Сто тысяч лет большой надежды - Ирина Анатольевна Кошман

Детективы приберегли самые трудные вопросы напоследок. У Джеймса были некоторые травмы на половых органах, и полиция считала, что мальчики вставляли батарейки Джеймсу в прямую кишку. Эти вопросы расстроили Роберта больше всех остальных. Следователи спросили, кто снял брюки и нижнее бельё Джеймса, Роберт заплакал. «Я не извращенец!» – вдруг сказал он. «А если бы я назвал вас извращенцами?» Затем он отказался отвечать на вопросы. Но следователи спросили: «Как думаешь, а что бы Джон рассказал о том, что ты сделал с Джеймсом?» Сейчас Роберт был очень расстроен. Он ответил: «Джон сказал бы, что это я снял штаны Джеймса и извращался с ним».

В то время как Роберт в значительной степени держался спокойно на допросе, иногда даже спорил со следователями, Джон впал в истерику с самого начала. Он был очень напуган. Спустя некоторое время после начала допроса Джон так неистово рыдал, что допрос пришлось приостановить, чтобы успокоить его. В отличие от Роберта, который всё отрицал, Джон признавал много вещей.

Мать Джона Сьюзан была на допросе, и её присутствие во многом расстраивало Джона. Только после того, как детективы наедине попросили родителей убедить сына, что они будут любить его независимо от того, что он сделал, и после того, как Сьюзан и Нил сделали это, Джон был в состоянии признать содеянное.

В первое утро допроса Джон старался всё свалить на Роберта. Это Роберт был плохим, а Джон старался избегать Роберта в школе. Роберт в основном играл с девочками, потому что все считали его плохим. Да и вообще Роберт был сам, как девчонка, так сказал Джон. Он рассказал о том, как Роберт коллекционировал кукол-троллей, раздевал их и показывал всем их пластиковые задницы. Также Джон рассказал, что Роберт постоянно сосал свой большой палец. Однако всё это только наталкивало на то, что Джон и Роберт проводили много времени вместе. Джон признался, что с Робертом было интересно. Но делать плохие вещи принуждал его всегда именно Роберт.

Джон объяснил, что прогулять школу в пятницу, в день совершения преступления, надоумил его именно Роберт. Следователи долго раскручивали Джона рассказать о деталях того дня. Джон всё время ускользал от сути. Он говорил, что они гуляли в парке, на старой железной дороге, на кладбище: там Роберт хотел украсть цветы, но Джон сказал «нет». Венеблс также сказал, что это Роберт украл краску и бросил её в Джона. Но он ни разу не упомянул о супермаркете. Когда же ему позже сказали, что Роберт признался, что они были в «Стрэнд», то Джон расплакался и сказал, что Роберт лжёт.

После того, как детектив начал задавать много вопросов по поводу «Стрэнд», вводя Джона в истерику, он признался, что они были там, но сказал: «Но мы не крали ребёнка, мама! Мы бы никогда… Мы видели там двух других мальчиков, да. Но мы никогда не брали ребёнка, мама! Мама, мы никогда не брали ребёнка. Ты думаешь, мы сделали это. Мы не делали, мама, никогда!»

Джон казался обезумевшим и не мог сесть на место. Сьюзан же сказала: «Если бы я знала раньше то, что знаю теперь, Джон, я бы отвела тебя в полицию сразу же и не стала бы дожидаться, пока они придут и постучат в мою дверь…»

На следующее утро следователи услышали версию Джона, в которой было намного больше деталей, чем в версии Роберта. Джону рассказали, что Роберт заявил, будто это он украл ребёнка. Джон вскочил со своего места и начал кричать: «Я не прикасался к ребёнку! Я не убивал его. Мама, мама! Да, мы украли его, но оставили возле канала. Мама, вот и всё!» Его спросили, как к ним в руки попал ребёнок? Джон заявил: «Он просто ходил за нами сам». Но тут же он осекся, поняв, что говорит откровенное враньё.

Сыщики считают, что Джон хотел сказать правду, но испугался своей матери. После того, как Сьюзан и Нил успокоили сына и сказали, что будут любить его несмотря ни на что, но только он должен говорить правду, Джон упал на колени к матери и зарыдал.

«Я убил его… А что с его мамой? Вы скажете ей, что я сожалею?» – спросил Джон.

Это было именно то, что следователям было нужно. Джон признался. Он сказал это просто и ясно. Но они были уверены, что Роберт принял участие в убийстве младенца, но в какой степени?

Допрос продолжался. Джон сказал, что Роберт украл краску в отделе игрушек в «Стрэнд». Когда они увидели мальчика, Роберт сказал: «Давай украдём его». Они вместе провели его через отдел TJ Hughes, но его мать обнаружила их. Потом возле лавки мясника они увидели Джеймса. Джон признался, что именно он подошёл к ребёнку и взял его за руку. Но идея убить его была Роберта. Пока они бесцельно бродили до канала, рассказывал Джон, они хотели отвести его к матери, но потом Роберт предложил бросить его в воду. Роберт пытался наклонить ребёнка над водой так, чтобы он потерял равновесие и упал, но Джеймс не стал подходить к краю воды. Джон сказал, что Роберт поднял его и бросил вниз головой. Испугавшись, они сначала убежали. Но потом вернулись. Почему? Джон не мог ответить. По словам Джона, они просто хотели гулять с ребёнком. Джон признался также, что это он сорвал капюшон Джеймса и выбросил в кусты, пока они шли к железной дороге. Но это то, в чём он готов был признаться сейчас. Но чем ближе допрос подходил к убийству, тем более нервным становился Джон.

Когда Джон был готов говорить, он обвинил во всём Роберта. «Мы привели его к железной дороге и начали бросать в него кирпичи». Когда его спросили, кто же бросил кирпич первым, Джон сказал, что это был Роберт. Он же, по словам Джона, и бил его металлической палкой. Джон признался, что сам бросил два кирпича, а также маленькие камешки, но не в голову, а только по рукам.

По словам Джона, Роберт плеснул синей краской в лицо Джеймса. Джеймс начал плакать, и Роберт спросил у него: «У тебя болит голова? Ну, что ж, давай её полечим», он поднял кирпич и бросил его в голову Джеймса. Джеймс закричал и упал, но поднялся снова. Джон сказал, что в какой-то момент он попытался оттащить Роберта. Но Джеймс продолжал вставать, и Роберт сказал, что остаётся. Роберт кричал и обзывал Джеймса плохими словами. После того,