облачении со свитком в левой руке. По краям расположены 36 клейм, иллюстрирующих деяния князя и связанные с ним чудеса. На части клейм с сюжетами в Рождественском соборе, над гробницей князя, показана икона с его изображением. Это позволило Ю.К. Бегунову сделать вывод о существовании некой надгробной иконы, появившейся после местной канонизации святого в 1381 г. [Бегунов 1995, с. 172–173].

Традиция изображения святого Александра в монашеском облачении прекращается только в 1724 г., после специального указа Священного синода. Тогда же был изменен образ князя на раке: вместо изображения святого в монашеской рясе появился образ, писанный на тафте в княжеской одежде [Шляпкин 1915, с. 18–19]. С этого времени святой Александр предстает в образе князя-воителя – защитника родной земли (рис. 48, 49, см. с. VI вклейки). Впоследствии старый образ – «в схиме» – воспроизводился только на старообрядческих иконах.

Изображения Александра в княжеских одеждах, иногда с доспехами, представляют другой вариант иконописного образа святого, принятый в Новгороде и Пскове [Рогов 1967; Бегунов 1995а, с. 173]. Также он представлен на миниатюрах Лицевого летописного свода середины XVI века [Житие 1990], в Титулярнике 1672 г., на фресках Архангельского собора Московского кремля 1652–1656 гг. и вологодского Софийского собора 1686–1688 гг. [Казармщикова 1991, с. 83]. К редким изображениям принадлежит икона с изображением святого верхом на коне, датируемая XVIII в [Шляпкин 1915, табл. XVIII]. Следует признать, что устойчивый и узнаваемый образ святого Александра отсутствует в иконографии вплоть до XVIII–XIX столетий, когда в связи с дальнейшим развитием его культа количество изображений значительно возрастает, но они начинают соответствовать определенному церковному канону.

Сооружение храмов, посвященных святому Александру, началось значительно позднее появления его иконографии. Первая церковь Св. Александра Невского – надвратный храм в том же владимирском Рождественском монастыре – появляется, вероятно, во времена Федора Иоанновича, но не позднее 1613 г. [Шляпкин 1915, с. 10]. Около 1630 г., при патриархе Филарете, была освящена церковь Св. Александра над Тайницкими воротами Московского Кремля. Цари Михаил Федорович, Алексей Михайлович и Федор Алексеевич почитали святого и посещали этот храм [Бегунов 1966]. 23 ноября 1632 г. «ходил государь к обедне, к празднику, к благоверному великому князю Александру Невскому» [Строев 1844, с. 4]. Следует признать, что несмотря на почитание святого в царской семье, культ его еще не имел широкого распространения в Русском государстве.

Покровитель петровских побед – возвращение на берега Невы

Строительство и освящение церквей в его честь началось уже при Петре I – в начале XVIII в., когда в условиях Северной войны со Швецией за возвращение выхода в Балтику его образ вновь приобретает важное идеологическое значение. Но не только храмы посвящались Александру Невскому в петровское время. Летом 1706 г. по рекомендации адмирала Крюйса на западной оконечности острова Котлин была сооружена земляная крепость, призванная защитить подходы к нему с моря и препятствовать высадке шведских десантов. Она получила название «Святой Александр», или «Александр шанец», и сохраняла свое значение вплоть до начала XX в. [Раздолгин, Скориков 1988, с. 28–29]. Святой князь был призван защитить этот военный форпост Санкт-Петербурга, выдвинутый далеко в море.

И форт, названный его именем, сыграл важную роль в последующей обороне фарватеров, ведущих к новой столице.

В рукописи «О зачатии и здании царствующего града Санкт-Петербурга», появившейся в первые годы его существования, анонимный автор напрямую связывает это событие с известным летописным преданием о путешествии Андрея Первозванного по Днепру, Волхову и Неве для распространения христианства в северные страны. Здесь уже приводится новая версия легенды, с упоминанием Санкт-Петербурга: «…от Друзина[24] Святой апостол Христов Андрей Первозванный имел шествие рекою Волховом и озером Невом (Ладожским. – П. С.) и рекою Невою сквозь места царствующего града Санкт-Петербурга в Варяжское море, и в шествие оные места, где царствующий град Санкт-Петербург, не без благословения его апостольского были» [Беспятых 1991, с. 261].